Кендермор (ЛП) - Кирхофф Мари. Страница 32

Только теперь Вудроу снова прислушался. Прошло несколько томительных минут.

— Ну? — спросила шепотом Гизелла.

Не поворачиваясь к ней, Вудроу столь же тихо ответил:

— Пение. Я слышу пение.

— Замечательно! — прошипела Гизелла. — Наверное, еще одно сборище овражных гномов. Можешь сообщить что-нибудь еще?

— Нет, мэм. То ли они настолько сильно искажают слова, то ли поют на языке, которого я не понимаю — не могу разобрать ни одного слова. Хотя в целом звучит так, будто там собрался на спевку хор, — добавил он.

— За этими проклятыми сорняками ничего не разглядеть, — сплюнула Гизелла, что есть силы двинув по обступившей ее траве выше гномьего роста. — Вудроу, подсади меня на лошадь.

Вудроу сцепил пальцы, образовав что-то вроде ступеньки, и подбросил Гизеллу на спину ее коня. Она прикрыла глаза козырьком ладони и осмотрела горизонт.

— Вижу красный флаг, пересекающий наш путь. Выглядит он так, будто это — чей то семейный геральдический герб, — наконец заявила гномиха. — Не так уж далеко отсюда. Впереди должна быть дорога. Нужно попытаться нагнать их, кем бы они ни были.

Лошадь Гизеллы легко помчалась через высокую траву. Вудроу с Тасом поспешно запрыгнули на своего коня и кинулись вдогонку, а овражные гномы трусцой семенили вслед за ними.

У Таса появилась идея, как привлечь внимание тех, кто двигался по дороге. Обернувшись в седле, он закричал предводителю овражных гномов:

— Пойте! Фонду, пойте!

И кендер запел песню, которой их учил.

И тогда пришел ответ.

Тассельхофф видел, что флаг прекратил движение вперед, а вместе с тем с его поля зрения исчезла Гизелла. Чуть позже они с Вудроу вырвались из цепких объятий травы и оказались на дороге. Гизелла спешилась и приняла ту же позу "иди-ка сюда", которой она пользовалась в таверне: руки в бока, волосы отброшены назад. Ее окружала дюжина гномов; все без исключения поглаживали бороды и неуклюже вертели в руках шляпы.

Команда путешествовала пешком: большинство гномов относятся к лошадям с явным недоверием. Они выстроились двумя прямыми шеренгами по шестеро в каждой, а во главе всего шествия шагал один-единственный гном. Одетые в искрящиеся, наполированные до блеска кольчуги и кожаные сапоги по колено, все они были вооружены заткнутыми за пояс боевыми молотами, а через одно плечо у каждого была перекинута бухта веревки. На голове у предводителя группы красовался богато украшенный шлем с пучком зеленых петушиных перьев на макушке. Гизелла бросила в сторону Вудроу и Таса жеманный взгляд и невинно захлопала ресницами, когда они подошли поближе.

— Мальчики, — сказала она, — имею честь представить вам барона Кракольда из деревушки Рословигген.

Она повернулась обратно и послала воздушный поцелуй щеголявшему зелеными перьями гному. Тас не стал бы утверждать наверняка, что тот покраснел — румяная от природы физиономия почти целиком скрывалась за обширной бородой. "Он явно не соответствует ни одному моему представлению о баронах", — подумал Тас, который, когда доходило дело, мысленно представлял себе сияющие доспехи, развевающийся на плечах плащ и гарцующего рядом оруженосца.

Гизелла тем делом обвила плечи барона руками и заключила его в объятия.

— Барон… мне так нравится, как это звучит, а вам?… со своими людьми только что покончили с каким-то важным заданием и теперь возвращаются домой, в родную деревеньку барона. Им очень хотелось бы, чтобы мы составили им компанию. Не вижу причин отвергать столь великодушное предложение.

Гизелла повернулась и пристально уставилась в глаза барону, одновременно притершись к нему бедром. Брови барона, составлявшие с волосами одну сплошную массу, взмыли вверх и опустились, а по группке гномов волной прокатились невнятное бормотание и открытое восхищение отвагой незнакомки. И в этот самый миг из-за кромки травы на дорогу вывалились Фонду и шестеро его родственников. На секунду они застыли в нерешительности, разглядывая кортеж знати. Гизелла прикрыла глаза и плотно сжала губы; она знала, что, по обычаю, ее одноплеменники "любили" овражных гномов почти так же "трепетно", как лошадей. Но когда агары затянули хором "Балифорский залив", барон и его люди с удовольствием рассмеялись. После нескольких кругов раскатистого хохота и похлопывания друг друга по спинам процессия продолжила продвижение.

Они шагали несколько часов подряд. Тас, Гизелла и Вудроу шагали чуть поодаль от не переваривающих лошадей гномов. Вудроу забросил поводья животным на спину и вел их за уздечки, замыкая шествие. Когда дорога стала виться между холмами у подножия горного хребта, земля под ногами сменилась камнем. Тас, который считал, что по ходу этого путешествия проявил незаурядное терпение, наконец не выдержал и задал вопрос, беспокоивший его весь день:

— А до деревни еще далеко? Мы за весь день не ели ничего, кроме пригоршни малины.

Гном, шагающий впереди кендера, добродушно хрюкнул.

— Главное, есть дорога, по которой можно пройти. Город находится по ту сторону хребта, в следующем за ним ущелье.

Тассельхофф с трепетом воззрился на отрог.

— И нам нужно его пересечь? Здесь же каждый валун размером ничуть не уступает крепости! Пройдут часы, пока нам удастся туда вскарабкаться.

— Все правильно, мы переберемся на ту сторону, — ответил гном, продолжая бодро шагать в ногу со своими товарищами.

— Мой друг, Флинт Огненный Горн — тоже, кстати, гном — однажды говорил мне, что его куда больше беспокоит то, что находится по ту сторону холма, чем то, как я собираюсь через него перебираться, — задумчиво бормотал Тас. — Мне кажется, это справедливо и в нынешней ситуации. Не часто встретишь, когда сказанное кем-то так подходит в другом случае, как на этот раз.

Гном снова фыркнул.

— Ты говоришь так, будто твой дружок — отменный остряк.

Гном за спиной у Таса громко шмыгнул носом, после чего спросил:

— Я правильно тебя понял? Ты в самом деле друг Флинта Огненного Горна?

— Конечно, — сказал Тас. — Я виделся с ним всего пару дней назад в Утехе. Но кажется, с тех пор прошло много лет. А ты с ним тоже знаком?

— Нет, нет, — поспешил ответить гном. — Но, если он старший сын Регара Огненного Горна, мы все его прекрасно знаем. Отец нашего барона, Кракольд Первый, познакомился с Регаром Огненным Горном во время Войны за Гномьи Врата. Конечно же, Кракольд тогда был еще совсем молодым вельможей, а теперь он приблизился к почтенному возрасту, но он был одним из немногих, кто пережил магический взрыв, положивший конец Войне за Гномьи Врата. О да, он находился там в тот день, когда погиб Регар Огненный Горн. Тех, кто носит фамилию Огненный Горн, до сих пор почитают среди моего народа. Мы никогда не забываем своих героев.

— Ух ты, — вырвалось у Таса, которому с большим трудом удавалось не отставать от марширующих гномов. — Но если Кракольд участвовал в последней битве Войны за Гномьи Врата, ему должно быть никак не меньше четырехсот лет! Разве для гномов это не почтенная старость?

— Только в том случае, если ты сражался в Войне за Гномьи Врата. Я сомневаюсь, что наберется хотя бы дюжина тех, кто уцелел, — ответил гном, снова шмыгнув носом. — Там полегли оба моих дедушки, — гордо добавил он, выпятив грудь.

— Ух ты, — пробормотал Тас. — Это, должно быть, здорово — знать, где бывали твои предки и чем занимались. Обыкновенно я знаю, где нахожусь, но понятия не имею, где в данный момент находится моя семья, разве что я буду с ними рядом. Исключая, разумеется, дядюшку Транспрингера. Он вернулся в Кендермор и был заключен в темницу. Вот туда мы и направляемся, в Кендермор, освобождать моего дядюшку. Меня зовут Тассельхофф, кстати. Тассельхофф Непоседа. А тебя?