Князь Кий - Малик Владимир Кириллович. Страница 24

- Нет, это княжна Цветанка, дочь князя Добромира, - нахмурился Кий. - Мой отец отдал их семье самый хороший дом, а сестра одела княжну в свой лучший наряд…

Ему стало неприятно, что Чёрный Вепрь, увидев девушку, так восхитился ею. От какого-то недоброго предчувствия холодок закрался в сердце.

Но княжич не заметил, как изменилось лицо Кия, как нахмурился он.

- Значит, князя Добромира дочка! До чего же хороша! - вымолвил он восхищённо. - Гм! Из-за одной только встречи с ней стоило приехать сюда!

Кий сдержался, промолчал, чтобы не сказать что-нибудь резкое. А Чёрный Вепрь, не отрывая взора от стройной фигурки, всё прищёлкивал языком, пока княжна не исчезла в тёмном проёме двери самого большого дома посреди селища.

Старейшина Тур встретил княжича, словно сына, - обнял, поцеловал в голову. Наказав отрокам напоить коней и задать им корм, пригласил в своё жилище, где Лыбедь, нарядно одетая и старательно причёсанная, подавала на стол.

- Моя доченька, - указал на неё Тур.

Чёрный Вепрь небрежно поклонился дивчине и, скользнув по её лицу равнодушным взглядом, уселся к столу.

Это крайне возмутило Кия. «Свинья! Хотя бы приветливым словечком оделил её!» - выругался про себя. Донельзя обидным было не то, что Чёрному Вепрю не приглянулась с первого взгляда Лыбедь; напротив, если бы понравилась, то было б даже неприятно и тревожно, так как Лыбедь любила Ясеня, и они собирались вскоре пожениться. Вызывало обиду и возмущение пренебрежительное отношение к сестре - дочери старейшины, проявляющего широкое гостеприимство и сердечную доброту к сыну своего давнишнего друга и соратника.

Так думал Кий. И ещё гневался он, понимая, что холодное невнимание княжича вызвано неожиданной встречей с Цветанкой, даже вспыхнувшим восхищением, которое испытал Чёрный Вепрь увидев княжну. И осознавать это Кию было больнее и досадней всего.

После трапезы княжич пожелал повидать князя Добромира.

- Проводи, Кий, - взглянул на сына Тур. - Да не задерживайтесь долго у больного… И так едва дышит…

Кий кивнул головой.

- Хорошо, отче.

Внутри было затемнено и прохладно. Пахло мазями волхва Ракши и свежим аиром, раскиданным по земляному полу.

Князь лежат в углу, на мягких овчинах, прикрытый шерстяным одеялом. Княгиня Искра поила его из деревянной чашки тёплым козьим молоком, а Цветанка и Боривой стояли в ногах и печально смотрели на бледное лицо и исхудалые костлявые руки отца, неподвижно лежащие на груди поверх одеяла.

Привыкнув к полутьме, Чёрный Вепрь поздоровался:

- Будь здрав, князь! Мой отец, князь Божедар велел приветствовать тебя…

Князь Добромир открыл тускнеющие глаза, с вялым любопытством взглянул на него.

- Садись, княжич… Будь гостем, - молвил тихо.

Боривой подал гладко отёсанный чурбачок. Чёрный Вепрь сел и спросил:

- Отец прислал меня уведать, не надобно ль тебе и твоей семье чего? И как твоё здоровье?

Добромир с трудом улыбнулся.

- Как моё здоровьем… Пока что жив… А как будет завтра - одному Световиду ведомо… Благодарствую князя за внимание, однако нам ничего не нужно. Старейшина Тур позаботился и обо мне, и о княгине, и о наших детях…

- Это хорошо, - Чёрный Вепрь на время умолк, словно прикидывал, как лучше спросить о том, что больше всего интересовало его, и ради чего приехал сюда. Потом тихо сказал: - А ещё, князь, мой отец хочет знать, правда ли, что гунны погромили уличей?

По измученному лицу князя тенью прошла смертельная боль.

- Да, это правда, - прошептал чуть слышно. - Сам видишь…

- Какая же сила у гуннов? Неужто так велика, что даже могучие уличи не смогли противостоять им?

- Сила у Эрнака велика… Мы бились храбро, но этого оказалось мало… Почти все наши полегли…

Видно было, как тяжело князю вспоминать черные дни своего поражения. На лбу у него выступил холодный пот, и княгиня вытерла его влажным рушником.

- Чего же хочет каган Эрнак?

- Стать новым Аттилой… Объединить гуннов и покорить соседние племена…

- Неужели и поляне не смогут дать ему отпора? - с затаённой мыслью спросил Чёрный Вепрь.

- Не знаю… Сила его велика… Собрана в один кулак… А ваша - распылена… Вот если бы поляне заручились крепкой поддержкой соседей…

- Что же стало с уличами? Неужели гунны уничтожили всех? Не думаю этого… Эрнаку нужна дань, а не мёртвая безлюдная земля… - помолчал немного, а потом медленно произнёс: - Не дал ли он уличам другого князя… вместо тебя?

- Не знаю… Может и такое статься…

В разговор включился Боривой.

- Уличи другого князя не признают! У них есть князь - Добромир!

Чёрный Вепрь снисходительно усмехнулся.

- Видишь ли, княжич, теперь многое изменилось. После победы над уличами каган Эрнак сделает с ними всё, что захочет. И князем поставит того, кто будет верно ему служить. Может, даже кого-нибудь из вашего рода…

- Из нашего рода никого там не осталось. Все мои братья погибли, а мы с Цветанкой здесь…

- Тогда - не из вашего рода…

- Законным князем уличей является лишь наш отец, Добромир!

- Так-то оно так… Но безусловно и то, что наследники князя Добромира - ты, отрок, и твоя милая сестра, - Чёрный Вепрь так пристально посмотрел на девушку, что та смутилась и опустила глаза. - Такой красавице под стать быть княгиней!

Цветанка залилась румянцем и от сказанного княжичем полян и от того, что он не сводил с неё черных пронизывающих глаз. Княгиня Искра так и замерла, напряжённо слушая. Боривой, в растерянности, не знал что и сказать, а князь Добромир в изнеможении затих и прикрыл лицо рукой.

Кий тронул Чёрного Вепря за плечо.

- Княжич, нам пора. Мы утомили князя разговорами.

Тот нехотя встал, попрощался.

- Поправляйся, князь! И пусть боги берегут тебя и твою семью! - А когда вышли из жилища, спросил Кия: - Ну, что скажешь?

- Совсем ослаб князь Добромир за эти дни…

- Я не о том… Князь уже не жилец, дни его сочтены - это каждому видно… Я о княжне - какая красавица! А?

- Конечно, красавица, - согласился Кий, чувствуя, как нарастает неприязнь к княжичу, - славная дивчина!

Ему явно не хотелось говорить. Чёрный Вепрь почувствовал это и они продолжали идти молча.

Стояла ясная предвечерняя пора, солнце ещё не зашло за лес. А в глазах Кия потемнело, как перед бурей, всё вокруг стало каким-то серым, пустынным. Стал мысленно упрекать себя. Почему молчит? Нужно прямо сказать княжичу, что он раньше его увидел красоту княжны. Поведать, как он с братьями спас её от смерти или неволи, привёз сюда, на Каменный Остров, и дал приют… Предупредить, наконец, что дивчина понравилась ему с первого взгляда, и она тоже к нему не безразлична…

Но Кий молчал. Что говорить? Какое у него самого право на Цветанку? Что из того, что спас её с семьёй? На его месте это сделал бы любой воин!… Хотя бы и тот же Чёрный Вепрь. Конечно сделал бы… Так почему он, Кий, считает, что княжна должна принадлежать ему? Разве он у неё спросил? Узнал ли о её чувстве? Заручился ли её согласием?

Понятно, говорить с нею об этом неразумно и жестоко сейчас, когда умирает её отец. Вот поэтому приходится мне молчать…

А Чёрный Вепрь? Поступит ли он также? Думается Кию, тот ни с чем не посчитается!…

К концу следующего дня, в княжий дом забежала Лыбедь - в новой расшитой сорочке, с ниткою красных бус на шее и золочёными пружинистыми кольцами на висках. Красивая, радостная, смеющаяся… Вместе с нею в раскрытые двери влетела песня:

Рука Цветанки с кружкой воды для отца застыла в воздухе.

- Ой, Лыбедько, что это?