Побратимы Гора (ЛП) - Норман Джон. Страница 7

Некоторые из них приехали на кайилах, запряжённых в волокуши. А кое-где к сёдлам животных быль подвешены колыбели. Эти колыбели предназначались для младенцев, и в основном, представляли собой деревянные рамы, обшитые кожей. Спереди люльки были открыты для помещения туда детей. Когда ребёнок был внутри, то вход заплетался кожаными ремнями. Деревянная рама делается и выше и ниже постели младенца. Дополнительно, вверх торчат два заостренных колышка, похожих на острия пик, торчащие на несколько дюймов выше того места, где расположена голова ребенка. Это, в конечном счете, должно защитить голову младенца, если колыбель вдруг упадёт со спины бегущей кайилы. В этом случае колыбель будет удерживаться вверх тормашками, воткнувшись колышками в землю. Ребенок, находящийся в зашнурованной люльке, защищенной и поддержанной таком способом, редко ранится. Такие колыбели, кроме того, часто подвешиваются на жердях вигвама или на ветках деревьев, где ветер, раскачивая люльку, помогает убаюкивать младенца. Дети постарше часто едут на коже, растянутой между шестами волокуш. Иногда их отцы или матери везут их, посадив перед собой на кайиле. Когда ребёнку исполняется шесть лет, и если его семья останется неизменной, то у него обычно появляется своя собственная кайила. Обычно к семи годам краснокожие дети, особенно мальчики, уже становятся опытными наездниками. Кстати, на войне и охоте езда без седла распространена больше. А вот в торговле и визитах, что интересно, обычно используются седла. Это, возможно, потому что они могут быть щедро украшены, добавляя пышности моменту, да и с практической точки зрения могут оказаться полезными, прежде всего для крепления провизии, подарков или товаров.

- Это просто роскошно, - восхищённо воскликнул Кувигнака.

- Да, - согласился я.

Я отметил, что волосы детей, тех, кто не был помещён в колыбели, также как и у взрослых смазаны жиром, их заплетены, их тела раскрашены и одежда представляет собой в роскошный наряд, похожий на миниатюрные копии одежд взрослых. Кто-то верхом, а кто-то, сидя на коже волокуш, кто-то светился счастьем и гордостью от участия в столь красивой процессии, а кто-то смотрел с изумлением и любопытством.

- Они привезли свои вещи, - заметил я.

Волокуши были в большей степени загружены вьюками, и элементами конструкций вигвамов – шкурами и шестами. Впрочем, и сами шесты волокуш, освобожденные от кайил, использовались для строительства жилья.

- Это - способ, которым передвигаются наши народы, - пояснил Кувигнака. – Вещи, что не были взяты с собой, оставлены спрятанными в тайниках.

Некоторые воины вели у боков своих кайил раздетых белых женщин, в украшенных бисером ошейниках, и со связанными запястьями. На их шеях, на ременных петлях повязанных ниже ошейников, были подвешены кайиловые хлысты, свисавшие между их грудей. Можно было не сомневаться относительно того, что это были за женщины. Я встретил глаза одной из них, и она отвела взгляд, презрительно вздёрнув голову. Она в её путах и ошейнике, с висящим на её шее хлыстом была собственностью краснокожего Господина. Затем я посмотрел в глаза другой женщины. Эта, также, отвела взгляд, но она сделала так быстро и робко. Она была очень напугана. Я заключил, что она ужасно боялась своего хозяина. Она не была настолько отважна, чтобы смотреть на другого мужчину. Обе эти девушки были блондинками. Кстати, я не мог не отметить, что таковыми было большинство остальных белых рабынь.

- Двуногие, животные у них главным образом блондинки, - поведал я своё наблюдение Кувигнаке.

- Да. Этих они выставили напоказ, - объяснил юноша.

Я кивнул. Такой цвет волос - редкость в Прериях. Я предположил, что женщины ясно понимали, что они, как серебряные кулоны, вплетённые в гривы, как монеты, прикрепленные к поводьям, как седла, инкрустированные золотом или как золотая проволока, обмотанная вокруг луки седла, демонстрировались как части богатства Исанна.

- Остальные, - предположил Кувигнака, - раздеты и сбиты в небольшие стада вне лагеря, вместе с кайилами, и тех и других пасут мальчишки пастухи.

- Понятно, - сказал я. Исанна, вероятно, не видели большого смысла проводить простых женщин, с более привычным обликом перед Исбу.

Я увидел ещё одну блондинку, ведомую на короткой привязи не больше чем пяти футов длиной. Она, с плачем спотыкаясь, брела, наполовину тащимая за шею верёвкой. На вид ей было приблизительно семнадцать лет. Верёвку держал зажатой в кулак её краснокожий хозяин. Я не думаю, что он был на много старше её, выглядел дикарь не более чем на восемнадцать лет. Он подгонял свою кайилу, скача вдоль колонн, вероятно торопясь занять своё определённое ему место в процессии. Он не был особо бережен со своей прекрасной собственностью. Она плакала. Похоже, что девушка ещё плохо познакомилась со своим ошейником. Думаю, что её сделали рабыней совсем недавно, возможно, что она - один из трофеев, взятых с разгромленного несколько дней назад обоза. Несомненно, она была всё ещё в процессе изучения своих новых целей в жизни. Кстати, я не видел среди Исанна женщины, у которой цвет волос хотя бы приближался к тому прекрасному оттенку, что был у Виньелы, рабыни Кэнки. Мне было интересно, представляла ли она сама, до какой степени заманчивым призом являлась в Прериях.

- Махпиясапа собирается приветствовать Ватонку, - заметил Кувигнака. - Давай поспешим подойти поближе, к месту, с которого мы сможем увидеть это.

Я ни в малой степени не был уверен, что ему пришла в голову хорошая идея, но продолжал сопровождать Кувигнаку. Он был настолько юным, настолько неукротимым и настолько восторженным от того что снова оказался среди Исбу, среди своего народа, что, как мне кажется не мог трезво оценить, будут ли рады его присутствию на такой встрече, даже в качестве свидетеля.

Махпиясапа - Черные Тучи, гражданский вождь Исбу, встречал Ватонку – «Того, Кто Богат», пешком, с официальными приветствиями в стойбище Исбу. Ватонка отдал ему честь, спешившись, и двое мужчин обнялись. Вокруг них собрались шаманы и высокопоставленные воины. С Махпиясапой был его сын, Хси, и бойцы Солдат Слинов. Были там и Кэнка с несколькими из Всех Товарищей. Также среди встречающих я заметил вождей и представителей кланов Касму, Напоктан и Висмахми. Не мог я не узнать и Кахинтокапу – «Того, Кто Идет Прежде» из клана Касму, стоявшего рядом с двумя другими воинами Наездников Жёлтой кайилы.

- Приветствую, Ивосо, - сказал Кувигнака. - Ты стала такой красивой.

Он сказал это девушке, которая стояла около стремени другой девушки, сидящей верхом на кайиле. Пешая девушка, та, с которой заговорил Кувигнака, пришла с Исанна. Точнее, её привели, ведя у стремени другой девушки. Она носила довольно простое платье с рукавами, узкие брюки до колен и мокасины. Её заплетенные волосы были привязаны красной лентой. Шею девушки украшали несколько ниток бисера. Она была довольно симпатична. Девушка на кайиле, также, была очень хороша собой, возможно ещё красивее, чем та, что была около её стремени. Но в любом случае, её красота подчёркивалась её нарядом. Платье было пошито из мягкой дублёной почти белой кожи, с бахромой на груди и плечах, в которую были вплетены украшения из жёлто-красного бисера. Узкие брюки и мокасины были украшены подобным образом. Её заплетенные в косы волосы, длинные и блестящие, закреплялись серебряной проволокой. Два золотых браслета украшали её левое запястье. А ещё она украсила себя двумя ожерельями из бисера, и монистом из чередовавшихся серебряных и золотых монет и кулонов. Её лоб пересекала тонкая серебряная цепочка, украшенная крошечными серебряными капельками.

- Ты, также, Блокету, - сказал Кувигнака, посмотрев на девушку сидевшую верхом.

- Не разговаривать с моей девушкой! - приказала Блокету с высоты своей кайилы.

- Ивосо – из племени Жёлтых Ножей, - пояснил Кувигнака. - Её захватили, когда ей было двенадцать лет. Блокету - дочь Ватонки.

- Я понял, - кивнул я.

Девушка Ивосо, не носила ошейник, однако исходя из простоты её платья и того факта, что она шла пешком в процессии Исанна, не трудно было бы догадаться, что она находится при исполнении служебных обязанностей при девушке сидящей верхом на кайиле. Она не была Исанна, скорее она принадлежала им, или, по крайней мере, жила среди них.