Старец Горы - Шведов Сергей Владимирович. Страница 25

В беседке кроме шейха находились еще и Бузург-Умид с Абу-Али. Гассан ибн Сулейман возлежал на ложе, стоявшем посреди беседки, и задумчиво смотрел на вершину горы, возвышающуюся вдали. Его подручные скромно стояли в стороне, склонившись в почтительном полупоклоне. Похоже, почтенные мужи ждали какого-то распоряжения, но шейх оборвал свою речь на полуслове, оставив эмира и кади стыть в неудобных позах. Появление Руслана позволило им перевести, наконец, дух и распрямить затекшие спины.

Гассан какое-то время с удивлением рассматривал стоявшего перед ним крестоносца в зеленом сюрко, а потом бросил недовольный взгляд на Бузург-Умида:

– Кто этот человек?

– Уруслан, племянник Хусейна Кахини, – негромко произнес даис, слегка обеспокоенный забывчивостью шейха. – Я говорил тебе о нем, Учитель.

– Помню, – благосклонно качнул головой, обернутой белоснежной чалмою, Гассан. – Хусейн был верным человеком и его смерть большая потеря для нашего дела. Ты слышал о камне Соломона, рафик Уруслан?

– Я видел сияние чудесного ока, шейх, но добраться до него нам не удалось.

– Вам помешали? – нахмурился Гассан.

– Валун, пущенный из катапульты, проломил стену и рухнул на Хусейна Кахини. Все было кончено в один миг.

– Око Соломона могло попасть в чужие руки, – покачал головой Гассан.

– Это исключено, шейх, – возразил Руслан. – Башня, в которой оно находилось, обвалилась, и пока еще никто не пытался ее восстановить.

– За развалинами следят?

– Да, шейх, – подтвердил Руслан. – Но боюсь, что око Соломона потеряно навсегда. Ведун, знавший заклятье, погиб вместе с почтенным Хусейном, а среди ныне живущих нет человека, способного извлечь таинственный камень из земных недр.

– Ты думаешь также Абу-Али? – повернулся к эмиру Гассан.

– Да, Учитель, – сломался в поклоне бербер. – Жрецы Артании унесли свои тайны в могилу. Возможно, крохи их знаний сохранили волхвы Арконы, но им сейчас не до нас.

– Ты не прав, Абу-Али, – покачал головой Гассан. – Они должны были послать по следу предателя своего человека. Я прав, рафик Уруслан?

– Прав, шейх.

– Ты знаешь его имя?

– Венцелин фон Рюстов. Его отец служил варангом в Константинополе. Думаю, он и есть федави арконских волхвов.

– Иными словами, этот человек убьет каждого, кто станет искать камень?

– Именно так, шейх.

– Ты с ним знаком?

– Я принят в его доме как друг.

Шейх Гассан был еще далеко не стар, ему недавно перевалило за пятьдесят. На его теле не было и капли жира, а в глубоких карих глазах чувствовалась потаенная сила, которую он, однако, не часто пускал в ход. Ходили слухи, что шейх способен одним взглядом вознести человека до райских вершин или низвергнуть в глубины ада. В раю волею Гассана Руслан Гаст уже побывал, теперь ему осталось спуститься в ад.

– Зачем ты приехал в крепость, рафик?

– Франки ищут с тобой дружбы, шейх Гассан.

Бузург-Умид и Абу-Али переглянулись, судя по всему, оба сочли такой союз невозможным, но на лице сына Сулеймана не дрогнул ни один мускул. Зато он с видимым любопытством заглянул в глаза племянника почтенного Кахини.

– Почему они обратились с этой просьбой к тебе?

– Король Болдуин знал, что я был близок к почтенному Самвелу, именно под этим именем они знали Хусейна Кахини.

– А тебе Болдуин верит? – нахмурился Гассан.

– Я поддержал его в трудный час. Король Иерусалимский умнее своих вассалов и понимает, что здесь, на Востоке, можно обрести не только врагов, но и союзников.

– Ты тоже так считаешь, рафик Уруслан?

– Рано или поздно, но война между султанами Беркйаруком и Мухаммадом закончится, либо один из них одолеет другого, либо они поделят между собою земли, подвластные сельджукам. Но в любом случае для эмиров наступят нелегкие времена.

– А для ассасинов? – прищурил правый глаз Гассан.

– Твоя мудрость, шейх, спасет нас от любых неприятностей.

Гассан засмеялся, смех, впрочем, больше походил на кашель или лай, но Бузург-Умид, Абу-Али и Саббах позволили себе улыбнуться, и только рафик Уруслан хранил на лице серьезность.

– А кто сейчас самый опасный наш враг? – вперил Гассан почерневшие от гнева глаза в своих подручных.

– Крестоносцы, – не очень уверенно отозвался Бузург-Умид.

– Султан Мухаммад, – робко поправил его Абу-Али.

– Даншименд, атабек Мосула, – произнес Руслан. – Победитель франков скоро двинет свои войска в Горную Сирию. Ибо идти на Антиохию и Иерусалим, оставляя за спиной ассасинов слишком опасно.

– Хорошо сказал, даис Палестины, – процедил сквозь зубы Гассан, – но сказать мало, нужно сделать. Ты меня понял, даис Уруслан?

– Атабек Даншименд падет от руки франков в ближайший месяц, шейх. Это будет местью христиан за своих погубленных товарищей.

– Злопамятный они народ, эти франки, – задумчиво кивнул Гассан, – но тайный союз с ними будет выгоден для нас.

Старец Горы высказал свое мнение и погрузился в глубокую задумчивость – возможно, беседовал с Аллахом, возможно, плутал по закоулкам Великого Разума. Во всяком случае, подручные шейха решили больше не обременять его своим присутствием и покинули сад, стараясь ступать как можно тише. Бузург-Умид предложил Уруслану, неожиданно даже для самого себя ставшего даисом Палестины, обговорить кое-какие детали. Гость охотно согласился отобедать вместе с хозяевами, благо расторопные слуги уже расставляли блюда на низенькие столики. В крепости ассасинов придерживались восточных обычаев и пировали сидя на коврах, подложив под локоть расшитые золотой нитью подушки. Руслан по привычке стал искать глазами кувшин с вином, но вовремя спохватился и с благодарностью принял из рук Бузург-Умида глиняную чашу с щербетом. Кади пребывал в замешательстве. Возвышение расторопного племянника Кахини могло смутить кого угодно. А главное, Бузург-Умид никак не мог взять в толк, чем же этот молодой человек с большими выразительными глазами так поглянулся шейху Гассану. Неужели только тем, что угадал цель, которую выбрал Повелитель Времени для очередной атаки? Конечно, в уме Уруслану не откажешь, но не является ли его возвышение лишь прологом к оглушительному падению? Этот самоуверенный красавчик взял на себя очень трудную миссию. Мало того, что он вызвался устранить атабека Даншименда, так он еще собирается сделать это чужими руками.

– Я слышал, почтенный Бузург-Умид, что всех женщин франков, плененных во время похода, атабек приказал отправить в Багдад? – спросил Уруслан.

– Не всех, а только самых знатных из них, – подтвердил кади, проведший в свите атабека Мосульского несколько месяцев. – Это была разумная предосторожность. Иначе эмиры передрались бы из-за ценной добычи еще до окончания победоносной войны. Однако он пообещал своим соратникам по удачному походу, честно разделить между ними захваченную добычу. Думаю, Даншименд свое слово сдержит.

– Мне нужны преданные люди в Багдаде, почтенный Бузург-Умид, надеюсь, ты не откажешь соратнику в посильной помощи?

– Слово шейха Гассана для меня закон, – склонил голову кади. – Ты, почтенный Уруслан, получишь все, что пожелаешь.

Глава 7 Багдад.

Андроник приехал в Багдад по очень важному делу, но, узнав о присутствии в столице халифата Бузург-Умида, он счел необходимым связаться со старым знакомым, дабы не нажить нечаянной беды. Поручение, данное рафику протовестиарием Михаилом, было столь деликатного свойства, что Андроник даже не рискнул заикнуться о нем в присутствии правой руки шейха Гассана. Тем не менее, он не скрыл от Бузург-Умида, что ему поручено переговорить с влиятельными в Багдаде людьми о мирном договоре между халифатом и империей. По мнению Андроника, грядущий мир мог быть выгоден не только Алексею Комнину, но и султану Мухаммаду, ведущему нескончаемую войну со своим родственником и соперником в борьбе за власть султаном Беркйаруком. Андроник уже успел перемолвиться словом с беком Омаром, начальником гвардии атабека Мосульского, и тот обещал организовать посланцу византийского императора встречу с почтенным Даншимендом, самым, пожалуй, близким к Мухаммаду человеком.