Вся жизнь впереди… (сборник) - Рождественский Роберт Иванович. Страница 28
«Так вышло…»
Так вышло.
Луна непонятною краской
обочины выкрасила…
Нас выжгло!
Нас —
будто из поезда полночью —
выбросило.
По пояс —
холодного снега в кювете.
В сугробах – полмира!..
А поезд
проносится мимо…
проносится мимо,
проносится мимо.
Постой!
Но ведь только минута прошла,
как мы ехали в нем и смеялись.
С его теснотой
и нежданною грустью
смирялись.
Глупили!
В чужие печали и беды
бесстрашно влезали.
Мы были
самими собой.
А теперь мы – не сами.
Теперь,
вспоминая себя,
оглушенно и тяжко молчим мы.
Тебе
я кажусь незнакомым,
далеким,
едва различимым…
Пустынная полночь.
Ладони в ожогах метельного дыма.
А поезд
проносится мимо,
проносится мимо,
проносится мимо…
Летит он – снарядом!
И тащит куда-то не наши обиды,
не наши болезни и счастья.
Ты – рядом.
А как достучаться?
А как дотянуться?
А как до тебя докричаться?…
Под снегом великим,
над временем тысячеверстным
безмолвные
крики
висят,
зацепившись за звезды.
Мне их не избавить
от каждого прошлого дня
и от каждого мига…
А память
проносится мимо,
проносится мимо,
проносится мимо…
Прощание с морем
Что ж,
собираться начнем помаленьку.
В город уедем от непогод…
Надо бы в море
бросить монетку,
чтобы вернуться сюда
через год…
Здесь был спокойно и солнечно прожит
месяц,
где так далеко до зимы.
Здесь были счастливы мы
(а быть может,
нам показалось,
что счастливы мы).
Надо вернуться опять в этот месяц…
В теплое море
падает мелочь.
Круглые капельки серебра.
Капли надежды…
Едем.
Пора!..
…Где-нибудь
в тихой палате больничной
за пять минут до конца своего
вспомню я снова
этот обычай,
слабой рукой
ухвачусь за него.
И, завершая собственный опыт,
на промелькнувшее
оглянусь.
Брошу монетку
в жизненный омут…
Может, вернусь?
«Мы совпали с тобой…»
Алене
Мы совпали с тобой,
совпали
в день,
запомнившийся навсегда.
Как слова
совпадают с губами.
С пересохшим горлом —
вода.
Мы совпали,
как птицы с небом.
Как земля
с долгожданным снегом
совпадает
в начале зимы,
так с тобою
совпали мы.
Мы совпали,
еще не зная
ничего
о зле и добре.
И навечно
совпало с нами
это время в календаре.
«Этих снежинок…»
Этих снежинок
смесь.
Этого снега
прах.
Как запоздалая месть
летнему
буйству
трав.
Этих снежинок
явь,
призрачное
крыло.
Белого небытия
множественное
число…
Этого снега
нрав.
Этого снега
боль:
в небе
себя разъяв,
стать на земле
собой…
Этого снега
срок.
Этого снега
круг.
Странная мгла дорог,
понятая не вдруг.
Выученная
наизусть,
начатая с азов,
этого снега
грусть.
Этого снега
зов…
Медленной чередой
падающая из тьмы
в жаждущую ладонь
прикосновенья
зимы.
Из сборника «Друзьям» (1985)
Воспоминание об июне 45 года
Жаркий день.
Трамвайные звонки.
По Москве
сержант шагает браво.
Все на нем сияет:
орден Славы,
пряжка на ремне
и сапоги.
Он идет к Садовому по Бронной,
сдерживая торжество
с трудом.
Неубитый,
радостный,
здоровый —
он шагает!..
И при всем при том
так глядит
на девушек столичных
сквозь свою
двадцатую весну,
будто он вчера —
единолично! —
взял Берлин
и выиграл
войну!
«Когда война кончилась…»
Мустаю Кариму