Жизнь как матч - Платини Мишель Франсуа. Страница 6

Но все это было не просто: мы жили в помещении, принадлежащем клубу, в пятнадцати километрах от города. Мы были на полном пансионе у бывшего футболиста-профессионала, очень симпатичного М. Куба. Нас было пятеро: Фельден, Бурла, Эрве Марио (брат которого – Ив сделает удачную карьеру), Шере и я сам. Мы думали только о футболе, буквально пожирали журналы «Экип» и «Франс футбол», прочитывая их насквозь, до последней строчки, набранной петитом в рубрике «По секрету». Что касается знаний о спорте, то тут нам не было равных… Но отец попросил тренера и члена тренерского совета команды «Нанси – Лотарингия» отчислить меня из клуба для овладения другим ремеслом! Он не допускал и мысли, что у меня достаточно способностей, чтобы пробиться в финал чемпионата Европы уже в 1972 году.

Но после игры «Нанси» – «Ним», закончившейся со счетом 2:1, производя элементарные расчеты, мой отец понял, что нужно предать свою идею забвению. Бухгалтерский учет на этом окончился, мне оставался лишь арифметический подсчет забитых голов.

Вскоре в составе профессиональной команды «Нанси» я забил 2 гола. Это было 12 мая: шел тридцать шестой день чемпионата Франции. Мы играли против «Лиона» – другого знаменитого клуба, который все еще живет лишь благодаря своему славному, но уже призрачному прошлому.

В этот день «Нанси» обыграл «Лион» со счетом 4:1. И 2 гола забил я! Мои первые 2 гола в чемпионате первого дивизиона, которые я забил в бело-красной футболке с изображением на ней лотарингского чертополоха.

За этот матч еженедельник «Франс-футбол», который является чем-то вроде органа профессионального футбола, мне поставил четыре звездочки (при максимуме – пять).

Я был без ума от радости.

Но в следующий раз – о ужас! – тренер оставил меня сидеть на скамье запасных. Вместо меня он поставил Кузовского, которого клуб прежде хотел перевести в Марсель. Вводя его в штат, «Нанси» всем продемонстрировал, что игрок оправился от травмы и теперь вновь может служить команде.

Приглашая меня в команду, Антуан Редин отлично знал, что я не уйду от него так скоро…

Улица Сент-Экзюпери в Жёфе

Но давайте с самого начала. Незадолго до первой мировой войны 1914–1918 годов один молодой шестнадцатилетний парнишка покидает свой родной Пьемонт и направляется в Лотарингию. Он оставляет своих родителей, высохших, как щепки, крестьян, которым предстоит продолжать вести трудную борьбу за жизнь на блеклой и печальной туринской земле. Бросив работу в шахте, юноша хочет стать каменщиком. Но разразившаяся война отзывает его на родину, и ему предстоит ожидать там окончания военных действий, чтобы добраться до своей земли обетованной, но на этот раз уже с молодой супругой. Ему двадцать лет, но он уже испробовал многие ремесла: был каменщиком, шахтером, металлургом и, в частности, работал возле Жёфа, родового поместья Вендель, стальных магнатов, которые являлись собственниками этой земли и всего, что было на ней: заводов, школ, родильных домов и т. д.

В то время Жёф был небольшим городком с одиннадцатью тысячами жителей, который расположился в самом центре угольного бассейна и сталелитейных заводов департамента Мерт-и-Мозель. Город-работяга, на каждые сто человек его населения приходилось шесть-десять итальянцев-иммигрантов. Расторопный молодой пьемонтский каменщик со своей деятельной супругой сумел сэкономить деньги и купить бар-стойку на улице Франшепре, которую они называли «Кафе спортсменов». Здесь мой дедушка, Франческо Платини, расставшись с Пьемонтом и строительным делом, вел счастливое тихое существование. Здесь у него с моей бабушкой родился сын Альдо, мой будущий отец.

Альдо очень рано начал проявлять интерес к круглому мячу. Так как «Кафе спортсменов» облюбовали члены местной футбольной команды, а также молодежной спортивной ассоциации, то мой отец, естественно, вошел в эту команду. Я всегда не без гордости думаю о том, что он мог бы попытать счастья в карьере профессионального футболиста, – великодушный бог наделил его всеми необходимыми качествами превосходного полусреднего: умением организовать борьбу, бдительностью защитника и боевыми качествами нападающего. Причем прямо-таки с дьявольской специализацией: прямые штрафные удары!

Но мой отец предпочел более надежное ремесло: он стал преподавателем математики в профцентре в Вендель Сиделор. Он женился на моей матери – Анне и создал семью, в которой я появился на свет в начале лета 1955 года, двадцать месяцев спустя после рождения моей сестры Мартины.

Сколько себя помню, всегда в моей жизни был футбольный мяч. Мой отец рассказывает, даже когда мне было два года, он брал меня с собой, куда бы ни отправлялся как футболист-любитель.

В Жёфе с улицы Франшепре, где находилось «Кафе спортсменов» моего дедушки, мы переехали в квартал Арни, на самых холмах, окружающих город, на улицу Сент-Экзюпери, в дом № 7. Мои родители намеревались построить большой и просторный дом. Мне было семь лет, и в моей памяти сохранились ясные воспоминания о завоевании этого Эльдорадо. Для такого ребенка, как я, у которого уже, наверное, вместо головы на плечах был футбольный мяч, такой переезд значил очень много… Конечно, приходилось сожалеть об удалении, хотя весьма относительном, от «Кафе спортсменов» с рядами бутылок и вымпелами самых знаменитых в мире команд. Но все же я в результате выиграл: улица Сент-Экзюпери была, по сути дела, тупиком, куда не часто заезжают автомобили. Здесь я очень скоро превратился в Маленького принца… круглого мяча. Не следует забывать и о гараже, дверь которого, запертая на замок, превращалась в замечательные футбольные ворота с воображаемой сеткой, которая растягивалась под мощью моих неотразимых ударов.

Так улица Сент-Экзюпери стала моей первой футбольной площадкой, моим первым стадионом, ну а роль публики играли наши раздраженные соседи! Семья Протуа, которая жила напротив нас в доме № 25, до сих пор вспоминает о моих первых ударах. Глава семьи Робер Протуа, судя по всему, по достоинству мог оценить то неистовство, с которым я пытался разбить деревянную дверь гаража отца мячом. «Как они трещали!» – вспоминает он. Его супруга добродушно ворчала, умоляя бога, чтоб я ограничил площадь попадания мяча только воротами гаража.

Каждый день, возвратившись из школы, я со старанием муравья проводил свои интенсивные тренировки. В моем шкафу хранилось несколько мячей: тряпичные, набитые мхом, кожаные. Утром, уходя в школу и закинув ранец за спину, я выходил на улицу с мячом в руках.

Другой мой сосед, Дельфо Сабаттини, который жил в доме № 15, иногда спрашивал меня, уж не сплю ли я с футбольным мячом?! Но самым знаменательным для меня событием стало знакомство с маленьким дьяволенком в истрепанной одежде и с вечной чесоткой на ногах из дома № 10. Здесь жила семья Брагар. Отец был вратарем. Благодаря его сыну я уже не был одинок на тренировках. Наш неловкий дуэт вскоре освоил основы чрезвычайно сложного искусства дриблинга и паса.

Затем к нам присоединились Клод Веспиньяни, Пьер Турен, Эрве и Ив Сантони, Доминик Гатон и Филипп Шварц. Вы до сих пор стоите у меня перед глазами, вы, мальчишки, охваченные энтузиазмом. Я вновь вижу вас, мои друзья, вижу нашу игру, слышу наши восторженные крики и удары мяча, вновь переживаю радость от нашей игры и дружбы.

При любых обстоятельствах: во время трагедии на «Эйзеле», разочарования сборной Франции, сломленный суровой критикой, испытывая подлые удары судьбы, я всегда вспоминал о своем футбольном детстве. И теперь, когда я уже повесил на гвоздь свои бутсы, я могу подвести итог: да, Мишель Платини, тот самый, которого некоторые комментаторы называли «самым великим игроком своего времени», всегда шел своим путем на протяжении всей карьеры профессионального футболиста. Вероятно, потому, что никогда, ни в один момент, я не пытался остепенить в себе того мальчишку, который когда-то жил на улице СентЭкзюпери.

Уже в десятилетнем возрасте этот будущий капитан и главный стратег сборной Франции, которая чуть было не завоевала дважды, в 1982 и 1986 годах, титул чемпиона мира, был вожаком компании мальчишек с растрепанными волосами в коротких штанишках, играющих в футбол.