Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Солонин Марк Семенович. Страница 63

Наши пехотные и артиллерийские части в районе севернее Лешнев местами начали отходить под давлением со стороны противника. Лишь неорганизованность русской атаки и личное вмешательство командира 57 пд предотвратили дальнейшее ухудшение ситуации. По приказу командования корпуса части усиленного 199 пп, который выдвигается в район Ситно для выполнения задачи по обеспечению флангов, были повернуты [назад к Лешнев] с целью отбросить прорвавшегося противника.

12.10. Ситуация, к сожалению, вынуждает задействовать для отражения атаки противника и 16 тд. Дивизия получила приказ бросить в бой все имеющиеся силы в секторе, где прорвался противник. Командование корпуса пытается подтянуть все доступные противотанковые части. По срочным запросам от наземных войск люфтваффе проводит постоянные налеты на крупные скопления противника, замеченные по обеим сторонам от дороги в районе Броды, Лешнев.

14.00 Передовые части 16 тд ведут бои в районе Кременец, в то время как мотопехотная бригада [84] дивизии, отрезанная в районе Лешнев от остальных сил в ходе прорыва неприятеля, находится еще на западном берегу р. Стырь.

Ситуация в районе южнее Берестечко остается критической и вечером. Противник, используя танки, наступает из лесной местности северо-восточнее Лешнев, через Редкув на Острув (это наступление 34-й тд. — М.С. ) . Вечером ему удается временно перекрыть дорогу в районе Острув (и этот успех не отражен в ЖБД 34-й тд. — М.С. ) . В 18.00 ввиду создавшегося положения командование корпуса приказало подготовить мосты через р. Стырь для подрыва (уникальная для июня 41-го запись, свидетельствующая о том, что командование вермахта не исключало возможность отступления оперативного масштаба. — М.С. ) . После того, как были брошены в бой все противотанковые части, находившиеся на южной окраине Берестечко, русские танки, прорвавшиеся к Острув, были отброшены назад с большими потерями…» [188]

Впервые с начала войны для немецких войск в полосе наступления ГА «Юг» сложилась, без преувеличения, критическая ситуация. Тем более примечательна реакция командиров вермахта на такую ситуацию:

«20.30.Так как русские танки подошли на 6 км к командному пункту корпуса, а также по причине постоянных налетов вражеской авиации, сделавших упорядоченную работу невозможной, управление было перенесено на запасной КП, расположенный в усадьбе в 2 км северо-западнее от Берестечко (выделено мной. — М.С. ).

Оценка ситуации: Факторов, требующих отклонения от первоначального плана, пока не наблюдается (русские танки в 8 км от штаба корпуса — это не повод для изменения планов наступления) . В штабы дивизий высланы радиограммы с указаниями на 27 июня. Общий приказ по корпусу издаваться не будет. 57 пд должна отбить участок реки близ Лешнева. Если противник попытается контратаковать, принять все меры для отражения этих контратак. Задачи для 11 тд те же, что и 26 июня — наступление через Острог в направлении на Шепетовку (т. е. на 100–130 км к востоку от Берестечко. — М.С. )…

Опыт боевых действий:

Несмотря на то что русские ударили в очень уязвимое место на фланге корпуса, они не смогли использовать плоды своей удавшейся атаки под Лешнев. В глубине полосы прорыва с их стороны не отмечается какого-либо планомерного управления боем. Противник распыляет ударный кулак в разрозненных, не связанных с собой ни по времени, ни по месту атаках небольших групп танков (или даже одиночных машин), которые почти никогда не сопровождаются пехотой. Именно из-за этого распыления сил нашим относительно малочисленным противотанковым средствам удалось отбросить танковые части противника и уничтожить при этом много русских танков…» [188]

Делая эту запись в Журнале боевых действий, немцы еще не знали, как сильно им повезло — командование 12-й танковой дивизии (главной ударной силы 8 МК) оценило постоянные налеты вражеской авиации, да и активное сопротивление противника в целом, как «фактор, требующий радикального изменения первоначального плана». В ЖБД 12-й тд это описано так:

«С 14.00 до 20.00 было совершено свыше 20 налетов бомбардировочной авиации на части дивизии и ее тылы. При отсутствии нашей авиации самолеты противника летали очень низко. Тылам полков и дивизии был нанесен большой ущерб, сожжено с боеприпасами, ГСМ и другим имуществом (пропуск в тексте) машин… Невыносимые действия авиации противника заставили командира 12-й тд принять решение на вывод дивизии из боя. К 24.00 дивизия была выведена из боя и к утру 27.6 сосредоточилась [в районе города] Подкамень». [210]

Сосредоточилась в Подкамень — это отход на юг от Лешнева на 40 км! Солидный марш-бросок. В подготовленном позднее в ГАБТУ Красной Армии документе под названием «Ошибки, допущенные в действии 8 МК» этот выход из боя описан так: «В лесах в районе Болдуры (н.п. в 6 км южнее Лешнев. — М.С. ) 26.6 танковые части 12-й тд подверглись сильной бомбардировке авиацией противника и начали стихийно отходить в направлении Броды, Подкамень. На дороге танки встречались работниками штаба 8 МК и группами отправились в район Броды (т. е. ловили и поворачивали их уже за Бродами. — М.С. ). В результате командир 12 танковой дивизии к исходу дня 26.6 отошел в Подкамень с 30 танками. Штаб дивизии потерял управление полками, также, очевидно, было утеряно управление в штабах танковых полков и батальонов». [217]

Оперативная сводка № 09 штаба ЮЗФ в 20–00 26 июня подвела итоги первого дня контрнаступления следующим образом: «8-й мехкорпус в 9.00 26.6.41 г. нерешительно атаковал механизированные части противника из района Броды в направлении Берестечко и, не имея достаточной поддержки авиацией и со стороны соседа слева (15-го мехкорпуса), остановлен противником в исходном для атаки районе. 15-й мехкорпус, действуя так же нерешительно, не выполнил приказ на атаку…» [218]

Второй день наступления (27 июня) описан в ЖБД 12-й танковой дивизии с беспримерным лаконизмом и спокойствием воистину эпическим: «Боевых задач перед 12-й тд поставлено не было. Части дивизии в районе Подкамень приводят себя в порядок, подтягивают отставшую материальную часть, пополняют израсходованное в течение 26.6.41 г.». Точка. В переводе с русского на русский: «С утра выпил — весь день выходной». Командование дивизии так быстро и так далеко укатилось из зоны боевых действий, что в течение целого дня якобы не смогло связаться со штабом 8-го мехкорпуса и узнать о происходивших там событиях и отданных приказах.

События эти на протяжении многих десятилетий обсуждаются на страницах исторической и мемуарной литературы. Читающей публике они известны, главным образом, по мемуарам (очень ярко написанным безвестным «литературным негром») Н. Попеля, на тот момент — заместителя командира 8 МК. В версии Попеля дело было так: на рассвете 27 июня в штаб корпуса поступил приказ об отводе мехкорпусов за линию Золочев, Подкамень, Почаев; несколько часов спустя поступил приказ прямо противоположного содержания — наступать на Дубно; еще через пару часов в расположение 8-го мехкорпуса прибыл лично заместитель командующего ЮЗФ корпусной комиссар (это такое звание) Вашугин и, не стесняясь в выражениях и угрозах, потребовал начать наступление немедленно. [211] Н.С. Хрущев в своих всемирно известных мемуарах, вспоминая последний разговор с Вашугиным, приводит слова Вашугина о том, что тот якобы отдал командирам мехкорпусов какие-то устные приказы, противоречившие приказам Военного совета фронта. [219]

Что там произошло на самом деле? С полной уверенностью можно сказать только одно — история эта очень мутная. Начнем с того, что даже в детском саду приказы о списании манной крупы и зачислении уборщицы на работу оформляются в письменном виде, однако «стоп-приказ» командования фронта если и был отдан, то устно и через посыльного. По крайней мере, именно так описано это в многократно упомянутом выше докладе командира 8-го мехкорпуса: «В 2.30 27.6.41 г. к командиру 8-го механизированного корпуса прибыл генерал-майор Панюхов и передал ему следующий устный приказ командующего Юго-Западным фронтом…» [209]