Я буду рядом - Шин Кун-Суук. Страница 43

Вчера один из парней, получивший наряд на кухонные работы, поймал рядом с нашей частью четырех змей. У одной из змей, которая называлась щитомордник, на хвосте было жало с желтым ядом. Говорили, что летом змеи заползали в бараки. Только представь себе такое. Поднимаешь одеяло, а оттуда выползает змея. Когда я утром вернулся с побережья, мне рассказали, что командир взвода и еще несколько старших чинов пожарили змей и съели их, запивая соджу [17]. Но меня нисколько не покоробило. В спецназе я делал вещи гораздо хуже. Если бы я рассказал тебе, на что готов человек, лишь бы выжить в горах, ты, возможно, не захотела бы меня больше видеть. Люди там едят змей, которые еще живы и корчатся от боли даже после того, как с них чулком сняли кожу и выпотрошили внутренности. Я так много повидал ужасного здесь, в армии.

Каждый раз я смотрел на океан сквозь очки ночного видения и ощущал себя ночным животным. Скользкий приклад винтовки. Брызги морских волн повсюду. Даже сейчас в своих снах я бесконечно марширую в колонне по учебному полигону, пока кто-нибудь не гаркнет: „Подъем!“ – и я просыпаюсь.

По сравнению с пустынным ночным берегом в свете дня пляж кажется мне прекрасным. Вчера вся наша казарма разделась до своих казенных трусов и беглым маршем направилась на берег, чтобы искупаться в океане. С непривычки вода показалась обжигающе ледяной, но мы кричали и резвились в волнах, как дети, и в конце концов согрелись. Мне пришло в голову, что, если дела и дальше так пойдут, я тоже могу стать простым человеком, соответствовать ярлыку солдата или человека, завербованного на военную службу, и в дальнейшем спокойно вернуться в обычное общество. Меня больше не терзает непонятное беспокойство, которое тревожило меня в самом начале. Я люблю цитировать избитую стихотворную строчку: „Если жизнь тебя обманет, ты не злись и не горюй!“ Но время от времени мне приходит в голову – меня обманывает не жизнь, а я вожу ее за нос.

Юн!

Погода сегодня пасмурная. Я на всякий случай прихватил с собой плащ, взял блокнот и отправился проверить линию прекращения огня. С пыхтением я забрался на крутой склон, мое лицо раскраснелось и вспотело от натуги. Я присел на край скалы и окинул взглядом мрачное море, в блокноте нарисовал одинокую крохотную лодку, качающуюся вдали на волнах. Казалось, она оставляет на воде четкий карандашный след. Мне понравился рисунок, и я отправляю его тебе».

После того как его перевели из войск специального назначения в береговой патруль, Дэн, похоже, коротал время за написанием этих писем. Я получила от него письмо с просьбой навестить его. Он так сильно изменился! Я долго смотрела на письмо человека, который когда-то хотел совсем отказаться от встреч и писем, а теперь просил приехать к нему. Я чувствовала – ему одиноко и трудно, и он очень устал.

«Юн!

Последнее время военные постоянно находятся в состоянии боевой готовности, поэтому нервы у всех на пределе. По меньшей мере один раз в день мы получаем приказы – усилить бдительность. Все, кто ниже рангом командира роты, волнуются из-за подготовки к обширной военной проверке, которая состоится в следующем месяце. Изначально наша рота должна была уйти с побережья и соединиться с основными силами, в то время как другая группа прийти нам на замену. Однако время идет, а приказа нет. И в результате мы лишились даже обычных выходных.

Юн!

Ты сможешь вырваться ко мне на следующей неделе? Поскольку мы должны сидеть на своих наблюдательных постах каждую ночь, нам не положены свидания. Но если ты сможешь приехать, я постараюсь на целый день увильнуть от своих обязанностей. Мне пришлось бы унижаться перед одним парнем, который моложе меня, но пробыл здесь немного дольше. Сейчас я согласен и на такое, если смогу увидеть твое лицо даже несколько секунд. За моей спиной высятся темные горы, а прямо передо мной морская вода блестит в лунном свете, словно чешуя. Я иду вперед с заряженной винтовкой, вглядываюсь в ночь и думаю о тебе».

Тот вечер, когда я отправилась повидать Дэна, отчетливо встает перед глазами, и я опускаю голову. Несколько дней подряд я спорила, ехать мне к нему или нет, из-за его письма. Поскольку он не желал представать передо мной с бритой наголо головой, он даже в увольнительную не приезжал. Чтобы добраться из города до военной базы Дэна, мне надо было сначала ехать на поезде, а затем добираться на двух разных междугородних автобусах. На последней остановке я встретила солдата из войск гражданской обороны, который направлялся на ночное дежурство в часть на побережье, где Дэн обычно стоял в дозоре. Он проводил меня до нужной части. Дэн бросился мне навстречу. На голове у него была каска, на плече болталась винтовка, а к поясу крепились ручные гранаты и штык.

Вооруженный до зубов Дэн и я шли по лесной тропинке с множеством сухих сосновых шишек. Вокруг не было ни души. Мы спустились по тропе вдоль холмов и прошли по береговой линии прекращения огня, пока не вышли из зоны его обычного патрульного обхода. Мы шли и шли вперед по темной тропе вдоль берега. Я понятия не имела, где мы находимся. Потом мне показалось, что мы удаляемся от воды, шум волн постепенно стихал. Звезды взирали на нас сверху, сияя с такой силой, будто вот-вот прольются с неба на землю. Дэн молча шел рядом. Я тоже молчала. Экипировка Дэна выглядела так, будто в любой момент мог начаться ожесточенный бой. Я не представляла, о чем говорить с Дэном, ведь он уже не был прежним Дэном, другом детства, а превратился в усталого безымянного солдата в полевой военной форме. Мы долго шли, но так и не встретили ни единой души. Неожиданно Дэн спросил, не хочу ли я послушать страшную историю.

– Ты так здорово вооружен, я и так не на шутку перепугалась, – откликнулась я.

Он рассмеялся и сказал:

– Я оставил свой пост.

– Что это значит?

– Если начальство узнает, что я с тобой, меня отдадут под трибунал.

– Это опасно?

Услышав мой серьезный тон, Дэн снова расхохотался:

– Не беспокойся. Когда долго служишь на побережье, понимаешь: каждый здесь делает все возможное, чтобы увидеть своих близких или девушек. Мы делаем вид, что ничего не замечаем, и не лезем в чужие дела. Командир роты и первый сержант наверняка об этом знают. Никто не поверил мне, когда я сказал, что у меня есть девушка. Вот они и заключили пари.

– На меня?

– Прости.

– И что это за пари?

– Они сказали: «Если твоя девушка действительно появится, то можешь отсутствовать всю ночь».

– Это слишком опасно. Я не хочу, чтобы из-за меня ты делал что-то плохое.

– Плохое? О чем ты говоришь? Я сейчас так счастлив! Не могу поверить, что ты рядом со мной.

Я разволновалась, но такой поворот разговора меня немного успокоил.

– А что за страшная история? Снова пауки?

– Я больше не боюсь пауков.

Это уже был не тот Дэн с налобным фонарем во время посещения могилы моей мамы, Дэн, боявшийся в темноте наступить на паука. Он рассказал, что перестал бояться пауков после службы в спецназе, а еще добавил: после бесконечных переходов, передвижения ползком, после прыжков и спуска с крутых скал в горах почти каждый день он научился хватать пауков голыми руками.

– Правда? Значит, все-таки есть для тебя хоть какая-то польза от службы в армии!

Дэн только глухо рассмеялся в ответ на мои слова.

А я с любопытством спросила:

– Так что там за страшная история?

Дэн указал в темноту, туда, откуда доносился плеск волн.

– Там между бункерами находится сторожка, где солдаты по очереди отдыхают, сменяя друг друга на посту. Рассказывают, что один солдат влюбился в девушку из деревни неподалеку отсюда. Девушка время от времени приходила сюда и проводила с ним ночь в сторожке. Всякий раз она приносила ему котелок с лапшой, чтобы он мог перекусить. Но после окончания службы этот парень ушел, не оставил ей свой номер телефона и даже не попрощался. Она так страдала, что повесилась в той самой сторожке. Оказалось, она была беременна. А некоторое время спустя по округе поползли слухи. Если какой-нибудь солдат засыпал в сторожке, ему снилось, будто дверь открывается, входит красивая улыбающаяся девушка, держит в руках поднос с дымящейся кастрюлькой.