Семейка Лампри - Марш Найо. Страница 43

— Так она сама предложила, — заметила Фрида. — И с няней ей будет там совершенно спокойно. Какая Робин милая, правда, мама?

— Она очень добрая, — согласилась леди Чарльз. — Робин, дорогая, ты уверена, что хочешь туда поехать?

— Если это нужно, я поеду, — ответила Робин.

— Сразу звони сюда, если Вайолет начнет устраивать сцены. Но я уверена, что все будет в порядке. Она даже не заметит твоего присутствия. Там просто нужен кто-то от нас в помощь сестре и горничной Тинкертон.

Так они договорились. Потом лорда Чарльза вызвали для беседы с инспектором. Фрида занималась своим лицом, близнецы уныло листали старые номера «Панча». Леди Чарльз отказалась идти спать, пока не закончится вызов свидетелей. Она откинулась в кресле и закрыла глаза.

— Мне сейчас эта комната напоминает приемную дантиста, — проговорил Генри. — Вон ребятки листают журналы. Робин, возьми и ты полистай «Светские новости» для достоверности картины.

— А ты что листаешь?

— Как всегда. Барда [21]. «Макбет». Там очень красочно изображены убийства.

— Нашел что читать, — буркнул Стивен.

Фрида оживилась и продекламировала глубоким сценическим голосом;

Роберта принялась рассматривать фотографии в журнале. Женщины, женщины, сплошь женщины. Веселые, грустные, совсем молодые и постарше. Она уже собиралась отложить журнал, но, встретившись взглядом с Генри, продолжила листать.

А что, если все эти дамы его знакомые? Конечно, глупая мысль, но все же. А что, если одна из них и есть эта таинственная Мэри? Например, вон та длинноногая, с гладким холеным лицом. Куда до нее скромной провинциалке.

Но несмотря на все это — на то, что в доме совершено убийство, что Генри за каждым углом поджидают богатые ухоженные красавицы, Робин чувствовала себя счастливой. Действительно, почему?

Девушка так ушла в размышления, что не заметила, как пролетело время. Вернулись Найджел Батгейт и лорд Чарльз, оба встревоженные.

— Дорогая, почему ты не пошла спать?

Леди Чарльз возмутилась:

— Если еще кто-то спросит меня, почему я не в кровати, прекрасно зная, что она занята этой сумасшедшей, я немедленно попрошу Мартина его арестовать.

— Постель скоро освободится. Аллейн отправляет Вайолет домой. От нас ее будут сопровождать Робин и няня. Он посылает еще и констебля, так что, дорогая Робин, ты будешь в полной безопасности. Остальные… — Лорд Чарльз поискал свой монокль. — Отправляйтесь спать.

— Кроме меня, — подала голос Фрида. — Аллейн наверняка захочет со мной поговорить. Видно, сохранил на десерт.

— Он тебя не упоминал.

Фрида поправила прическу.

— Давай подождем.

Вошел Фокс.

— Прошу прощения. Мистер Аллейн попросил меня поблагодарить всех вас за любезность и терпение. Сегодня он уже никого беспокоить не будет.

— Вот тебе и десерт, — буркнул Генри.

«Неужели прошло всего сорок восемь часов? — удивлялась Роберта. — Ведь только недавно я собирала чемодан в каюте. И переночевала в Англии всего один раз. Что происходит со временем?»

На дне чемодана были разбросаны разные мелочи, уже потерявшие смысл. Меню с прощального ужина на корабле с автографами, она уже и не помнила чьими, снимки спортивных соревнований на палубе, листок корабельной писчей бумаги. На долю секунды Роберте вдруг захотелось вновь оказаться в уютной безопасности каюты. Вспомнилось, как по ночам ее успокаивало мерное покачивание рассекающего волны корабля.

Она собрала вещи, стараясь ничего не забыть из того, что могло понадобиться. Неизвестно, сколько времени придется провести под одной крышей с ненормальной вдовой лорда Вузервуда. Из спальни леди Чарльз доносились звуки. Затем наконец открылась дверь. Шаркающие шаги в коридоре сопровождали спокойные увещевания медсестры:

— Потерпите миледи, скоро мы будем дома, и вы ляжете в собственную постель. Пойдемте, дорогая. Вот… сюда.

В ответ низкий скрипучий голос произнес:

— Где Тинкертон?

— Я тут, миледи, — отозвалась горничная. — Пойдемте, миледи. Мы едем домой.

Роберта дождалась, пока они выйдут на лестницу, и закрыла чемодан. Она еще сидела на полу, когда зашуршала импровизированная штора, заменяющая в ее комнате дверь. Роберта быстро обернулась.

На пороге стоял Генри. В пальто, на шее шарф. В руках кое-что из одежды.

— Я тоже еду на Браммел-стрит. Не возражаешь?

— Да что ты, Генри. Я ужасно рада.

— С Аллейном я все согласовал. Осталось только сунуть вот это куда-нибудь, а потом возьмем такси и поедем. Пэт плохо себя почувствовала, так что няня остается. Слуги на Браммел-стрит предупреждены, мама туда звонила. А горничная Тинкертон сообщила тете В.

— И что она сказала?

— Не думаю, что пришла в восторг.

— Понятно.

Генри улыбнулся, и у нее сильнее забилось сердце. Так было всегда, когда он ей улыбался. Затем он исчез, перед этим заговорщически подмигнув. Робин оделась, взяла чемодан и вышла в коридор его подождать, вспомнив, что вчера в это время они танцевали в кафе.

На лестничной площадке у темного лифта дежурил констебль.

— Только не подумайте, что мы решили сбежать от правосудия, — обратился к нему Генри.

— Все в порядке, сэр, — отозвался констебль. — Инспектор нас предупредил.

Генри пожелал ему спокойной ночи и, взяв Роберту под руку, повел вниз по ступенькам.

— И вам спокойной ночи, сэр, — сказал вслед констебль. Его голос эхом отозвался в лифтовой шахте.

Робин вспомнила, что в последний раз спускалась по этой лестнице, чтобы позвать наверх шофера и горничную. Казалось, это было очень давно.

Сквозь застекленную дверь виднелись городские огни, доносился шум уличного движения. Они вышли, с облегчением вдыхая ночной лондонский воздух. К ним тут же подскочил молодой человек, без всяких сомнений, репортер.

— Лорд Рун, позвольте мне задать вам…

— О нет, только не сейчас, — замахал руками Генри. — Такси!

Машина подъехала немедленно, но прежде чем они успели сесть, сработала фотовспышка. Их запечатлели на пленку. Генри захлопнул дверцу.

— Черт побери, я совсем забыл о коллегах Найджела.

Затем он сказал водителю адрес.

Роберта откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

«Оказывается, Генри — лорд Рун, — подумала она, засыпая. — И его караулят у дома репортеры с фотокамерами. Чудеса, да и только».

Генри разбудил ее, погладив по спине.

— Ты умно поступила.

— Когда? — спросила девушка, протирая глаза.

— Когда намекнула нам о том, что сказала инспектору.

— Ты думаешь, констебль заметил?

— Вряд ли. А вообще-то мне не нравится врать Аллейну.

— Мне тоже. Да он и не поверил, что ваш дядя Г. обещал деньги.

— И я бы не поверил. Но попытаться надо было. — Он обнял Роберту за плечи. — Ты помнишь наш разговор тогда, на горе в Новой Зеландии?

— Конечно.

— И я не забыл. Но вот работой до сих пор не обзавелся Жаль, что дядя Г. не выжил, а то бы порадовался нашему банкротству. Потому что вылечить нас может только настоящая катастрофа. Говорят, скоро война. Может, она нас научит уму-разуму.

— А я думаю, вы и войну переживете, как переживали все прежние беды. Хотя это, наверное, настоящая катастрофа.

— Пожалуй. Знаешь, Роберта, мне, конечно, тревожно в связи с этим убийством, но в душе есть уверенность, что никого из нас не тронут.

— А почему должны кого-то тронуть, если вы ни в чем не виноваты?

— Невиновность еще нужно доказать, а у нас, во-первых, был мотив, а во-вторых, наверное, ни у кого нет твердого алиби. Так что…