Привет от талибана - Бадин Андрей Алексеевич. Страница 48

Сама Лэй об этих донесениях ничего не знала. Она была лишь курьером, а информация хранилась в ее мозгу.

В Москве, в секретной лаборатории ГРУ, помощник Корнилова по кличке Лэст вводил в вену Лэй особый состав из нейропептидов, регулирующий функции мозга. Девушка погружалась в полугипнотическое состояние на несколько часов, и в это время ей читали зашифрованные в столбцы букв и цифр данные. Когда действие препарата заканчивалось, Лэй напрочь забывала то, что ей читали. Когда она прилетала в Лос-Анджелес, резидент Корнилова Додж вводил ей тот же состав, и она вспоминала все до последней буквы. Она зачитывала текст, а Додж записывал. Потом он его расшифровывал, а функция Лэй на этом кончалась.

Связи с Доджем у группы «Эль-5» не было. Он сам выходил на них и назначал Лэй встречу. На снятие информации она ездила одна, без прикрытия, и где это происходило, не помнила.

Лэй курсировала между Москвой и Лос-Анджелесом, как челнок, и поездок таких было в месяц две. После сброса информации Лэй три дня ходила сама не своя. Все ее раздражало, она огрызалась на Ника по пустякам, кричала на Морса и Фэда, хотя понимала, что не права. Парни, видя ее состояние, не обижались, но только старались в эти дни обходить ее стороной. Эти вспышки длились недолго, а потом, когда психические функции приходили в норму, Лэй извинялась перед ними и ходила подавленная. После сброса информации ей давали две недели отдыха, и она нежилась на городском пляже.

Сразу после информационного освобождения у Лэй повышалось половое влечение, и Нику в эти три дня приходилось очень тяжело. Морс и Фэд даже освобождали его от работы, так как после продолжительных половых игр его шатало при ходьбе.

В постели Лэй была ласкова и ненасытна. Она требовала от Ника все новых и новых наслаждений и порой в довольно извращенной форме.

Такие сексуальные подъемы у Лэй возникали только после «разгрузки», а после загрузки она ощущала подавленность и впадала в депрессию.

Однажды она потребовала от Ника любви под кокаином. Ник сначала отказался, но потом решил удовлетворить просьбу любимой женщины. К ее следующему приезду он раздобыл несколько граммов чистого, высококачественного наркотика.

Лэй прилетела в Лос-Анджелес в плохом расположении духа, подавленная и жалкая. Она всего боялась и не хотела ни с кем общаться. Она ждала звонка Доджа, но телефон молчал.

В ожидании прошел день, и наконец агент назначил время и место встречи для сброса информации.

После процедуры сброса Лэй приехала домой радостная, веселая и агрессивная. Она была счастлива, радовалась жизни и желала видеть своего любимого мужа.

Они занимались любовью вечер и всю ночь. Под утро Лэй захотела кокаина, и Ник дал ей его нюхнуть.

Восторгу Лэй не было предела. Она набросилась на него, как после года разлуки, а Ник только удивлялся, откуда у нее силы берутся. Она превратилась в яростную нимфоманку.

Наконец Лэй обессилено плюхнулась на кровать и погрузилась в дрему. Вымотанный Ник тоже лег и сразу заснул как убитый. Вдруг он услышал голос Лэй. Она, находясь в дремотном состоянии, произносила ничего не значащие фразы, состоящие из букв и цифр.

Ник сначала испугался – вдруг у Лэй бред, но потом понял: она зачитывала ту самую зашифрованную программу, которую несколько часов назад сбросила Доджу под действием нейропептидного комплекса. Каким-то удивительным образом кокаин вновь вызвал в памяти еще не успевшие забыться данные. Лэй проговаривала их.

Ник встал, включил компьютер и начал записывать цифры и буквы, произносимые Лэй. Это были просто цифры и буквы.

«Ап4рпн2там4ьа7ш8ваьв1увщ9в0дол7ы», – печатал он.

Лэй закончила говорить, расслабилась и уснула сладким сном на двенадцать часов. Ник за это время тоже прекрасно отдохнул.

– Что это может быть за донесение? – спросил Морс у Ника, когда все собрались в гостиной.

– Какие-то разведданные, – высказал предположение Фэд.

– Хорошо бы их расшифровать, – сказала Лэй и посмотрела на мужчин.

– Я этим займусь, – сказал Ник, – но я вам советую пока никому, и даже этому Доджу, о нашем открытии не рассказывать.

Они договорились заниматься работой, как и прежде, но решили подобрать ключ к шифру.

Ник был самым лучшим среди них дешифровальщиком и поэтому быстро, за десять дней, прочитал депешу.

В ней говорилось о продаже партии оружия, в частности ракетных установок «Смерч», в одну из азиатских стран.

– Так, значит, Корнилов предатель, – сказал Ник, когда они уселись обсуждать полученные данные.

Они не боялись подслушивания со стороны ФБР или наших спецслужб, так как регулярно проверяли дом на предмет присутствия «жучков». Но на всякой случай включили подавитель радиосигналов, собранный Ником.

– Надо это проверить, – добавил Фэд.

– Как проверить? – спросил Ник.

– Не знаю, – задумчиво ответил Фэд.

Разведчики молчали и думали. Наконец в светлую голову Ника пришла идея.

– Надо пока оставить все как есть и набрать побольше донесений. В каком-нибудь мы узнаем, кто нелегально продает оружие.

Таким же образом они сняли еще три донесения, пришедшие в Лос-Анджелес из центра. Вся информация предназначалась Доджу.

– Кто этот Додж? – спросил Морс.

– Надо проследить, куда едет Лэй, выяснить, где он живет и кто он, – высказался Ник.

Так и поступили.

Во время следующего сброса информации Ник, Морс и Фэд на трех машинах «сели на хвост» Лэй и следовали за ней до тех пор, пока она не пересела в машину Доджа в условленном месте. Проследив за «Фордом» Доджа, они выяснили, где тот живет.

Это был номер в захолустной придорожной гостинице далеко от Голливуда.

– Не может он в ней жить, – сказал Ник, когда они встретились в его машине с Морсом и Фэдом.

– Ты думаешь, он снимает номер для сеанса сброса информации?

– Да, – настаивал Ник.

После того как резидент получил донесение, он отвез Лэй к ее машине, а сам уехал.

Он два часа плутал по Лос-Анджелесу, проверяя, нет ли за ним «хвоста», и изрядно вымотал нервы Нику, Морсу и Фэду, следившим за ним. Они регулярно меняли тачки. То «в хвосте» ехал Ник на своем «Шевроле», затем его сменял Морс на «Ауди» и следующим был Фэд на «Форде». Так они тасовались, как карты в колоде. И клиент их не заметил.

Наконец Додж приехал в большой дом на Мэлроз-авеню. Это был его особняк. Он загнал машину в гараж и пошел на веранду.

Разведчики отправились восвояси.

К концу оргий Ник опять дал понюхать Лэй кокаин. И снова Лэй вспомнила донесение, повторила его, а Ник записал все в компьютер. Через неделю он его расшифровал.

Корнилов каждый раз менял ключ шифра, и это очень осложняло Нику задачу.

– Корнилов прилетает через десять дней в Лос-Анджелес, чтобы лично встретиться с покупателем ракетных установок и участвовать в сделке, – доложил Ник содержание депеши.

– Надо попробовать заснять сделку на видео, – сказала Лэй.

– Это было бы здорово, – подтвердил Морс, – если мы просто заявим, что Корнилов предатель, нам в центре не поверят. А имея в руках такие доказательства, мы Корнилова и его команду в гроб загоним.

– Смотрите, чтобы он нас всех в гроб не загнал, – осторожничал Ник. – Он очень опасный человек, и его власть в ГРУ безгранична. Он наверняка подкупил высших чиновников Министерства обороны.

– Надо его снять, а когда будет фильм, то мы можем его и в ЦРУ отправить, – упорствовала Лэй. – Нелегально, конечно, не выдавая себя.

– Как это ты себя не выдашь. Утечка информации через наш канал связи, и как только кто-то узнает о предательстве Корнилова, он о нас догадается. – Ник хмурился.

– Так как будем действовать? – спросил Морс.

Фэд вопросительно смотрел на Ника и Лэй.

– Если мы рискнем следить за Корниловым и будем снимать сделку, то нам надо всем уходить в подполье. Оставаться на легальном положении будет смертельно опасно. – Ник обвел взглядом присутствующих. – Я вообще предлагаю это дело оставить и просто принять к сведению, что наш босс нечестный человек.