Летающие кочевники - Коллектив авторов. Страница 18

— Волосы, господин доктор, — продолжал детина, — лезут из меня как зубная паста из тюбика. Жрать хочется за десятерых, господин доктор! И за что такое наказание?

Антуан не стал дальше слушать и быстро зашагал к зданиям в центре двора. «Они приняли меня за доктора, — думал он, что ж, тем лучше». Возле гаража он увидел несколько легковых машин. Задержал взгляд на «линкольне» с пуленепробиваемыми стеклами. Удастся ли в случае необходимости завести его мотор? Оставлен ли в машине ключ от зажигания?..

Глухой голос Брусвеена раздался за его спиной:

— Герр доктор?

Антуан медленно повернулся. Хозяин фазенды стоял перед ним в коричневом костюме, голова его была закутана черным шарфом, на лоб и на уши надвинут берет. Оставлена только узкая щелка для глаз.

— Здравствуйте, сеньор Брусвеен, — насмешливо сказал Антуан.

И в тот же момент почувствовал, как сзади его крепко схватили за локти.

Антуана не били. Ему надели наручники, скрутили ноги обрывком какого-то жесткого провода и швырнули в пустой сарай.

В крыше сарая зияла гигантская дыра. Сквозь дыру палило солнце.

Антуан понял: пощады не будет. Теперь ему было ясно, что он попал в логово недобитых немецких нацистов…

Выполнит ли Софи наказ: вернуться во Францию и только потом обращаться к газетам и радио?

Мариано утверждает, что в Бразилии есть справедливость. Но Софи иностранка. Что она сумеет сделать в чужой стране?

Он уползал от солнца, но оно снова и снова настигало его.

А с вечерней темнотой, он это чувствовал, неминуемо придет смерть. И уже никогда не узнает он тайны летающей гамбарры…

Как похож этот сарай на ангар… А что если гамбарра — бесшумный самолет, построенный здесь, на фазенде? А экипаж гамбарры — результат «научных экспериментов» фазендейро? Вспомнились рассказы о нацистских экспериментах над людьми во время войны. Быть может, этот «почтенный ученый» захватил в дебрях гилеи неизвестное племя индейцев и подверг их преступным опытам?..

Антуан лежал на спине и смотрел в небо. Новая мысль пришла ему в голову: если эту дыру в крыше пробила гамбарра, тогда фазенда не может быть ее базой! Да и не похожа фазенда на научно-исследовательский центр. Скорее — склад оружия для тайного фашистского путча. Но тогда остается предположить что экипаж летающего ковчега — действительно представители иных миров. Инопланетники, обладающие удивительным способом передвижения… Тогда ясно, что гамбарра вырвалась отсюда именно через эту дыру, разворотив крышу!

И тут Антуан увидел на бетонном полу черное тупое копье. Он подполз ближе, потянулся к нему скованными руками.

Наступал вечер, небо над пробоиной в крыше быстро темнело.

Антуан сжал копье руками, повертел его, разглядывая, и с досадой стукнул концом копья об пол. И вдруг копье ощутимо рванулось вверх, но Антуан не выпустил его из рук, с трудом удержал. И тут его осенило, — он снова сильно ударил концом копья об пол. Оно снова рванулось вверх и подняло Антуана с пола. Он вцепился в копье изо всех сил и его потянуло через дыру в крыше вверх, к темнеющему небу…

Вспышка яркого света ударила в конце траектории. Антуан невольно прижался лицом к копью. Его завертело в вихре и швырнуло оземь.

7

Очнувшись, Машадо почувствовал ноющую боль в груди и отвратительную тошноту. Медным звоном гудела голова. Мысли путались. Мучило удушье. Машадо лежал на чем-то теплом и твердом. Глаза были открыты, но он ничего не видел.

Мало-помалу стало легче, сознание прояснилось, и боль затихла. Мулат подогнул иззябшие ноги, оперся руками и сел. Он разглядел фосфоресцирующие стены, на которых смутно угадывались какие-то чудовищные изваяния. Полукруглый свод потолка светился, как лесная гнилушка. Снаружи доносился свист и завывание ураганного ветра. Ветер, снова этот ветер… И тогда Машадо вспомнил… Вспомнил, что опять летит в диковинной гамбарре, летит неизвестно куда, один в окружении странных существ. Очевидно, сознание покинуло его, когда эта громадная колода поднялась слишком высоко и он начал задыхаться от недостатка воздуха. Куда она летит? Какая сила поднимает ее так высоко над Землей? А может, все это колдовство? Или это ужасный сон: он заснул и не может пробудиться…

Мулат поднялся на ноги. Пошатываясь от слабости, побрел к узкой длинной щели в стене. Сквозь щель вместе с полосой света врывались хлесткие струи ледяного ветра. Это была входная щель. Машадо втаскивали через нее внутрь гамбарры, но теперь она почему-то стала уже.

Машадо просунул в щель голову. Далеко внизу расстилалось бескрайнее море облаков. Облака, причудливо громоздящиеся друг на друга, казались неподвижными. Гамбарра со свистом неслась в разреженном воздухе, длинная тень ее скользила по облакам. Земли не было видно. Солнце висело совсем низко, прячась в молочной пелене. Судя по солнцу, гамбарра летела к закату, если это было утро, или к восходу, если сейчас был вечер… Сон это или явь?..

Если все это не сон, то что же произошло?.. Гамбарра улетела с поляны, потому что пестрые испугались вертолета… Потом приземлились на просеке около спрятанной в лесах фазенды… Может, на фазенде жил хозяин пестрых? Но почему их сразу окружили вооруженные люди? Не успел Машадо вслед за пестрыми выбраться наружу, как их всех согнали в кучу, подталкивая прикладами винтовок и стволами автоматов. Пестрые верещали и даже пытались сопротивляться, но двоих застрелили, а остальные сразу присмирели, сникли и, понукаемые пинками и окриками, потащили гамбарру к большому сараю во дворе фазенды. Машадо, ошеломленный случившимся, бежал вместе со всеми. Уже у самых ворот фазенды он заметил человека, прятавшегося в зарослях. Какой-то охотник или сборщик каучука… Машадо крикнул ему несколько слов, умоляя разыскать сеньора да Пальха… Тотчас его сбили с ног, поволокли куда-то. Потом бросили на холодный бетонный пол. С грохотом захлопнулась тяжелая дверь и наступила темнота.

…Вдруг появилось свечение… Гамбарра оказалась рядом. Пестрые жались возле нее. Это гамбарра светилась в темноте, как глаз огромной кошки. Бледный зеленоватый свет едва достигал покрытых известкой стен, низкого потолка и серого бетонного пола с черными разводами масляных пятен. Сарай был длинный, как траншея. В одном конце, среди наполненных соляркой металлических бочек, почти вплотную к гамбарре, стоял бульдозер. Сбоку в воротах Машадо разглядел небольшую металлическую дверь, она была заперта. За дверью изредка слышались шаги и голоса людей, говоривших на незнакомом языке…

Вскоре Машадо потерял счет времени. В призрачном свечении гамбарры монотонно тянулись бесконечные сумерки. Мулат ничего не понимал. Кто его схватил? Почему держат взаперти вместе с пестрыми? Когда выпустят и выпустят ли вообще? Он барабанил в дверь. Кричал. Несколько раз пытался объяснить сторожам, бросавшим пищу через дверцу в воротах, что он человек, что он не такой, как остальные. Сторожа хохотали, перешептывались… Машадо попытался схватить одного из них за полу куртки, но тот щелкнул мулата по носу и рявкнул, коверкая португальские слова:

— Заткнись, волосатая обезьяна!

Машадо вскипел. Да, он оброс волосами с головы до самых ступней, но ведь не перестал быть человеком! Он нанес обидчику стремительный удар, когда тот заглянул в дверь. И тогда Машадо швырнули на бетонный пол, жестоко избили ногами.

Пестрые и серокожие уже давно заползли в гамбарру и лежали там в странном оцепенении. Машадо время от времени заглядывал к ним. Они не шевелились и словно не замечали мулата.