Оракулы перекрестков - Шауров Эдуард. Страница 8

— Тихо! Сидеть! — приказала она грозно, и маленькое пучеглазое создание со злобно торчащей вперёд челюстью послушно замерло, слегка подрагивая висячими ушами.

— Какой он породы? — спросил Мэй, разглядывая очаровательную собеседницу.

— Чу-Чу пекинес, — сообщила девушка, поправляя на собаке цветную попонку. — Это китайская порода. Раньше императоры клали их себе под голову вместо подушки. — Девушка засмеялась. — Они вообще-то не должны быть злобными, но Чу-Чу откусил бы императору ухо. Как вас зовут?

— Бен… Бенджамиль Мэй.

— А меня зовут Кристмас, можно Кристи.

— Кристмас. Редкое имя. — Бен так разволновался, что залпом допил бренди и закашлялся.

— И редкое, и неудобное, — подтвердила девушка. — Предпочитаю Кристи. Послушайте, Бен, я бы тоже с удовольствием чего-нибудь выпила…

Вспыхивали и гасли потолочные фонари, цветные огни, бегущие по краю сцены, подсвечивали бренди в бокалах то жёлтым, то зелёным. Ампутогены вертелись в своих протезных корпусах, словно пропеллеры.

Кристмас, смеясь, сделала изрядный глоток бэксберга:

— А можешь сказать по-китайски: «Как поживает ваша драгоценная супруга»?!

— Легко! — Бен взмахнул рукой, едва не опрокинув стакан. — Нидэ айжинь кодэ цзынмаян? Супруга поживает недурно!

— Дзыньмянь! — хохотала Кристи. — А как сказать: «Дайте, пожалуйста, кружку пива»?

— Чин кыйво ичжа пхитю! Только они здесь пиво не держат, говорят: моча.

— Ну и не надо! — сказала Кристи, нагибаясь к Бенджамилю через стол. — Бренди мне нравится больше.

Губы у неё были сочные и влажные, совершенно того же тона, что и платье. Бен с трудом подавил опасный соблазн.

— Гарсон! — крикнул он, пьяно щелкая пальцами. — Ещё два бренди!

— А как будет: «Проводите меня, пожалуйста, до дома»? — спросила Кристи.

— Чин сунво ися… — автоматически перевёл Бен. — Что?

Подъехавший робот поставил на столик заказанный напиток.

— Мне и в самом деле пора. — Кристмас вдруг погрустнела, взяла свой стакан и залпом выпила его содержимое.

— Я действительно могу тебя проводить, — предложил Бен.

Ему так не хотелось отпускать от себя эту волшебную девушку, порочную и невинную, источающую сладкий аромат желания, что его уже не путали мрачные улицы чёрного буфера.

— Хорошо. — Кристи, прищурившись, коснулась кончиками пальцев его щеки. — Если хочешь, можешь остаться со мной, а утром я подброшу тебя до трубы, у меня есть инерпед.

Бенджамиль едва не задохнулся, когда лёгкие пальцы скользнули по его губам. Девушка поманила Чу-Чу и направилась к выходу. Бенджамиль оставил на столике недопитый стакан и, размашисто ступая, подошёл к барной стойке.

— Сколько я должен, сударь? — спросил Мэй, нетерпеливо оглядываясь через плечо.

— Девяносто шесть марок, сударь. — Лысый здоровяк фамильярно подмигнул Бену и прибавил, ухмыльнувшись: — А ты везунчик.

Бенджамиль выложил на стойку сотенную купюру, отказался от сдачи и почти побежал к выходу.

Кристмас ждала на крыльце. Она взяла Бена под руку, и они пошли посередине проезжей части. Робопес деловито трусил впереди, бдительно зыркая по сторонам выпуклыми глазищами. Прохладный воздух быстро освежил Бена, хотя лихорадочное напряжение от этого только усилилось. Личность Бена словно бы разделилась на три части. Один Бен готов был лопнуть от наполнявших его флюидов возбуждения, он не думал ни о чём, кроме идущей рядом девушки, другой Бен думал об Ирэн и загодя мучился угрызениями совести, третий пытался уверить двух первых, что ничего предосудительного он делать не станет.

— У тебя здесь квартира? — спросил Бенджамиль, чтобы отогнать от себя безумные мысли.

Кристи молча кивнула.

— А ты говорила, что тоже живёшь в аутсайде?

— Живу там, работаю здесь, — пожала плечами девушка. — Снимать квартиру удобней, чем ездить по трубе.

— А кем ты работаешь? — Бен чувствовал локтём горячий бок девушки.

— Это неинтересно, — уклончиво ответила Кристи. — Я тоже тебя хочу кое о чём спросить. После рабочей недели в буфер приезжает куча народа из «воротничка». Здесь можно повеселиться, и никто не проверит, что ты пил, с кем был, что нюхал, что курил. Чёртова уйма народу катит сюда тратить свои денежки. Признайся, Бен, вся история с твоим боссом и его прыгуном — туфта? Ты приехал сюда выпустить пар, а мне просто оттянул уши?

Ещё в середине вечера Бен рассказал Кристи про свои злоключения, опустив только историю с оракулом, а она, получается, не поверила ни единому слову, хотя кивала вполне убедительно. Бен даже немного обиделся, но спорить не стал.

— Всё верно, — сказал он покорно. — Я просто придумал забавную историю. Кому от этого плохо?

— Никому, — сказала Кристи и улыбнулась своим потаённым мыслям.

Так, время от времени перебрасываясь короткими фразами, они прошли пару кварталов, и Кристи свернула с дороги в глубь дворов.

— Нам туда? — обеспокоенно спросил Бен.

— Так ближе, — нетерпеливо бросила Кристи.

— Может, лучше по дороге?

— Здесь не опаснее, чем на дороге, — ответила девушка. — Кроме того, мой Чу-Чу эффективнее мелкокалиберного пистолета. Волноваться не о чем.

Но чем дальше они углублялись в путаницу переулков, тем беспокойнее становилась Кристи. Она всё ускоряла шаг, то и дело тревожно озиралась по сторонам, будто что-то высматривая. Наконец Кристмас резко остановилась и сказала, указывая на ближайший подъезд:

— Ну всё! Мне надо туда зайти.

— Это твой дом? — удивился Мэй.

Здание выглядело запущенным и совсем не жилым.

— О, господи! Конечно, нет! Просто я уже давно хочу пи-пи, — заявила девушка и с вызовом уставилась на Бена.

Бен оглянулся на подъезд. Тускло освещённый проем с приоткрытой дверью разом разбудил все дремавшие в нем страхи.

— Там никто не живёт, — сказала Кристи, делая шаг к дому. — Чу-Чу покараулит снизу, а ты, если не хочешь оставаться на улице, тоже зайди в подъезд.

Они поднялись на третий этаж по пыльной лестнице, тускло освещённой люминофорными пластинами. Кристи остановилась возле обшарпанной углепластиковой двери, словно чего-то ожидая. Бен хотел пройти дальше, но, сам не зная почему, тоже остановился на последней ступеньке и привалился спиной к стене.

— Как будет по-китайски: «Я хочу тебя»? — голос девушки прозвучал хрипло и негромко.

Ноги Бенджамиля сделались ватными, а Кристмас ловко скинула с ног бордовые туфли и шагнула на середину площадки. Она стояла босиком на грязном бетоне, неизъяснимо прекрасная и развратная.

Девушка взялась двумя руками за тонкое ожерелье на шее, и с её блестящим, как полированный металл, костюмом начали происходить невероятные вещи. В одно мгновение он потерял блеск, распался на тысячу лоскутков, которые осыпались на бетонный пол, подобно лепесткам увядшей розы. Кристи скользнула к Бенджамилю, обхватила его голову руками и нежно поцеловала в губы. Сначала Бен отшатнулся от этого влажного, умелого прикосновения, затем сжал голую девушку в объятьях, исступлённо и страстно целуя её лицо, чувствуя, как ловкие нетерпеливые пальцы расстёгивают его рубашку и брюки. Они стояли покачиваясь, точно пьяные, пока Бен осторожно не опустил девушку прямо в рассыпанные по полу темно-красные лепестки. А когда Кристмас тихо застонала, он явственно почувствовал запах розы.

Девушка осторожно перешагнула через лежащего на боку мужчину, подобрала бордовые туфли на высоком перфорированном каблуке и прижала пальцем клипсу наушного телефона. Ещё раз переступив через лежащего мужчину, она негромко проговорила, обращаясь к невидимому собеседнику:

— Азиз… Да… Всё в лучшем виде… Да… Дом пять, дробь тринадцать. Даю сигнал.

Девушка ещё постояла, разглядывая человека на бетонном полу, потом потянула за ожерелье, и новый, темно-жёлтый блестящий костюм разлился по груди, по животу и ногам, послушно повторяя все изгибы соблазнительного упругого тела.

Глава 4

Въедливый мужской баритон бубнил где-то на грани сознания: