Записки десантника - Золотарь Иван Федорович. Страница 46

Лена долго возилась с дровами — должно быть, выбирала, которые посуше, — а солдат все не отходил от двери. Тогда Лена вложила сумочку в середину охапки дров, взвалила охапку на плечи и, прихватив одним пальцем портфель, направилась к подъезду.

— На, посмотри, если хочешь, — кивнула она часовому на портфель, а сама кряхтела под тяжестью дров.

Тот взял портфель, помял его в руках, щупая, нет ли чего твердого, и вернул Лене, не раскрывая.

— Тебя же проверяли, чего уж там, иди, — сказал он, открывая перед Леной дверь.

Так завершился первый этап выполнения задуманного плана.

Лена торжествовала, хотя впереди было еще самое трудное: пронести мину в строго охраняемую спальню Кубе и суметь заложить ее так, чтобы она не прощупывалась. О самой последней трудности — вовремя уйти из дома после того, как мина будет заложена, — Лена сейчас не думала: как-нибудь вырвется. Сейчас, когда она шла с дровами по коридору, ее занимал другой вопрос: куда и как спрятать мину?

Из кухни выглянула повариха Домна.

— Вот молодец, что догадалась прихватить дров! Давай их скорее сюда, у меня в печи все прогорело, а сходить некогда.

«Пропала, — обомлела Лена. — Продаст» старая карга! Зачем, спросит, сумку в дрова спрятала?»

Положение казалось безвыходным.

Глава девятнадцатая. Финал одной вечеринки

Арест Люси Чоловской окрылил Вильденмайера, сменившего на посту руководителя штаба НТСНП Берке. Стремясь опередить гестапо и Нивеллингера в поимке остальных партизанских разведчиков, он снабдил своих людей из штаба НТСНП большими суммами денег для организации молодежных вечеринок с попойками.

Сам Вильденмайер, не в пример Берке, на таких вечеринках появлялся редко, да и то лишь в сопровождении своих молодчиков. Он выдавал себя за русского военнопленного но имени Евгений, ходил в штатском и при случае, как бы с опаской, поругивал «гитлеровских мародеров и насильников». Но как ни старался новоиспеченный начальник специальной службы «Абвера» держаться в тени, деятельная Мария Комар все время держала его в поле зрения и передавала все сведения о нем Носову и Меняшкину. А они, верные клятве отомстить за Люсю, выслеживали Вильденмайера, как страстные охотники выслеживают дичь. Однажды они так увлеклись, что чуть было сами не попали в руки гестаповцев.

Спрятавшись неподалеку от здания штаба НТСНП, Носов и Меняшкин просидели в засаде до глубокой ночи и, наконец, подкараулили Вильденмайера, когда тот вышел из здания один и направился по улице. Разведчики — за ним. Они хотели напасть подальше от штаба, откуда на крик Вильденмайера могли выскочить его подчиненные.

— Ну, Ваня, кажется, пора, — шепнул Носов, когда здание штаба осталось далеко позади.

Но Меняшкин отсоветовал:

— Пусть отойдет подальше.

И разведчики продолжали преследование. Вдруг из переулка вывернулась группа немцев. Осветив встретившегося им Вильденмайера карманными фонариками, они поздоровались с ним и остановились. Партизаны успели заметить, что немцы были в черной форме.

— Гестаповцы! — шепнул Меняшкин.

И в тот же момент свет одного из фонариков выхватил из темноты фигуры наших разведчиков. Медлить было нельзя. Носов и Меняшкин перемахнули через забор и пустились наутек. Вслед раздались выстрелы, на улице поднялась тревога. Эсэсовцы — их было не менее десятка — бросились окружать разведчиков. Но темь была слишком густа, а разведчики слишком хорошо знали город, и благодаря этому им удалось ускользнуть от облавы.

— Сорвалось! — досадовал Меняшкин. — А какой упустили случай! Жди теперь другого, глядишь, и не дождешься.

— Ничего, — успокаивал его Носов. — Сегодня сорвалось, в другой раз не упустим. Никуда он от нас не уйдет. Не падай духом, Ваня, наберись терпения.

Однажды Мария Комар сообщила им:

— Сегодня через два двора от нашего дома состоится вечеринка. На ней, как я узнала, должен быть Вильденмайер. Будьте наготове. После вечеринки я попытаюсь задержать этого прохвоста и постараюсь сделать так, чтобы домой он пошел один.

До поздней ночи Носов и Меняшкин просидели за забором вблизи дома, в котором проходила вечеринка. По началу светила луна, и они видели всех, кто входил в дом. Последним вошел Вильденмайер. С ним была четверо рослых молодчиков. Потом луна зашла, и стало совершенно темно.

Около полуночи из дома вышло несколько человек. Они прошли мимо забора, за которым сидели наши разведчики и смотрели в щели. Но лиц невозможно было различить. Может быть, тут и был как раз Вильденмайер? Шепотом в ухо Носов успокоил Меняшкина:

— Его тут нет. Я этого гада по походке узнаю.

— А что, если он заночует там?

— Не думаю. Мария слово сдержит. Тише, кажется, кто-то еще вышел.

До слуха разведчиков со стороны дома донеслись голоса, и еще одна группа проследовала мимо забора. Один отстал и поспешно нагонял остальных. Разведчики насторожились.

— Не он! — прошептал Носов.

— Но в доме, кажется, уже никого не осталось, — отозвался Меняшкин.

В этот момент послышался скрип двери, разведчики расслышали мужской и женский голоса.

— Нет, нет, спасибо, я останусь ночевать здесь, — раздались громкие слова Марии.

— Приготовься! — шепнул возбужденный Носов. — Это сигнал нам.

Со стороны дома послышались быстро приближавшиеся шаги. Носов и Меняшкин неслышным рывком перескочили через забор, приникли к лежавшим тут бревнам и затаили дыхание.

Вильденмайер брызнул светом фонарика. Вот он ближе, ближе, и когда поравнялся с бревнами, на него мгновенно налетели Носов и Меняшкин. Произошло это так быстро, так неожиданно, что Вильденмайер не успел даже крикнуть.

В следующую минуту обезоруженный враг со связанными руками и ногами, с кляпом во рту мешком повис за широченной спиной Меняшкина, и разведчики, держась поближе к забору, направились вдоль улицы, ведущей к выходу из города. Но не успели они сделать и сотни шагов, как увидели впереди себя мелькание огоньков.

— Патруль! — тихо сказал Носов. — Давай через забор!

Вильденмайер, как только услышал слово «патруль», сразу же забился, замычал, пытаясь вырваться из рук Меняшкина. Но тот одним махом перекинул свою ношу через забор и, подхватив через секунду вместе с Носовым упиравшегося гитлеровца под мышки и под колени, потащил его. Так, пробираясь дворами и темными переулками, достигли они окраины города и, искусно обойдя заставы, добрались до леса.

— Фу-у-у, — перевел дух Меняшкин, опуская на землю живую ношу. — Ну и тяжел, собака! Да хоть бы не ерепенился, а то всю спину избил мне, гад. А ну, ваше благородие, — обратился он к гитлеровскому офицеру, — дальше вам пешочком придется идти.

Вильденмайер, хотя рот его был теперь освобожден от кляпа, отозвался не сразу. Он все еще не мог понять, что с ним произошло. Наконец он зашевелился и заговорил на чистом русском языке:

— Скажите, кто вы и куда меня тащите?

— Ваша вечеринка кончилась, теперь к нам в гости пожалуйте, — съязвил Меняшкин.

— Имей в виду, если попытаешься бежать, угостим тебя так, что больше не встанешь, — предупредил Носов.

— Но… куда вы меня все-таки ведете?

— А я же сказал, разве не догадываешься? К партизанам в гости, — пояснил Меняшкин.

— Братцы! Так почему же вы мне сразу об этом не сказали! — с радостью воскликнул связанный. — Ведь я свой, из военнопленных. Сам давно искал случая бежать в партизанский отряд. А тут, гляди, повезло как, прямо на спине в рай! Да развяжите же меня!

Его развязали.

— Скажи на милость! Бывают же ошибки! А мы думали, что ты честно служишь немцам… — стал сокрушаться Носов.

А Меняшкин очень непосредственно изобразил радость.

— Вот здорово! — вскричал он. — Чему ж тут печалиться? Одним партизаном станет больше. Идем, братишка!

И все очень мирно тронулись.

Вильденмайер притворился, будто идет с большой охотой, и бодро шагал впереди разведчиков. Только в одном месте, в густых зарослях, он сделал было рывок в сторону.