Тени предательства - Френч Джон. Страница 12

«Отличный корабль», — подумал Пертинакс. Прошло всего тридцать лет, как блестящий корпус «Молота Терры» сошел с верфей Марса. Некоторые в Легионе говорили, что у марсианских кораблей более агрессивный темперамент, чем у инвитских, словно их характер отражал нетерпеливую эпоху, в которой они родились. Пертинакс никогда не думал о своем корабле подобным образом. Для него он был тем, чем был, и капитан досконально знал свой корабль.

Внизу на мостике работали точно и слаженно. Сервиторы обращались к когитаторам щелкающим шепотом. Смертные офицеры обменивались приказами, инфопланшетами и катушками пергамента. Техножрецы молча склонились в бронзовых нишах, пока машинное сердцебиение корабля не потребовало их внимания. Мостик был разумом боевой баржи. Восьмикилометрового корабля с экипажем из тысяч рабов и сервиторов, чье оружие могло обращать цивилизации в пыль. Корабль нес триста Имперских Кулаков, мощь которых была почти равна его орудиям. Он назывался «Молот Терры» и как у всех собратьев у него была одна цель: господствовать в космической войне. Боевой корабль был создан из плоти и дисциплины в той же мере, что из металла. Верность этой оценки нравилась Пертинаксу. Он знал, что магистр флота Полукс разделял ее.

Хотя некоторых старших капитанов и командиров боевых групп раздражали приказы Полукса, Пертинакс не мог придраться к магистру. Флот был уязвим, а нападение вероятным. В такой ситуации нужен был тот, кто организует прочную оборону и сохранит боевую мощь. Боевой порядок Полукса полностью отвечал всем этим требованиям. Пертинакс даже поддержал молодого адмирала одобрительным кивком, когда увидел планы развертывания. Карающий Флот образовал сферу, похожую на океанический мир Фолл II. Каждая боевая группа двигалась точно рассчитанным замкнутым курсом. Вместе корабли напоминали клетку, сплетенную из хвостов комет. «Молот Терры» и его группа из двенадцати меньших кораблей находились снаружи сферического строя, возле границы системы.

Недалеко от «Молота Терры» изогнулась черная пелена звездного пространства. Набухающее искажение окрасилось сиреневым и зеленым светом, и по космосу протянулись трещины.

На мостике «Молота Терры» офицеры объявили тревогу; секунду спустя сирены зазвучали из многих мест. Пертинакс просмотрел поток информации, прокручивающийся перед аугментированными глазами, и обдумал возможности. Что-то прорывалось из варпа в реальность. Это мог быть враг, друг или кто-то неизвестный. Пока они не узнают, кто это, всех ждет один и тот же прием. Капитан кивнул и отдал ожидаемый экипажем приказ.

— Боевая готовность. — «Молот Терры» задрожал, реагируя на слова. Почувствовав, что корабль полностью пробудился, Пертинакс почти видел, как глубоко в корпусе боевой баржи плазма наполняет обменники. Зеленое свечение голоэкранов и красное сигнальных ламп наполнили мостик, а метровой толщины заслонки опустились поверх иллюминаторов. Пертинакс знал, что корабль будет в полной боеготовности менее чем через десять секунд. От дюжины ударных крейсеров, эсминцев и фрегатов боевой группы уже поступали доклады о боеготовности.

Он посмотрел на пикт-изображение границы системы и тут же увидел, как между звезд появилась трещина. В космосе разверзлась дыра. По краям плясали молнии, а в центре вращалась тошнотворная цветная воронка. Прореха расширилась, словно пасть, собравшаяся извергнуть рвоту. Из нее появилось огромное железное острие, таща за собой большой зазубренный корпус, еще больше расширяя брешь. Это оказалась громадная боевая баржа с тусклой броней. Вдоль бортов и верхней части корпуса располагались батареи. Пертинакс узнал появившийся корабль: он назывался «Контрадор» и принадлежал Легиону Железных Воинов. На мгновенье мысли перемешались, ясность ума пропала от вида старого соперника и союзника.

«Контрадор» открыл огонь. По носу «Молота Терры» прокатились взрывы. Пустотные щиты корабля выдержали, энергия извивалась по их поверхности маслянистыми разводами. На мостике голос Пертинакса дрожал от гнева, когда он отдавал приказ открыть ответный огонь. «Молот Терры» начал стрелять в ответ.

Космос вокруг «Контрадора» бурлил, как кипящая смола, когда корабль за кораблем одновременно врывались в реальность. Первая сотня кораблей Железных Воинов разом открыла огонь и «Молот Терры» превратился на краткий миг в растекшееся солнце.

Когда я добрался до мостика, «Молот Терры» уже превратился в расширяющуюся сферу газа и раскаленных обломков. Пикт-экраны показывали смерть корабля, безмолвно пылающего над сотнями сервиторов и членов экипажа, заполнившими громадное пространство. От этого зрелища я на секунду застыл, уставившись на экраны. Я подумал о Пертинаксе, капитане «Молота Терры», воине, который уже прошел сотню кампаний к тому моменту, когда я стал частью Легиона. Вспомнил зеленые аугметические глаза, которые неотрывно смотрели на меня, и неистребимый мягкий акцент Европы.

Я встряхнул головой, и шум мостика вернулся. Офицеры кричали друг на друга, сервиторы и машины выдавали распечатки данных. Ралн стоял рядом, уже отдавая приказы рабам. Я должен восстановить контроль над битвой, прежде чем он окончательно будет утрачен. Но был один недостающий фактор, который необходимо узнать.

— Кто противник? — спросил я. Ралн слегка повернулся ко мне и пока он отвечал, красные линзы шлема на мгновенье встретились с моими глазами.

— Железные Воины, — ответил сержант и отвернулся, чтобы отдать серию быстрых приказов офицерам мостика. Секунду я стоял неподвижно, как человек, получивший пулю, но не упавший. Затем кивнул и быстро надел шлем.

Над головой вращалась гололитическая проекция, показывая растущими колонками пылающих рун боевую группу и дислокацию противника, показания ауспиков и тактическую информацию. Данные с дисплея шлема наложились на проекцию: внутрикорабельная связь, коммуникации с командирами боевых групп, подробности о подразделениях Легиона на каждом корабле. Космодесантник, не обученный обрабатывать такие объемы информации, был бы потрясен. Обычного человека она бы раздавила. Я глубоко вдохнул, чувствуя, как в теле и разуме нарастает концентрированное спокойствие. Психологическая подготовка подавила все остальные инстинкты. Я был эпицентром урагана — ясная точка воли и силы.

— Выведи нас над плоскостью атаки, — приказал я Ралну. Я ощутил, как корабль задрожал. На секунду голографическая проекция размылась и замерцала. Я снова посмотрел на предварительные данные битвы, которые парили передо мной. С момента гибели «Молота Терры» прошло четыре минуты. Мы потеряли десять кораблей, тридцать вышли из строя; сорок шесть получили тяжелые повреждения. Артиллерийская мощь упала до шестидесяти двух процентов по флоту. Мы были близки к катастрофе.

«Трибун» был под обстрелом. Я мог понять это по степени активности на мостике, словно двигалось собственное тело. На носовых батареях отключились щиты. Энергию перенаправили, чтобы снова поднять их. Из плазменных реакторов выжимали все, чтобы поддерживать мощность.

Вражеские бомбардировщики на подлете.

Батареи ведут огонь.

Верхние линейные акселераторы выходят на оптимальный угол обстрела.

Поворот на тридцать процентов…

Корректировка курса…

Я медленно выдохнул и отбросил данные о состоянии «Трибуна». Я магистр флота. «Трибуном» управляет Ралн, и корабль был только одним элементом битвы. Я сосредоточился на информации перед собой; гололитическая проекция демонстрировала переплетение траекторий и янтарных отметок боев.

Ситуация была ясной и леденящей душу. Вражеский флот проник на треть внутрь наших позиций. Их строй походил на зазубренный конус, крупнейшие корабли находились в глубине под прикрытием эсминцев и ударных крейсеров. Он пронзил наш флот и продвигался к центру сферического построения. Флот неприятеля напоминал зубастого червя, поедающего сердцевину спелого фрукта. Он действовал с безжалостной методичностью и угрожающей эффективностью. Так типично для Железных Воинов.

«Железные Воины. Наши враги — Железные Воины». — Мысль была подобна осколку льда, вонзившемуся в живот, словно этот факт только что запечатлелся в голове. Они зашифровали свои переговоры, но я узнал корабли. Мы сражались бок о бок с ними, вместе с воинами их экипажей я проливал кровь и называл их братьями. «Если Железные Воины были с Гором, тогда сколько еще поступили так же?» Могли другие повернуть против Империума? Возможно, Терра уже пала, а Империум прекратил существование. Наш флот мог быть последним осколком выжившей верности. От этих вероятностей у меня закружилась голова, словно разум кричал о мертвом Империуме, исчезнувшем в бездне. На мгновенье я почувствовал старую трещину в своей силе, слабость, которая почти заставила меня свернуться в клубок и принять смерть на льду Инвита.