Собрание сочинений. Том 6 - де Вега Лопе Феликс Карпио. Страница 64

Дон Хуан

Ты сыт?

Мартин

И как! Штук сто кастрюль и латок

Мне принесла царица всех мулаток,

Так что поел я на сенце гнилом

Роскошнее, чем за любым столом.

А на десерт, когда она куренья

Зажгла (нуждался воздух в освеженье)

И мрак на сеновале поредел,

В подробностях ее я разглядел.

А вы чем развлекались?

Дон Хуан

У смуглянки

Я книгу попросил, но ей, служанке,

Едва ли обучавшейся читать,

В шкафу хозяйском удалось достать

Лишь родословную своей сеньоры,

И в свиток я вперил немедля взоры.

Мне показался интересней он,

Чем выдумки поэтов всех времен,

Не исключая даже Гарсиласо,

Орфея иберийского Парнаса. [54]

Теперь, Мартин, я знаю, как знатна

Та, кто богине красотой равна.

Она меня и лично посетила,

Причем таким обедом угостила,

Что мне, когда я проглотил его,

Желать осталось только одного —

Десерта на манер твоей мулатки.

Мартин

Мне по душе севильских дам повадки.

Здесь каждая мила, добра, щедра.

Дон Хуан

А Леонарда и умом остра.

Мартин

Остра? Нет, слаб эпитет несомненно.

Сервантес, Цицерон, Хуан де Мена [55]

В подметки даже не годятся ей.

Намного слаще звук ее речей,

Чем пенье арфы, звяканье дублона,

Журчанье речки в полдень раскаленный,

Нежданно мягкий приговор суда,

Иль с голодухи вкусная еда,

Иль вежливый ответ особы знатной,

Иль мех с вином, доставшийся бесплатно,

Или сонет, где тешит слов игрой

Нас дон Луис, наш Сeнека второй. [56]

Ее слова доходят до сознанья

Быстрее, чем во время наказанья

Палач доносит плеть до шкуры тех,

Кто сводничал и дам склонял на грех.

Что до красы ее лица и стана,

То рядом с ней уродлива Диана.

Она любую из принцесс затмит:

Ведь даже солнцу, если зной томит,

Бываем мы не так чтоб очень рады;

Ее же вид всегда чарует взгляды.

Плыть за море теперь нам ни к чему:

Мы Индию найдем и на дому.

Не в порт, а в спальню к даме вам дорога,

А я с ее рабыней резвоногой

Все паруса поставлю — и в сарай!

Зачем мне покидать родимый край

И рыскать ради золота по свету,

Когда цены и так мулатке нету?

Дон Хуан

Вот бред! Ужель, зайдя на сеновал,

Сенную лихорадку ты поймал?

Мартин

Хоть я и вправду был на сеновале,

Мне там отнюдь не сено подавали.

Я окороком сочным закусил,

Чей запах мертвеца бы воскресил,

Чей жир был бел, как снег, а мясо ало,

Как бархатная шапка кардинала.

От птицы нежной…

Дон Хуан

Нежной?

Мартин

Да, на вкус,—

Я отхватил затем изрядный кус;

Съел сыр, и апельсины, и редиску;

К ним присовокупил оливок миску

И бурдючок касальского вина

За трапезою осушил сполна;

И лишь когда в меня все яства влезли,

Спросил мулатку: «Где враги исчезли?»

Дон Хуан

Увы, Мартин, жалею я до слез,

Что из Мадрида Анхелу увез.

Мысль, что сестра, тревогою объята,

Дрожит за жизнь исчезнувшего брата,

Всю радость отравляет мне теперь.

Мартин

Тсс! Леонарда к вам стучится в дверь.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же, Леонарда и Руфина

Леонарда

Вы жилищем и едой

Недовольны, без сомненья.

Дон Хуан

Нет, сеньора, я с рожденья

Не жил в роскоши такой.

Леонарда

Право на дворец любой

Вам бесстрашье ваше дало.

Дон Хуан

Он не нужен мне нимало.

Там, где ранее рабыни

Ваши жили, жить отныне

Вашему рабу пристало.

Я завидую сейчас

Вашим слугам, ибо жажду

Исполнять покорно каждый

Вами отданный приказ.

Видеть вас и слышать вас —

Большего я не желаю.

Об одном я помышляю —

Чтоб и дальше было так:

Тот, кто сам себе не враг,

Не откажется от рая.

Вас утратить вновь — страшней

Крестной муки для меня:

После солнечного дня

Ночь всегда еще темней.

Что мне радость, если с ней

Я расстанусь в одночасье?

Счастья мало в кратком счастье.

Победил врагов легко я.

Так ужель в бою с тоскою,

Потеряв вас, должен пасть я?

Верьте, коль нам небесами

Разлучиться суждено,

Я мертвец уже давно:

Смерть и есть разлука с вами.

Я и раньше был волнами

Бед и зол гоним жестоко,

Но теперь уж так далеко

В море горестей заплыл,

Что охотно бы пустил

Свой корабль на дно до срока.

Коль сейчас сюда отрядом

Недруги мои нагрянут,

Сыпать и они не станут

На меня удары градом —

Скажет самый беглый взгляд им,

Как смертельно враг недужит,

Как терзается и тужит

Тот, кто убедился в том,

Что признательность ключом

К цитадели сердца служит.

Я вас полюбил, едва

Ваш переступил порог.

Хоть на то мне мой клинок

Дал известные права,

Я столь дерзкие слова

Говорю с боязнью скрытой —

Вдруг вы от меня сердито

Взор решите отвратить?

Вас сумел я защитить,

Но от вас мне нет защиты.

вернуться

Мне показался интересней он, Чем выдумки поэтов всех времен, Не исключая даже Гарсиласо, Орфея иберийского Парнаса. — Речь идет о Гарсиласо де ла Вега (1503–1536), знаменитом испанском поэте, имя которого прочно связано с усовершенствованием испанского стиха. Один из первых и наиболее самостоятельных последователей лирической традиции итальянского Возрождения на иберийской почве.

вернуться

Сервантес, Цицерон, Хуан де Мена — подбор имен тут совершенно произволен. Для Лопе де Вега важно в этом пассаже перечислить имена знаменитейшие. Наличие в этом контексте имени Сервантеса лишний раз свидетельствует о высоком уважении, которое Лопе питал к нему, несмотря на порой весьма острую литературную полемику в прошлом. Хуан де Мена (1411–1456) — испанский поэт, автор поэмы «Лабиринт Фортуны» высокого гражданского содержания, написанной не без оглядки на Вергилия и Данте. Цицерон, Марк Туллий (106—43 гг. до н. э.) — знаменитый римский риторик, писатель и политический деятель.

вернуться

...сонет, где тешит слов игрой Нас дон Луис, наш Сенека второй. — Речь идет о поэте Луисе Гонгоре (1561–1627) — величайшем испанском лирике XVI–XVII вв., авторе замечательных сонетов. Отношения Лопе и Гонгоры были достаточно сложные и порой натянутые, главным образом в силу расхождения в литературных взглядах. Хвала Гонгоре, данная здесь без тени иронии, свидетельствует о широте литературных воззрений Лопе де Вега.