Исповедь Дракулы - Артамонова Елена Вадимовна. Страница 4

Кулаки сжались сами собой. Приступ ярости, как огонь солому, охватил душу. «Мне нужна свобода – Матьяш не имел права бросать меня в тюрьму! – думал неподвижно сидевший у стены Дракула, за внешней бесстрастностью которого скрывалась буря эмоций. – Сколько дел осталось незавершенными, сколько проблем надо решить! Выбраться отсюда, избавиться от оков, жить, как жил прежде… За что? Несправедливо, глупо, преступно удерживать меня здесь! Глупый мальчишка сам не знает, что делает – только я могу защитить его королевство, а он рубит сук, на котором сидит… Абсурдно! Несправедливо!»

Темница была не самым подходящим местом для проявления гнева, но князь не мог совладать с яростным желанием выбраться отсюда. Всего лишь стена отделяла его от свободы, и если бы удалось сломать ее, сокрушить разбитыми в кровь кулаками, жизнь вернулась бы снова, и все стало бы, как прежде… Нет, не стена – людское вероломство и глупость… За что? Ответа не было.

Будущее страшило, но даже больше собственной судьбы Дракулу волновала участь сына. Князь часто вспоминал лицо мальчика во время их последней встречи в замке Кенингштейн. Влад станет настоящим мужчиной… Ни после смерти матери, погибшей на его глазах, ни во время тяжелейшего перехода через Карпаты он ни разу не заплакал, держался так, как и подобает настоящему мужчине, князю, наследнику престола. А ведь мальчонке еще не исполнилось восьми лет. Он в одночасье стал сиротой, потеряв мать и отца, остался один среди врагов. Венгры воспитают его в своей вере, попытаются сделать покорной марионеткой, исполняющей чужую волю. Княжеские дети в цене – им сохраняют жизнь, держат как птиц в позолоченной клетке. Так было и с отцом Дракулы, и с ним самим, так будет и с Владом…

Прошлое обладало странной силой. Оно вовлекало в водоворот минувших лет, отбрасывая назад, к началу пути. Мысли о сыне сменились воспоминаниями о собственном детстве, Влад забылся, перестав ощущать холод каменных стен и тяжесть цепей, как наяву увидев горячее солнце Сигишоары. Воспоминания о раннем детстве были обрывочными, но очень яркими, словно осколки разбитой мозаики. Мать Дракулы умерла, когда ему не исполнилось и двух лет, и в памяти не осталось ничего, связанного с ней. Иногда Владу начинало казаться, что он помнит прикосновения ее рук, ее глаза, но потом князь понимал – это самообман, детская фантазия, заменявшая реальные воспоминания. А вот родительский дом в Сигишоаре отлично отпечатался в памяти. Тогда он казался мальчику огромным, как целый мир. Владу запомнилось как старший брат Мирча водил его в главный зал, показывая украшавшие стены росписи и рассказывая невероятные истории об изображенных на них людях. Мирча пугал братишку, а потом и сам холодел от страха под неподвижными взглядами нарисованных на стенах воинов, и мальчики выбегали на улицу, едва не попадая под копыта толпившихся во дворе всадников, счастливые тем, что снова могли видеть небо и такой знакомый, четко вырисовывающийся на фоне неба шпиль расположенной рядом с домом башни. Мирча, который был старше Влада на три года, и кормилица, простая румынка по имени Олтя, выхаживавшая мальчика после смерти матери, стали первыми людьми, чьи образы отчетливо запечатлелись в его памяти. Отца братья видели редко, и он представлялся Владу таинственным воином, сошедшим с фрески из главного зала.

Отец Мирчи и Влада Влад Дракул был одним из незаконнорожденных сыновей валашского господаря Мирчи Старого, прямого потомка воеводы Басараба [3], а в жилах их бабушки текла кровь знатного венгерского аристократа Томаджа, владевшего землями северной Трансильвании и озера Балатон. Отец провел юность при дворе императора Сигизмунда [4], куда Мирча Старый отправил его в залог дружеских отношений со «Священной Римской империей». Юноша не мог пожаловаться на условия, в которых находился, – он очень многое узнал, общаясь с интересными людьми, получил отличное образование, здесь же познакомился с Яношем Хуньяди… Однако, когда он попытался покинуть двор Сигизмунда и бежать в Польшу, его поймали и вернули обратно, – несмотря ни на что, сын Мирчи Старого был пленником, не вольным распоряжаться своей судьбой. Дракул верно служил императору и за это получил пост командующего пограничными войсками в Трансильвании, ставка которых находилась в Сигишоаре, в том самом доме, где и родились Мирча с Владом. Поэтому первыми воспоминаниями мальчиков было бряцание оружия и блеск доспехов постоянно приезжавших в дом вооруженных мужчин. О своей матери Влад почти ничего не знал, отец никогда не говорил о ней с сыновьями, и братьям приходилось довольствоваться рассказами Олти. Кормилица говорила: мать мальчиков происходила из знатной семьи и удивляла своей красотой. Вместе с отцом они были великолепной парой, вызывавшей восхищение у всех, кто их видел. Олтя не раз повторяла, что Бог дал Владу глаза его матери…

Каждый представитель княжеской семьи имел право на валашский престол, а потому, когда после смерти Мирчи Старого началась ожесточенная схватка за власть, Влад Дракул принял в ней активное участие. Для победы необходимо было заручиться надежными союзниками, ведь все князья в Валахии приходили к власти либо с помощью венгерской, либо турецкой стороны. Незадолго до рождения своего второго сына, в начале 1431 года, Дракул вступил в созданный Сигизмундом «Орден Дракона» – полумонашеское-полувоенное братство, призванное защищать семью императора и бороться с неверными. Так Влад, сын Мирчи, получил прозвище Дракул. Оно перешло и к его сыновьям. Младшего Влада прозвали Дракулой, то есть – сыном Дракона, а недоброжелатели ухитрились переделать прозвище в – «сына Дьявола». Все из-за созвучия слов: на румынском drac – дьявол, и это напоминает слово dragon. [5] Впрочем, Дракула никогда не судил отца за то, что тот принял столь странное имя. Как бы не называли его люди, Влад всегда стремился вести себя достойно, чтобы не запятнать честь своего рода, ведь правда состояла не в словах, а в делах, и если Дракон призван был служить Богу, значит, так и должно было быть.

Дракул получил формальное назначение на должность валашского князя, однако благословение Сигизмунда еще не означало открытую дорогу к трону. Претендент продолжал искать способы захвата власти, а его малолетние сыновья радовались жизни, не подозревая о заботах взрослых. Несмотря на то, что Дракул был наполовину венгром и большую часть жизни провел в Германии, своих детей он воспитывал в православной вере. Возможно, это была предусмотрительность, – в Валахии католик никогда бы не сумел получить власть, тем более – удержаться на троне. Олтя была первой, кто научил Влада молиться, и мальчика охватывал благоговейный восторг, когда он всматривался в строгие, но прекрасные лики святых. В доме имелась своя маленькая церковь, однако в раннем детстве Влад никогда не посещал большие православные храмы, ведь Сигишоара была католическим городом. А мимо католических церквей мальчик проходил с опаской и испугом, ему казалось, там творится что-то страшное и неправильное. Огромные здания подавляли своей величиной, и мнилось, будто под темными сводами притаились все грехи и соблазны, способные погубить невинную душу. Сколько лет – бушующих страстями, кровавых, смутных, отчаянных – минуло с той поры, но Влад Дракула ясно помнил чувство благодати, снизошедшее на него, когда он, маленьким мальчишкой, впервые перешагнул порог кафедрального собора в Тырговиште. Помнил как слезы сами собой потекли из его глаз, а душа, покинув телесную оболочку, устремилась к самому Богу, – но это случилось позже, после переезда семьи Дракула в Валахию.

За два года до того, еще в Сигишоаре произошло очень важное событие, потрясшее мальчиков – отец привел в дом новую жену. Ею оказалась сестра Богдана Мушата – друга Дракула, впоследствии ставшего князем Молдовы. Влад был слишком мал, а потому принял ее без тени протеста. Иногда мальчик даже представлял себе, что Анна – его мать, и ему становилось хорошо, когда женщина трепала его по волосам. А вот Мирча, которому тогда исполнилось семь лет, пытался убежать из дома, за что был сурово наказан отцом, однако даже после экзекуции долго не желал признавать Анну. Но Господь дал ей кротость и терпение – мудрая женщина сумела сделать так, что дети полюбили ее. Потом родился Раду – очаровательный малыш, которого все называли золотоволосым ангелочком. Впрочем, Влад не разделял восторгов окружающих. Как только Раду немного подрос, вся ответственность перешла на среднего брата – он должен был заботиться и опекать младшего братишку, в то время как Мирча все больше времени проводил с отцом, и все чаще звучали слова: «Однажды парень станет наследником престола».