Записки десантника - Золотарь Иван Федорович. Страница 41

— Ну так чего же вы носы повесили? Тем ценнее для нас будет захват этого типа. Надо думать, он привезет с собой свежие инструкции, — оживился Рудак.

— Выходит, сиди у моря и жди погоды? А если ни один из них не вернется, тогда что? — хмуро промолвил Носов.

— Ничего, Гриша, не унывай, — подбодрил я разведчика. — В нашем деле, сам знаешь, выдержка, выдержка и еще раз выдержка. Группу Качана не встречали в городе?

— Встречать не встречали, а от Комар узнали, что Николай чуть было не попал в руки гестаповцев. Марии рассказал об этом подпольщик Поздняк. «Вбегает, — говорит, — ко мне вчера взволнованный Николай и просит спрятать его от преследования гестаповского шпика». Поздняк велел Николаю лечь в постель, а сам вышел на крыльцо. Там уже стоял преследователь. «Куда. — спрашивает, — спрятал бандита?» — и, отстранив Поздняка, вбегает в комнату. «А ну, приятель, вставай!» — толкнул он укрывшегося с головой одеялом Николая. И тому ничего не оставалось, кроме как выпустить в шпика пулю из пистолета. Гестаповский агент свалился замертво. Поздняк и Николай завернули труп и выволокли в сарай. Уходя от Поздняка, Николай сказал ему:

— За нами охотится гестапо. Передай Касперовичу, чтобы он усилил наблюдение за Нивеллингером. Мы придем через неделю.

«Плохие дела, черт возьми. Что же там сейчас происходит?» — с тревогой думал я.

А происходило в Борисове, как мы узнали об этом позже, вот что.

Нивеллингер, который, несомненно, догадался об измене Федотова, прилагал бешеные усилия, чтобы поймать его и связанных с ним разведчиков группы Качана. На это дело были брошены десятки опытных шпиков, снабженных фотокарточками наших разведчиков; под усиленное наблюдение были взяты все те места, где они когда-либо появлялись.

Не подозревая еще обо всем этом, разведчики, как обычно, ночью вошли в город и направились на явочную квартиру, хозяином которой был известный в городе старик Гуринович. Жена его — немка по национальности, и это делало их квартиру более надежной. Однажды, когда разведчики ночевали у них в доме, неожиданно кто-то забарабанил в наружную дверь. Вышла хозяйка, и минуту спустя до слуха разведчиков донесся ее голос:

— Что вам угодно, господин лейтенант?

— Я решил занять этот дом под свою квартиру. Приказываю немедленно очистить его и приготовить к моему приезду. Я буду через два часа.

— Во-первых, я, господин лейтенант, немка и не позволю обращаться с собой так, как вы это делаете, а, во-вторых, у меня уже живет один майор, и я сейчас позову его сюда.

Непрошеный постоялец быстро удалился, боясь, видимо, связываться со старшим офицером и этой немкой.

Через минуту в комнату разведчиков вошла сама хозяйка. Увидев у них в руках приготовленные пистолеты, она рассмеялась:

— Что это вы так нахохлились? У меня, ребятки, можете чувствовать себя спокойно. Я знаю, как разговаривать с этими молодчиками.

На этот раз разведчики переночевали у Гуриновичей спокойно, и на следующее утро Борис отправился к связному, чтобы вызвать на явочную квартиру Никифора и Казимира. Смело шагая по улице, он вдруг заметил, что к нему спешат два полицая.

— Эй, ты! Стой! — крикнул ему один из них.

Борис прибавил шагу. Полицаи тоже. Борис побежал, те за ним. Понимая, что долго бежать по улице, да еще днем, опасно, Борис завернул за угол, шмыгнул в первую попавшуюся калитку и вбежал в дом. Как оказалось, в этом доме жил глухонемой парень Костя, который знал Бориса с детства, знал, что он партизанский разведчик, и не раз знаками упрашивал при встрече захватить его с собой.

Костя выглянул в окно и, увидав вбежавших в калитку полицаев, быстро показал Борису на место в углу за единственным стоявшим в комнате, кроме кровати, шкафом, а сам поспешил во двор.

— Где ты спрятал партизана? — донеслось со двора.

Последовала небольшая пауза.

— Вот черт, он, оказывается, глухонемой! А ну отойди!

Дверь с шумом отворилась, и на пороге застучали шаги полицаев. Борис притаился с пистолетом в руке. Полицаи остановились у порога, окинули глазами комнату и, увидя, что в ней никого нет, хотели уже было уходить.

— Погоди, — сказал один из них. — Наверное, в этом шкафу спрятался.

Дверца шкафа со скрипом распахнулась и удачно закрыла собой прижавшегося в уголке Бориса.

— Нет. А ну пойдем с нами! — гаркнул полицай и толкнул Костю к выходу.

Борис подумал, что полицаи хотят арестовать его спасителя, осторожно вышел из-за шкафа и краем глаза выглянул в окно. Костя стоял посреди двора и, размахивая руками, показывал на забор — дескать, перемахнул туда. Полицаи поспешили в соседний двор, а Борис, воспользовавшись моментом, выбежал от Кости и вернулся к Гуриновичу.

Посоветовавшись, разведчики решили послать на связь Николая. Капшай направился прямо к той улице, на которой жил Касперович, надеясь увидеть его во дворе и знаком вызвать к себе. Когда Николай уже приближался к дому Казимира, то заметил, как из-за угла вывернулся подозрительный тип в в штатском. Остановившись, он внимательно посмотрел в лицо Николая и поспешил к нему. После случая с Борисом Капшай не стал мешкать и, прибавив шагу, миновал двор Касперовича, даже не посмотрев в ту сторону. А тип не отставал. Вот тогда, не видя другого выхода, Николай и вошел во двор Поздняка…

После того как гестаповский агент был убит, Николай обыскал его карманы и нашел в них список квартир, в которых иногда бывали разведчики, точные записи их примет и фотокарточку Артура Ржеуцкого.

После этого случая разведчики поняли, что дальнейшее их пребывание в городе на этот раз опасно. Хотели уже было уходить восвояси, но неожиданно их задержало следующее обстоятельство.

К старухе Гуринович пришел ее земляк, военнопленный из немцев Поволжья, служивший шофером легковой машины у барона фон Ранке. Оказалось, он уже не раз заходил к Гуриновичам главным образом за тем, чтобы взять в долг денег, которых обычно не возвращал.

— А нельзя ли его склонить на нашу сторону и доставить барона на его же собственной машине к нам в лес? — спросил Борис Гуриновичей.

— Отчего нельзя, попробовать можно, — ответила старуха. — Угостим его медовухой, поговорим по душам, — может, и согласится.

Против ожидания разведчиков шофер очень легко согласился на их предложение. Было условлено, что на следующий день утром, когда барон отправится на обычную прогулку на своей машине, шофер, сделав вид, что что-то случилось с мотором, остановится против указанного ему разведчиками места; за калиткой его будут поджидать партизаны.

Окрыленные удачей, разведчики почти не спали эту ночь и утром отправились в назначенное место. Время, как казалось им, остановилось— так мучительно было ожидание. Изредка по улице проезжали грузовые машины с немцами; один раз промчалась легковая машина. Вдруг против калитки того двора, за забором которого притаились разведчики, остановилась большая грузовая машина, и почти в ту же минуту подкатила и ожидаемая машина фон Ранке. Она стала между калиткой и грузовой машиной. Разведчики растерялись. Глянув в щель забора, они увидели, что с грузовой машины стали выскакивать гестаповцы, а из легковой вышел шофер. Фон Ранке в ней не было.

— Предательство! Биться до конца, — прошептал Борис.

В это время над домами на бреющем полете пролетел трехмоторный немецкий бомбардировщик, заполнив все вокруг таким ревом, что дрожала земля. Гестаповцы невольно замерли на месте и, подняв к небу головы, с улыбкой провожали самолет.

— В легковую машину! — крикнул Николай своим товарищам.

Разведчики бросились в калитку, подбежали к легковой машине, которая скрывала их от глаз гестаповцев, отвлеченных наблюдением за самолетом, толкнули в раскрытую дверцу глазевшего вверх шофера, мигом ввалились сами, и не успел шофер сообразить, что произошло, как Борис, тыча пистолетом ему в висок, крикнул:

— На полном газу за поворот!

Растерявшийся шофер машинально нажал на стартер, и машина помчалась. Опомнившиеся гестаповцы что-то кричали, бросились к грузовику, но «оппель-капитан» быстро оставил их позади, выскочил из города и помчался по шоссе Борисов — Большое Стахово по направлению к лесу.