Радиомозг - Беляев Сергей Михайлович. Страница 21

Tax захохотал, восторженно и почти безумно:

- Они умеют передавать картину работы мозга на расстоянии… И я читаю мысли этого мозга.

Мишутка в изумлении смотрел и слушал. Гэз дотронулся до руки Таха.

- Доктор. Немного спокойствия. Где ваши папироски?

Tax выпрямился.

- Не надо. К черту табак! Товарищ Зубов, и вы, инженер, запомните, что я говорю…

Он отступил на три шага от экрана и заговорил:

- Читаю картину мозга, передаваемую на це-волнах и отпечатленную на моем экране.

Гэз насторожился и вынул записную книжку. Он умел писать в темноте. Мишутка почему-то глубоко и протяжно вздохнул. Tax заложил руки за спину. Голос его дрожал от волнения.

- Мозг мужчины средних лет… Хорошо развитые извилины… Небольшой склероз кровеносных сосудов… Мозг в возбужденном состоянии. Мысли летят со страшной быстротой… Я читаю: «Рьетта»… Дальше непонятно… Ах, да… Передает Париж… Значит, мозг думает на французском языке… Теперь ясно… «Рьетта… Я не убивал тебя. Тебя убил этот господин-сатана, человек, который стоит сейчас рядом со мной, который заманил меня в ловушку. Рьетта, прости меня. Я не должен был уходить из «Золотого павлина» и оставлять тебя ночью одну». Обрыв… Этот человек кричит о помощи. Центр речи крайне возбужден… Опять мысли: «Да, меня зовут Мишель Андрэ»… Сдвиг… Опять крик… «Я просто русский… Михаил Андреевич Горлов… Я русский… Я не убивал… Ложь… Ложь… Я хочу на могилу моей мамы… Помогите… Я хочу в Россию, в новую Советскую Россию… Да, я писал об этом главному начальнику химической промышленности товарищу Глаголеву… Он знает меня, он помнит меня… Он жил у нас на квартире… Когда я был маленький… Пустите меня… Вы слышите, товарищ Глаголев?» Обрыв…

Экран потух.

Гэз, Tax и Мишутка были потрясены и молчали.

- Для всех, кажется, ясно, - начал Гэз, - что сейчас где-то, в направлении, откуда идут волны, мучают и, может быть, пытают нашего соотечественника Михаила Андреевича… Здесь упоминалось имя товарища Глаголева.

- Это наш начальник, - отозвался Мишутка. - Обязательно надо известить его об этих делах.

- Дайте мне подумать, - тихим голосом сказал Tax, помолчал и спросил: - Почему вы все вздыхаете, товарищ Зубов?

- Как ваша пропавшая товарищ Рогова? - спросил Мишутку и Гэз.

- Я нашел Дуню, - задыхаясь, ответил Мишутка. - В приемном покое вашей больницы, доктор. Она ничего не помнит… Ее привез какой-то лохматый старик, который сдал больную, а сам сел в автомобиль и умчался.

- Что? - крикнул Tax. - Это же значит…

- Совершенно верно, доктор Tax. Это значит, что вам незачем лезть в чужие тайны, - прозвучал металлический голос в темноте, и кто-то вошел через незапертую дверь в лабораторию. Какое-то легкое дуновение проплыло по воздуху, и черная тишина будто насупилась в темной лаборатории.

- Кто здесь? - крикнул Tax.

Гэз выхватил браунинг и выстрелил в дверь. Мишутка щелкнул выключателем. Шаровидная лампа осветила комнату.

Гэз стоял с поднятым револьвером. Мишутка вытянул вперед руку, вооруженную кастетом. Tax взвизгнул и прыгнул к столу.

Его экран исчез.

XXI. ДАЧА ПРОФЕССОРА

Дуня раскрыла глаза и обвела ими стоявших вокруг ее больничной койки.

- Спасибо вам… Но не спрашивайте… Я ничего не помню…

Акст осторожно спросил:

- Постарайтесь вспомнить… Глаголев очень заинтересован всем этим делом… Вы помните Глаголева? Вы еще пели на торжестве вашего завода.

Дуня слабо улыбнулась.

- Это я помню… Спасибо ему.

Tax потянул за рукав Акста.

- Товарищ инспектор. Отложим допрос до другого раза. Больная очень слаба.

К койке подошел на цыпочках Мишутка и упал на колени.

- Дуня… Товарищ.

- Мишутка! - радостно сказала Дуня и положила ему руку на пушистые белые волосы.

Все молчали. Акст потихоньку пятился к двери, намереваясь уйти.

Tax сделал ему знак остаться. Мишутка заглянул в глаза Дуни.

- Ты еще не вспомнила? Ну, я расскажу тебе. Я был на даче профессора Толье. Ты постучала в окно, вызвала меня. Мы говорили с тобой у калитки. В это время из дачи послышался какой-то стон или крик. Я бросился туда, к окну. Вернулся, но тебя не было.

Дуня прозрачным пустым взглядом смотрела на Мишутку.

- Мишутка… Любимый… Я ничего этого не помню…

Тогда Мишутка пошарил в кармане и вынул что-то из кармана.

- А это ты помнишь? - протянул он свою руку к лицу Дуни.

Она вскрикнула и приподнялась.

- Гребеночка? Моя гребеночка? Которую ты мне подарил, помнишь?

Дуня упала головой на подушки и закрыла глаза.

- Да… Я ее берегла, а тогда потеряла… Да, слушай… Ты ушел. Небо черное… Над городом зарево… И зеленая звезда… Холодные руки схватывают меня и зажимают мне рот… Страшно… я падаю… Меня несут, а я думаю, чтоб не потерять гребеночки… Я потеряла, а ты нашел. Спасибо.

Он смотрел на меня долго-долго… И потом открыл дверцу… И там…

- Какую дверцу? - прохрипел Мишутка. - Кто он?

- Профессор. - Дуня еле приподняла веки и пошевелила исхудавшими пальцами. - Дверцу… зеркального шкафа… И там…

Она содрогнулась и замолкла.

Tax взял Дуню за руку, нащупывая пульс.

- Она в обмороке, - сказал он. - Прошу вас, товарищи, выйти из палаты.

Акст, инженер Гэз и Мишутка повиновались. В палату поспешно вошла фельдшерица.

…Два открытых автомобиля мчались за город к даче профессора Толье.

- Мы сейчас арестуем его с дочкой и с этой тетушкой. Состав преступления налицо… Похищение, самоуправство, насилие над личностью, кража амперметров и экрана… Дел тут много.

Акст говорил это спокойно, как о привычном для себя.

Мишутка, бледный, смотрел вперед, как автомобиль врезывается в пространство. Гэз задумчиво курил трубку. Он сидел спиной к шоферу и видел, как темно-синий автомобиль с агентами угрозыска шел позади и ни на шаг не отставал от первого.

Выехали на заставу. Шоферы прибавили ходу. Мимо заборов заводских складов промчались в несколько минут.

- Прямо через рощу! - закричал Мишутка, приподнялся с сиденья, но тотчас же покачнулся, так как шофер остановил машину.

Рядом стала и машина с агентами. Все повыскакивали на дорогу.

- Ах, дьявол! - выругался Акст.

Поперек дорога в роще лежали две свежеспиленные березы и перегораживали путь.

- Интересные штучки, - заметил Гэз.

- Кругом, скорей! - подбежал к машине Мишутка.

Гэз указал трубкой в прогалину рощи, где виднелся контур дачи.

- Не кругом, а прямо… Смотрите.

Все повернули лица по направлению к даче. Острая крыша ее четко выступала на сером облачном небе. И внезапно из-за крыши прямо вверх взмыл небольшой аппарат, покачался в воздухе и полетел на запад, скрываясь в облаках.

- Аэроплан?

Акст крикнул и бросился вдоль прогалины.

- Не аэроплан, - поправил Гэз, - а французская четырехместная авиетка с вертикальными пропеллерами, модель 1932 года.

- Они улетели? - Мишутка чуть не плакал от злости.

…Дача была пуста. Мишутка вбежал по террасе и распахнул дверь в большую комнату. На предкаминном маленьком столике лежал лист бумаги. Мишутка прочитал написанные строчки:

«До свидания, глупцы, неудачные изобретатели и опаздывающие русские красные пинкертоны. Медвежонок, пойди понюхай, чем пахнет из интересующего тебя зеркального шкафа. Профессор Толье».

Мишутка ураганом бросился в кабинет профессора. Загадочный шкаф стоял и насмешливо улыбался громадным зеркальным глазом. На шкафу была приклеена записка:

«Медвежонок. Тяни за ручку…»

Мишутка злобно звякнул зубами и хотел схватиться за ручку шкафной дверцы.

Сильная рука Акста энергично отбросила его от шкафа к столу.

- Ты с ума сошел, - жестко проговорил он. Осторожно склеил со шкафа записочку и бережно уложил ее в портфель вместе с листом исписанной бумаги, который бросил Мишутка около камина. - Все вон из дачи! - прогремел Акст, вышиб окно в кабинете и крикнул Мишутке: - Вон, говорю, из дачи.