Побратимы Гора (ЛП) - Норман Джон. Страница 22

- Я - Виньела, - начала она, - рабыня Кэнки, из клана Исбу, племени Кайила. По приказу моего владельца настоящим сообщаю, что передана Вам, в качестве рабыни. Я прошу Вас быть моим действующим владельцем, в течение этого дня.

- Превосходно, - оценил я доклад рабыни.

- Теперь в течение этого дня я ваша собственность. Делайте со мной, что пожелаете.

- Я сомневаюсь, что Кэнка действительно хочет, чтобы я это действительно делал, - предположил я. - Кроме того, мне кажется, что Ты уже достаточно наказана.

Она смотрела на меня, как громом пораженная.

- Дай сюда свои руки, - приказал я.

Она протянула мне свои запястья, и я, развязав их, намотал шнур на её левое запястье, на манер браслета.

- Ложись здесь, - показал я на шкуру. - Отдыхай. Через некоторое время я отведу тебя к вигваму Кэнки.

- Разве Вы не хотите меня? – удивилась девушка.

- Видеть тебя означает хотеть, - уверил я её.

- Вы можете делать со мной всё что хотите, - напомнила она.

- Ты любишь Кэнку, и принадлежишь ему, - сказал я и укрывал её меньшей, шкурой.

- Мне не холодно, - улыбнулась она, пытаясь отказаться.

- Я всего лишь человек. Не испытывай мою выдержку.

- Простите меня, Господин, - пробормотала девушка, и переполненная обилием испытаний выпавших на её долю за сегодняшний день, быстро заснула.

Я полюбовался её стройной, соблазнительной фигурой отчётливо прорисовывающейся под шкурой. Борясь с накатывающим желанием, я сжал кулаки, и вышел из вигвама.

Рядом с жилищем, на коленях стоял Кувигнака, и скоблил прибитую к земле шкуру.

- Где Виньела? – поинтересовался он, не останавливая работу.

- Внутри, спит, - буркнул я.

- Кажется, у неё сегодня был трудный день.

- Я уверен в этом, - рассмеялся я.

- Как она это перенесла?

- Не знаю. Я позволил ей лечь спать.

- Но мой брат послал её сюда, чтобы служить тебе, она сказала об этом? -спросил Кувигнака, от удивления прервав свою работу.

- Да.

- Ты, конечно, отметил, что она раздета и связана.

- Можешь не сомневаться. Такие детали не миновали моего внимания.

- И Ты, несомненно, знаешь, что означает, когда женщину посылают служить мужчине, голую и связанную.

- У меня есть кое-какие идеи на этот счёт, - признал я.

- И Ты позволяешь её лечь спать?

- Да.

- Как Ты думаешь, зачем Кэнка послала её к тебе?

- Я не уверен на сто процентов.

- Она только что была выпорота, - напомнил Кувигнака.

- Я помню.

- Разве для тебя не очевидно, что этот приказ предназначен ей в качестве дополнения к наказанию, что она, рабыня, должна будет служить тому, кто также как и она всего лишь раб, так же как своему господину?

- Возможно.

- Отличное унижение для рабыни, которое должно великолепно ей преподать её ничтожество и никчёмность.

- Возможно, - повторил я.

- И Ты не стал пользоваться ей.

- Нет.

- Получается, что Ты, не выполнил желание Кэнки, - заключил Кувигнака.

- Ты действительно думаешь, что он хотел бы, чтобы я её использовал?

- Конечно, - воскликнул Кувигнака.

- Но она любит его.

- И какая тебе разница? - поинтересовался мой друг.

- А разве он не любит её?

- Да, - ответил Кувигнака. - Но он хотел бы, чтобы вернувшись в его вигвам, его рабыня стала лучше.

- Я думаю, что она уже достаточно наказана.

- Смелое заявление для того, кто сам всего лишь раб, - улыбнулся Кувигнака.

- Возможно, - усмехался я.

- Кроме того, Ты нравишься Кэнке.

- Мне он тоже понравился.

- Он знает, что Ты - сильный мужчина, и что тебе нужна женщина.

Я пожал плечами.

- Ты носишь ошейник, - объяснил Кувигнака. - В стойбище это является для тебя препятствием. Ты не можешь даже тронуть нагую, бледнолицую рабыню без разрешения, не говоря уже, чтобы оторвать её от работы, например очистки коже или шитья.

- Для этого есть Васнаподхи, - напомнил я.

- Но она часто находится в другом месте, ведь Грант, в интересах своего бизнеса, часто передаёт её другим мужчинам, иногда больше, чем на день или два.

- Это верно, - признал я.

- Итак, почему Ты должен протестовать, если Кэнка, из дружеских соображений, в подходящей ситуации, на день, дарит тебе Виньелу? – поинтересовался Кувигнака.

- Я и не возражаю, - засмеялся я. - Просто, я думаю, что, по крайней мере, сегодня, она была достаточно наказана.

- Кажется, решение о наказании принимал Кэнка, а не Ты, - заметил Кувигнака.

- Несомненно, Ты прав. Он - её владелец.

- И Ты позволяешь ей лечь поспать! – с издёвкой сказал Кувигнака.

- Да, - развёл я руками.

- Насколько же Ты мягкосердечный!- рассмеялся мой юный друг.

- Возможно, - усмехнулся я, прикинув, когда же последний раз кто-либо выдвигал против меня подобные обвинения.

Кувигнака вновь склонился над шкурой, яростно работая костным скребком.

- О чём Ты задумался? - вдруг спросил он.

- Интересно, что сейчас делает Васнаподхи.

Кувигнака рассмеялся.

- Скорее всего, она делает то же, что и я, очищает кожу.

- Не хочешь, чтобы я тебе помог? – поинтересовался я.

- Нет, - отказался Кувигнака. - Это - работа женщин.

Я засмеялся. Этот ответ, шутливый со стороны Кувигнаки, банален среди остальных краснокожих. Предложение мужчины помочь с женщине в её работе почти всегда отвергается. У мужчины должны заниматься своим делом, а женщины своим. У разделения работы по половому признаку вполне оправдано и рационально. Как мне кажется, для мужчин лучше всего подходит быть воинами, а женщинам в таком раскладе отводится роль прекрасных и желанных призов для этих воинов. Уверен, что мужчины, с их силой, агрессивностью и ловкостью, лучше подходят для охоты, где надо преследовать быстрого, воинственного, вооружённого тремя рогами кайилиаука, чем слабые и нежные женщины. И уж конечно, женщины, с их терпением, вкусом, с их маленькими ловкими пальцами, гораздо более подойдут для напряжённых и тонких работ, таких как вышивание бисером и шитьё одежды. Точно так же естественно ожидать, что общие, обусловленные полом предрасположенности и склонности, оправданные с точки зрения мужской и женский природы людей, по-видимому, являются следствием генетических и гормональных различий. Эти различия проявляются в широком спектре работ, которые представители каждого пола имеют склонность выполнять наиболее эффективно и находят наиболее для себя подходящими.

Конечно, с биологической точки зрения некоторые работы, могут показаться, так сказать сексуально-нейтральными. Существуют ли такие работы, или нет, интересный вопрос. Такой работой, казалось бы, можно считать ту, в которой половая принадлежность человека, со всеми его сопутствующими физиологическими и психологическими последствиями, не важна. Может показаться, что сексуально-нейтральные работы, по крайней мере с точки зрения природы, не существуют. Однако, с целью доказательства от противного, мы предположим, что таковые всё же существуют. Давайте предположим, например, что нарезание кожи для мокасинов -именно такая задача. Среди краснокожих эта работа, предположительно сексуально-нейтральная, всегда, или почти всегда, выполняется женщинами. Это привлекает внимание к интересному, с точки зрения антропологии, факту. Исполнения даже тех работ, которые могут показаться сексуально-нейтральными, работ у которых, кажется, нет очевидного биологического оттенка относительно пола, в различных культурах, всё же имеют тенденцию быть разделенными по половому признаку. Интересно, что точно так же, исторически это обусловлено или нет, но эти культуры склоняются к тому, чтобы согласиться с подобным разделением труда. Например, почти во всех культурах, хотя есть и исключения, работа у ткацкого станка считается женской. Таким образом, ясно видно, что во многих культурах половые различия в отношении труда, так или иначе, чётко разграничены.

Как бы там ни было, но размывание половых различий, с его сопутствующими вредными последствиями для сексуальных отношений и особенностей, снижением мужской активности и расстройством женских функций, не должно поощряться среди нормальных людей. Отказ и отрыв от природы, предательство и ниспровержение своего пола, как мне кажется, в долгосрочной перспективе, не являются наилучшим выходом для человеческой цивилизации. Таким образом, дискриминация по половому признаку, в некотором смысле, не недостаток, но надежда на поступательное развитие. Не стоит считать унисекс, чем-то само собой разумеющимся, поскольку такой аспект патологической культуры, может быть понятен и представлять интерес, только некоторым близоруким или странным организмам.