Жизнь как матч - Платини Мишель Франсуа. Страница 33

Я был немного травмирован. Врач должен был наложить мне на бедро правой ноги гипсовую повязку.

В результате я задержался в раздевалке и оказался последним в цепочке игроков, отстав от них. Я вышел на поле в момент представления по микрофону команд и втиснулся между Гардоном и Репом как раз вовремя, чтобы успеть пожать руки президента Республики Франсуа Миттерана и мэра Парижа Жака Ширака.

Кое-кто потом не преминул увидеть в этом небольшом опоздании желание совершить «персональный» выход на поле, который скорее похож на выход артиста на сцену. Мой последний выход на зеленый газон в составе французского клуба.

Я провел первый тайм в одиночестве, в «пиковом» режиме, ведя боевые действия против противника, слишком сгруппированного в защите, и все время выслеживая мяч, чтобы использовать его наилучшим образом! Но все напрасно.

Во втором тайме я все же забил мгновенным ударом гол и восстановил равновесие в счете за четверть часа до окончания игры. Один журналист, который следил за всеми моими действиями через бинокль и с хронометром в руках, заметил, что я коснулся мяча всего лишь девять раз и удерживал его лишь в течение 26 секунд за эти 45 минут матча. Вполне достаточно, чтобы забить гол, который давал возможность продолжить игру в дополнительное время.

Мне удалось удвоить счет через 10 минут после возобновления игры. И вот, медленно, но верно, среди воплей и криков «Молодцы!» «Сент-Этьенн» начал продвигаться к своей победе. Прошло четыре года после встречи с «Нанси», состоявшейся накануне чемпионата мира в Аргентине. И вот сегодня, накануне другого чемпионата мира – в Испании, я вступаю во второй раз в решающую борьбу за Кубок Франции.

Но только в футболе возможна совершенно невероятная, мгновенная смена ситуаций. Это неожиданней любой театральной развязки. Так как здесь, на поле, нет никакого сценария. Ничего предписанного заранее. Короче говоря, здесь ничего нельзя предусмотреть.

Оставалось играть всего 10 секунд. Уже заволновалась в президентской ложе протокольная служба. Возле трибун полицейские начали устанавливать металлические барьеры для публики. Совершенно очевидно, парижане уже не верили, что на поле может произойти еще что-то интересное. Я это читал на их лицах. О таких вещах можно легко догадаться. Тем не менее подхлестываемый накаленной до предела, вошедшей в какой-то экстаз толпой, «Пари-Сен-Жермен» продолжал играть, выискивая свой последний, эфемерный, самый ничтожный шанс.

И был совершенно прав.

Следует прорыв Сюржака на правом фланге, пас Рошто, удар с центра штрафной площадки и…

Счет становится 2:2. Кажется, какое-то настоящее безумие охватывает стадион. Орды мальчишек лавиной выскакивают на зеленый газон.

«Пенальти не будут пробиваться до тех пор, пока болельщики не очистят поле стадиона» – гремят громкоговорители.

Полиция, у которой нет в этом особой сноровки, очищает поле от болельщиков целых полчаса.

Многовато.

Даже слишком.

Стараемся не показывать вида, но все же мы сильно растеряны.

Я рассчитывал покинуть клуб «Сент-Этьенн», преподнеся ему свой последний победный дар.

Назначаются пенальти. Везение, которое привело парижскую команду к пробиванию пенальти, думаю, поможет им одержать в конечном итоге победу.

Сеанс начинается.

Батеней – первый у мяча. Промахивается. Арбитр Вотро разрешает перебить: Кастанеда якобы сдвинулся с места. Батеней забивает. Затем от нашей команды пробивает Зано. Также промахивается. Барателли сдвинулся с места. Зано пробивает повторно и забивает гол.

И мы и парижане забиваем в этой серии по пять мячей. Фернандес из «Пари» бьет последним. Я ему шепчу на ухо: «Сделай одолжение, Луис, промахнись…». Он кидает на меня свирепый взгляд перед последней казнью Кастанеды. 5:5.

Начинается новая серия. От нас бьет Кристиан Лопес. Удар. Барателли отражает мяч. От «Пари-Сен-Жермен» к мячу подходит Пилогре… Кастанеда пропускает. И мы оказываемся в «нокдауне».

Особенно не по себе мне. От меня многого ожидали в «Сент-Этьенне». А мы за три года сумели лишь завоевать титул чемпиона страны и дважды выйти в финалы Кубка Франции, которые оба проиграли. Это очень мало.

Я ужасно расстроен тем, что в тот момент, когда я собираюсь поменять свою зеленую футболку на престижную форму клуба «Ювентус», я так и не сумел добиться большего в «Сент-Этьенне».

Тем не менее я без всякой досады покидаю клуб. Его будущее, по моему мнению, целиком зависит от дальнейшего развития конфликта между Эрбеном и Роше. Известно, чем все завершилось. Ссоры, уязвленное самолюбие, предательство – все это оставляет незаживающие раны. И все порой кончается настоящей драмой. «Сент-Этьенн» познал почти гибельный закат. Эрбен временно стал изгнанником. Гароннэр был отправлен в преждевременную отставку, а Роше пришлось пройти через унижение тюрьмой. Он заплатил всю стоимость «черной кассы».

Мне, как и десяти моим коллегам по команде, тоже пришлось расплачиваться за ту историю. Никогда не забуду бесславные вояжи между Турином и Лионом под инквизиторским оком выслеживающих меня фотоаппаратов. Я вынужден был дать показания судебному следователю, который хотел выяснить все детали тайной финансовой игры, правила которой определял сам Роше…

Чем больше проходило времени, тем больше говорили обвиняемые и увеличивались обвинения.

Следователь в конце концов понял, что мы бы предпочли вести переговоры о заключении наших контрактов принародно и гласно, а не один на один с «отцами» клубов, так как они вместе со своими интендантами играли «нечисто» и лишь умножали свои тайные доходы.

Судья с плохо скрываемым любопытством познавал практику профессионального футбола и нравы, царящие в нем. В конечном итоге он отыскал для членов команды, включая и ее капитана, смягчающие обстоятельства. Слабое утешение для команды «зеленых», завершившей свою карьеру такой черной страницей.

Когда сведены все счеты (будем так считать), я все же предпочитаю дать отчет публично, как когда-то в «Парк-деПренс», под свист публики и без посторонней защиты, а не в суде в присутствии своего адвоката…

Частный полет в Турин

И вот теперь, когда мне уже двадцать семь, «Юве» [27] останавливает на мне свой выбор… Интерес у итальянского футбола ко мне появился лишь в 1982 году. Это событие связано с тем матчем, который я сыграл в сборной «остального мира» против сборной Аргентины, чемпиона мира 1978 года, у нее на поле. В команде «остального мира», отобранной тренером «Скуадры» Энцо Беарзотом, кроме Бонека, моего будущего коллеги в туринском «Ювентусе», были еще итальянцы Кабрини, Тарделли, Каузио и Паоло Росси.

В конце матча у моих партнеров спросили, что они обо мне думают. Бразилец вратарь Леао отметил мое умение хорошо контролировать себя; Зико понравилась моя высокая техника; Крол сказал, что я способен на решительные действия; испанец Асенси обратил внимание на мое умение расслабиться. Но самое интересное для меня мнение было высказано Паоло Росси. Он, в частности, сказал: «Мне бы очень хотелось поиграть рядом с Платини, о котором так много говорят в Италии».

Таким образом, моя любовная история с итальянским футболом началась не вчера…

Несколько месяцев спустя, в декабре, я котировался на итальянской бирже среди лучших игроков мира того времени. Честь, которой я не мог не гордиться. Миланский «Интер» и «Юве» обхаживали меня в открытую. И нужно все же признать, что фамилия Платини лучше рифмуется с Кабрини или Росси, чем с такой фамилией, как Дэлглиш!

Отказавшись от предложения Терри Нейлла, менеджера «Арсенала», в пользу предложения, сделанного мне «Ювентусом», я больше руководствовался велениями сердца, чем требованиями своего кошелька. Имея в виду свое итальянское происхождение, я считал, что мне будет значительно легче адаптироваться в «Юве», чем в английском «Арсенале». Более того, руководители туринского клуба предоставляли мне возможность самому конструировать игру на поле, в то время как с британской стороны условия в этой области оставались неопределенными. Конечно, выбирая роль шефа всего оркестра, я подставлял себя под трансальпийские шипы, особенно в плотной обороне, в которой итальянцы великие мастера. Теперь мне предстояло привыкать к своему телохранителю, который будет маячить у меня за спиной на протяжении всех 90 минут матча. Но ведь ко всему можно привыкнуть…