Ведьма на зелёной фишке - Громова Ирина Петровна. Страница 40

А если ребёнка оставить живым, то и тут материнский инстинкт может оказаться сильнее страха. В общем, у неё был такой своеобразный пунктик относительно беременных женщин и женщин с детьми. Возможно потому, что кто-то сломал её собственную судьбу. Но это не мешало ей разрушать судьбы юным девушкам. Конечно, я на интервью согласилась.

Сан Саныч благодарил и был очень доволен. Сказал, что на карьере «зверюги» поставлен жирный крест. А «Энжелон» перестал существовать в том виде, в каком он столько вреда нанёс русским девушкам.

В общем, наши мужики отомстили этой бабе за всех наших испорченных и униженных девчонок, и я рада, что помогла.

Но каково же, было моё удивление, когда однажды, прямо в Кручиху, к Терентию приехал какой-то очень крутой немец со своей фрау. Представьте мой шок, когда я увидела, что эта фрау – одно лицо со «Зверюгой». Естественно, постаревшей и пострашневшей ещё больше. Я весь ужин ломала голову, она это или не она. Но на прощание она подарила мне эту коробку, якобы духи фирмы «ЭНЖЕЛОН», с надписью «дорогому сотруднику» и этим хрустальным штофом в виде пистолета. И добавила, что у меня очень красивая дочка, которая скрасила бы быт любого европейского политика. И незачем ей сидеть в Светлом Пути. Пора уже выводить девочку в свет.

Что я должна была думать? Фрау-«Зверюга» всё помнит. Ничего не забыла и пришла за моей девочкой. Как ещё можно мне отомстить?

У неё был мотив. Двойные неприятности. Фактически, на мне началась её карьера и мной же закончилась. Точнее, из-за моего интервью.

Она показала, что ей известен мой адрес. Что она знает про меня всё и легко проникает в мой дом.

Когда я рассказала Терентию, у него случился удар. А потом началась какая-то многомесячная истерика. Он так испугался за Настю, что начал придумывать какие-то невероятные, практически сумасшедшие способы спасти дочь. Я даже начала вполне серьёзно беспокоиться за его психику. Он запретил мне обращаться к Сан Санычу Красильникову за помощью, сказав, что вмешательства спецов делают нашу жизнь только хуже. И на том этапе я с ним был согласна. А потом решил, что Насте надо срочно забеременеть. И придумал эту идиотскую операцию с Дорой.

Вы помните, я рассказывала, что «зверюга» оставляла в покое беременных и родивших женщин. Вот на этом пунктике Терентий и решил сыграть. Он говорил, что даже не уверен, оставят ли их в покое, если он «закажет» зверюгу. Кто знает, эту уберут, а придут другие. Про эту мы хотя бы что-то знаем.

И он нашел фельдшера Дору. Как эта авантюристка убедила его в том, что операцию подсадки эмбриона, возможно, сделать тихо, дома и без всяких клиник, я не знаю. Видимо, он слышал то, что хотел услышать. А эта Дора знала, как ему информацию преподнести. Ну, про Дору вы всё знаете из её уст. Она осмотрела Настю, выяснила, что она беременна и на этом закрыла вопрос. И если бы она не истолковала ситуацию извращенно и сразу сказала отцу, что его дочь беременна, возможно, мы бы обошлись без семейного скандала. Увидев, что у Терентия вообще съехала крыша, я решила, что для безопасности Насти, а потом уже и родившейся Ксюши, да и, честно говоря, самого Терентия, нам следует хотя бы временно пожить отдельно друг от друга.

Я не знала, что ещё может взбрести ему в голову. По посёлку пошли невероятные слухи и это уже начало вредить и Насте и Остапу.

Наша проверенная, надёжная, семья вдруг, начала расползаться, а счастье – куда-то исчезать.

И вроде бы всё есть – и любовь и уважение друг к другу, и крепкая материальная основа. А вот одна «зверушка» завелась, как моль, как мошка какая-то и все отношения съедает…

Все нервничают. Все дергаются. Делают глупости. И не слышат друг друга. И все с головной и сердечной болью. И я вижу, что семья разваливается, и ничего не могу сделать. Потому что всё стало непредсказуемым. Ты не знаешь, что предпримет близкий тебе человек, потому что ему самому нужна помощь, и он находится в состоянии истерики.

– Хорошо, Валь, а что стало после того, как Настя родила Ксюшу? – я постаралась переключить внимание Валентины на дальнейшие события. Мне показалось, что на почве подобных размышлений у неё может начаться нервный срыв.

– Когда Ксюша появилась на свет, эта прибалтийская тень вроде оставила нас в покое. Я даже начала надеяться, что постепенно восстановятся отношения с Терентием.

Пока опиралась на Остапа. Остап был прекрасным зятем и мужем для дочери. Чтобы подстраховаться, я построила маленькую крепость в Обречихе. Может, конечно, она и не очень хорошая защита. Но я была занята, деятельность отвлекала меня от чёрных мыслей. Я была убеждена, что в случае чего она нас спасет.

– Тогда вам надо было строить какой-нибудь бункер в лесу, – свежий совет не преминул сорваться у меня с языка.

– Вы не поверите,– мгновенно отреагировала Валентина. – Бункер тоже есть. Вы видели только наземную часть постройки

– Вы меня, не перестаете удивлять! – опешила я.

– Когда ты находишься в постоянной опасности, становишься извращенцем в умении защищаться и прятаться.

– Я подумаю над этим. А что же произошло дальше?

– А дальше уже почти всё наладилось. И тут выстрелили в Остапа.

Я поняла, что враг опять вышел на тропу войны.

Терентий Павлович в тот день готовил своё окончательное примирение с семьёй. Через месяц ему надо было запускать гостиничный комплекс «Кручиха» со всеми байками и легендами о знаменитой семье Галучевых. В конце концов, он столько сил и денег вложил в этот проект. Одного только стройматериала в эту гору втащено уже, наверное, на миллиард. И всё это было сделано для них. Для ребят – Насти с Остапом.

Остап – самостоятельный парень, быстро набирает обороты, сможет скоро потащить львиную часть семейного бизнеса. Настю любит. Стержень у него хороший. Прямой и правильный. Честный парень. И откровенный. Если и рубанет что, то прямо смотрит в глаза и отстаивает свои позиции.

Маленькая Ксюшка, просто какое-то чудо природы. И Настя. Сколько он сделал для неё, для нас всех сделал. Да чего там, говорить. Вся его жизнь была для семьи.

Нам уже всем было понятно, что дальнейшие разногласия мешают и семье и ставят в тупик наш общий семейный бизнес, где каждому была отведена своя роль. Терентий пригласил на встречу и мы должны были в тот день договориться. Но кто-то выстрелил в моего зятя.

35

Когда раздался выстрел в Остапа, Валентина уже знала, что надо делать. Она быстро посадила Настю с Ксюшей на фишку и отвезла в Обречиху. Спрятав дочь с внучкой, возвращалась домой. Чтобы заехать домой и забрать кое-какие документы, которые она хотела показать Терентию. Но по дороге увидела кое-что лучше документов. По обочине, покачиваясь и жутко матерясь, шёл Сашка Нечаев с ружьем за спиной. Решение было принято за доли секунды. Надо притащить Сашку в Кручиху, от глаз подальше – к Терентию поближе. Пусть потолкуют по-мужски.

Она остановила лесовоз. Вышла из машины. Обошла сзади. И, пока пьяненький дурачок ждал водителя, который, по его, Сашкиному разумению выйдет в лицо, со стороны носа «Урала» – быстро рванула сзади ружьё на себя. Ударила прикладом сначала по ногам, где колени, потом – по затылку. Связала осевшего и обмякшего Сашку и попыталась затолкать на сидение Урала.

Задача оказалась невыполнимой. Потому что «Урал», очень высокая машина. И надо иметь достаточную физическую силу для того, чтобы затолкать в кабину обмякшее, расслабленное мужское тело. Приводить Сашку в чувство, чтобы он сам залез в кабину, Валентина не собиралась. Сашка дрался. Он относился к такой категории людей, которым сразу надо давать в лоб. Без разговоров, не позволяя открыть поганый рот, который только и умеет, что изрыгать нелитературную брань.

Конечно, убивать Нечаева не собиралась. Достаточно было обезвредить и доставить к Терентию. У того – хорошая служба безопасности. Пускай мужики думают, что с уродом делать.