В кратере вулкана - Успенский Владимир. Страница 3
- Сколько времени вы были в Антарктиде? Год или больше?
Коллинс вздрогнула, подняла руки, будто защищаясь. Вопросы сыпались один за другим.
- Вы близко знакомы с Джоном Уилксом? Знаете адмирала Рэкфорда?
Черные стрельчатые брови женщины взметнулись.
- Нет, нет! - воскликнула она. - Я ненавижу их. Они - убийцы!
- Вот как, - сказал Громов, откидываясь на спинку кресла. - Вы не беспокойтесь, Коллинс, вы в полной безопасности. И, я надеюсь, вы расскажете нам все, что знаете об Уилксе и Рэкфорде. Ведь вы, как я догадываюсь, совершили свое нелегкое путешествие для того, чтобы сообщить о каких-то взрывах.
- Да, я расскажу все… Только не сейчас. Я очень устала.
- Отдохните. Вы скажете доктору, когда захотите поговорить с нами.
Офицеры вышли, прикрыв за собой дверь.
- Ну что же, теперь многое стало ясно, - сказал Громов.
- Мы не знаем пока еще самого главного. Неизвестно место…
- Пора, пожалуй, разъяснить задачу личному составу, - подумав, сказал Лихонин…
Через час все моряки, свободные от вахты, собрались в старшинский кубрик.
- Вы знаете, товарищи, что народы всех стран понимают опасность атомной войны и ведут борьбу против нее, - говорил Громов. - Но империалисты все еще продолжают вынашивать мечту о применении термоядерного оружия. Многим из вас, вероятно, знакомо имя миллиардера Джона Уилкса. Это имя часто мелькало на страницах газет несколько лет назад. Этот крупный империалистический хищник был одним из самых ярых сторонников термоядерной войны. Это он призывал создать воздушную армаду для массированного удара по социалистическим странам. И не только призывал - на его заводах готовилось водородное оружие. Но развязать войну, когда народ против нее, нелегко. И вот год назад Джон Уилкс исчез.
- Как это исчез? - спросил мичман Антипов. Лицо боцмана выражало такое искреннее удивление, что Родион Николаевич, взглянув на него, не смог сдержать улыбку. Боцман был простой, бесхитростный парень, что называется «душа нараспашку».
- Я не шучу, товарищи, - продолжал Громов. - Джон Уилкс исчез. Нам стало известно, что приблизительно в тот же период было демонтировано и куда-то перевезено оборудование нескольких атомных заводов, принадлежавших Уилксу. Вместе с этим дельцом исчезли еще несколько рьяных сторонников атомной войны, атомных авантюристов. В том числе закоренелый атомщик адмирал Рэкфорд. Мы предполагали, что Уилкс и Рэкфорд укрылись где-то в неисследованных краях южного материка. События последних дней подтвердили это. Возникает вопрос, товарищи, зачем они скрылись из глаз людских. Вместо того, чтобы спокойно дожить свои дни в комфортабельных особняках? Ответить нетрудно: Джон Уилкс и адмирал Рэкфорд готовят человечеству какую-то гадость. Действуют они, конечно, не в одиночку. За их спиной стоят империалистические монополии, крупнейшие дельцы. Они боятся народов, боятся выступать открыто. И вот задумали какую-то новую авантюру.
Громов сел, принялся обмахивать раскрасневшееся лицо платком.
Родион Николаевич обвел взглядом знакомые лица. На него доверчиво смотрели десятки глаз. Вот сидит наголо остриженный радист-молдаванин Mapко Чернослив. Он совсем молод. Плечи у него острые, угловатые, шея тонкая и длинная. Над верхней губой чуть пробивается пушок, еще незнакомый с бритвой. Он смущенно улыбается, заметно волнуется. А вот электрик Тасмухаметов, пожилой, черноусый сверхсрочник, совершенно спокоен. Боцман Антипов возбужден, крутит рукой свой чуб.
- Я буду краток, товарищи, - негромко сказал Лихонин. - Наша задача - разыскать, где скрываются Джон Уилкс и Рэкфорд, и принять на месте необходимые меры. Кроме нас, в район Антарктиды идут еще два уникора… Еще вот что. Советские моряки всегда показывали пример мужества и героизма. И я уверен, - экипаж первого уникора не уронит честь нашего флага!
4. Сигнал бедствия
В штурманской рубке над картой низко склонились две головы. Черные коротко постриженные волосы майора Громова, торчавшие, как иголки ежа, почти касались русых вьющихся волос Лихонина.
Карандаш в руке Родиона Николаевича медленно двигался по карте, испещренной цифрами, обозначавшими морские глубины.
- По моему мнению, лодку принесло течением вот отсюда, - карандаш Лихонина замер на месте. - Западнее Антарктиды, в районе квадрата Росса, идет на север холодное течение. Оно и вынесло лодку к западным берегам Южной Америки.
- Значит, будем искать в квадрате Росса?
- Да, Михаил Михайлович. Этот вариант кажется мне наиболее вероятным. Между тридцатью и ста пятидесятые градусами западной долготы лежит самый неисследованный участок Антарктиды. Мощный ледяной барьер, сползающий с материка далеко в море, мешает подойти к берегу. Не заходят сюда и китобои, которых много бывает в других прибрежных районах. По международному соглашению участок между семидесятью и ста шестидесятью градусами западной долготы является запретным для охоты на китов.
- Участок огромен, - вдохнул Громов. - Сотни, тысячи километров пространства, где не ступала еще нога человека.
Лихонин хотел ответить ему, но в это время из боевой рубки раздался голос вахтенного офицера:
- Товарищ капитан третьего ранга, вас срочно просят в радиорубку.
- Что случилось?
- Сигнал бедствия!
Родион Николаевич торопливо зашагал по коридору. В радиорубке нес вахту Марко Чернослив. Плотно прижимая наушники к голове, он всем своим худеньким телом подался вперед. Лицо его выражало крайнее напряжение. Матрос указал на параллельные телефоны. Лихонин быстро надел наушники на голову, и в уши его ворвался хаотичный поток звуков. Треск, шипение, писк заполняли эфир. Родион Николаевич напряг слух, пытаясь уловить сигнал бедствия, известный каждому моряку: «SOS» - три точки, три тире, три точки. Но сигнала не было.
- Всё! - с грустью произнес Чернослив и откинулся на спинку кресла, не снимая пальцев с ручек настройки. - Всё, товарищ капитан третьего ранга. Неизвестный корабль дал сигнал бедствия и свои координаты. Больше ничего. Работа передатчика вдруг оборвалась.
- Кто-нибудь отозвался на этот сигнал?
- Какая-то береговая станция. Она сообщила, что к месту бедствия вылетает самолет… Но, наверно, уже поздно…
- Почему?
- Там, на неизвестном корабле, произошло какое-то неожиданное несчастье. Может быть, взрыв. Радист едва успел взяться за ключ…
С листком бумаги, на котором были записаны координаты корабля, просившего помощь, Родион Николаевич вернулся в штурманскую рубку. Громов встретил его вопросительным взглядом. Лихонин рассказал, что произошло.
- Самое важное, Михаил Михайлович, несчастье случилось в юго-западной части моря Беллинсгаузена.
- Там, куда мы идем?
- Почти, - Лихонин помолчал, потер ладонью лоб. - Мы будем в море Беллинсгаузена часов через десять. Можно, конечно, подняться в воздух и добраться гораздо скорее. Но это рискованно. Нас могут обнаружить…, Помощь пострадавшим окажут. Туда вылетел самолет.
- Если эта работа Рэкфорда, - помогать некому будет, - нахмурился Громов. - В одной из статей этот адмирал писал: «Доверять можно только мертвым - они не выдадут».
- Может быть, просто несчастный случай, - возразил Лихонин, - столкновение с айсбергом в тумане.
- Вряд ли. На корабле ведь есть радиолокационная установка и другие средства обнаружения.
- А не пора ли нам еще раз побеседовать с Коллинс? - заметил Лихонин.
- Пожалуй. - согласился майор.
Капитан 3 ранга приказал вахтенному офицеру дать новые данные на автоматический штурман. Уникор повернул и лег на новый курс. Он шел теперь к той точке, где терпело бедствие неизвестное судно.
Мэри встретила офицеров приветливой улыбкой, протянула им тонкую хрупкую руку. Но в ее больших с синеватыми белками глазах Родион Николаевич заметил тревогу.