Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Солонин Марк Семенович. Страница 95

Это очень интересное указание. Даже если бы от всех документов предвоенного времени осталась только эта фраза, она одна могла бы рассказать о том, как представляло себе будущую войну высшее командование Красной Армии. 10-я, 125-я, 33-я и 128-я стрелковые дивизии — это самый первый эшелон войск Северо-Западного фронта; штабы соединений дислоцировались в городках и местечках (Куляй, Батакяй, Вилькавишкис, Сейрияй), удаленных от границы всего на 20–30 км. Уже одно то, что к утру 22 июня в приграничной полосе оставались семьи начсостава, свидетельствует о запредельной безответственности [118]. И даже получив из Москвы предупреждение о возможном вторжении противника (странно, что не приграничные округа предупреждали Москву, а наоборот), Ф.И. Кузнецов все еще сомневается в том, что «переход границы крупными силами противника» неизбежен, а семьи начсостава надо хватать и вывозить, не теряя на раздумья ни одной минуты.

Что же касается всех остальных дивизий, расположенных от границы чуть дальше 30 км, то причин для экстренной эвакуации семей начсостава командование округа не видит вовсе. «Гвозди бы делать из этих людей…» К этому еще следует, что план эвакуации семей начсостава был в ПрибОВО заблаговременно разработан. В архиве (ЦАМО. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 238) сохранилась карта, кстати, украшенная грифом высшей категории секретности (сс/ов), эвакуации и размещения семей начсостава. Примечательно, что все «пункты посадки» находятся к юго-западу от линии Шяуляй, Вильнюс; видимо, разработчики плана считали вторжение противника на глубину более 100–130 км чем-то крайне маловероятным.

В результате таких оценок и решений «группировка войск» Северо-Западного фронта в приграничной полосе южнее дороги Кальвария, Алитус состояла из одной-единственной 128-й стрелковой дивизии. Главные силы 11-й Армии (три стрелковые дивизии) находились севернее Кальварии, 10-я ПТАБР была спрятана в лесном массиве западнее Каунаса и 22 июня помешать наступлению немецких танковых дивизий не могла даже теоретически. Да, упомянутая выше Директива Военного совета потребовала «немедленно выдвинуть штаб 126-й стрелковой дивизии и возможное количество пехоты и артиллерии ее в район Кальвария, куда будут продвигаться все части 126-й стрелковой дивизии», но фактически эта дивизия, выдвигавшаяся из глубины округа на запад, к вечеру 22 июня смогла дойти лишь до Алитуса.

Разумеется, одна 128-я стрелковая дивизия держать оборону на фронте шириной в 60 км не могла, и уж тем более не могла она остановить наступление трех танковых, двух пехотных и одной моторизованной дивизий противника. Это не вызывающая сомнений правда. Но только одна половина правды. Вторая заключается в том, что беспорядочное бегство после первых же выстрелов не является единственной альтернативой упорной обороне. Теоретически существуют еще два варианта действий, называемых «подвижная оборона» и «отход». Ничего придумывать не надо, в Уставе все написано («нанести наступающему противнику потери, заставить его развернуться, потерять время на организацию наступления и, не вступая с ним в упорный бой, ускользнуть из-под удара» ).

Стрелковая дивизия — это девять батальонов пехоты, шесть (с учетом дивизиона ПТО) артиллерийских дивизионов; теоретически этого достаточно для того, чтобы на каждом из 3–4 дорожных направлений, имевшихся в полосе наступления 3-й ТГр, нанести противнику серию «булавочных уколов», способных снизить темп наступления с феноменального до нормального (10–15 км в день). Вечером 21 июня части 128-й сд находились в районе Лаздияй, Сейрияй, Симнас (т. е. в районе группы озер между двумя дорогами, ведущими к Алитусу), это идеальное для организации засад и фланговых ударов место. Пять узлов обороны Алитусского УРа, где на фронте в 57 км от Калварии до Капчяместис в разной стадии строительства находились 273 ДОТа (20 из них были уже построены), также могли чем-то помешать противнику. А при нормальном темпе наступления немцы вышли бы к Неману на 3–4-й день войны, что означало для них крушение всего плана операции.

В любом случае, результатом отхода должно было бы стать появление дивизии (а 128-я сд была укомплектована даже сверх штатной нормы — 15 540 человек) на восточном берегу Немана. Но ничего нигде не появилось, 128-я сд просто исчезла. Исчезла из сводок штаба фронта, исчезла с оперативной карты, исчезла с поля боя [119]. В 9.35 22 июня командующий СЗФ доложил в Москву: «Крупные силы танков и моторизованных частей прорываются на Друскеники. 128-я стрелковая дивизия большею частью окружена, точных сведений о ее состоянии нет». Через десять минут, в 9-45, была подписана Директива ВС фронта, в которой командующему 11-й Армией было приказано «обеспечить отход 128-й стрелковой дивизии, не допустив ее окружения, подготовить позиции на восточном берегу р. Неман до левой границы фронта» . [347] Вот и все. Любые дальнейшие упоминания о 128-й сд состоят из слов «связи нет», «положение дивизии неизвестно».

Исчезновение дивизии как организованного целого, конечно же, не означает мгновенную аннигиляцию 15 тыс. человек. Отдельные бойцы, отдельные разрозненные подразделения вступили в бой, заставили противника понести потери; боевые столкновения в лесах на западном берегу Немана продолжались до конца июня. Судя по спискам воинских захоронений, хранящимся в архивах Литовской Республики, в районе дороги Сейрияй, Алитус похоронено 88 немецких солдат. [348] С учетом раненых, которых обычно бывает втрое больше, получаются цифры потерь, достаточно ощутимых по меркам вермахта. Запись от 22 июня в ЖБД 3-й ТГР коротко, но ясно констатирует: «Там, где противник принимал бой, он стоял насмерть, упорно и храбро».

Не следует забывать и о том, что в распоряжении командования СЗФ был еще один, чрезвычайно мобильный и достаточно мощный (8 бомбардировочных авиаполков) инструмент, способный затормозить продвижение танковых корпусов вермахта. Для авиации той эпохи колонна моторизованных войск представляла собой идеальную мишень. Сброшенные с «горизонтального» бомбардировщика бомбы рассеиваются в виде эллипса, сильно вытянутого по одной из своих осей, и при атаке по мехколонне надо было обеспечить точное прицеливание лишь по одной координате («левее-правее»), «дальше-ближе» уже не имело значения в ситуации, когда длина цели измеряется километрами. И если поражение танка было весьма маловероятным событием (ФАБ-50 пробивала броню легких танков лишь при взрыве не далее 1–2 метров от цели), то автомашины, бензоцистерны, гусеничные тягачи, составлявшие в общей сложности более 80 % всех подвижных объектов танковой дивизии, были чрезвычайно уязвимы. По крайней мере, именно «массированными ударами авиации противника» советская историография традиционно объясняла исчезновение мехкорпусов Красной Армии.

Уже в 9-45 22 июня, в упомянутой выше Директиве ВС фронта командующему ВВС фронта приказано «бить сильными ударами тильзитскую и кальварийскую группировки противника». В промежутке между 10 и 12 часами (точное время в документе не указано) командующий ВВС СЗФ генерал-майор Ионов подписывает Боевой приказ № 01/ОП. Документ наглядно показывает стремительное изменение планов командования фронта. Если исходный, напечатанный на машинке текст (скорее всего, заготовленный еще в мирное время) предполагал нанесение удара по аэродромам и войскам противника на территории Восточной Пруссии, то внесенная в приказ черными чернилами рукописная правка отчетливо меняет задачу — теперь главные усилия приказано сосредоточить на уничтожении мотомехколонн противника, продвигающихся по советской территории; в частности, для двух авиадивизий в качестве объекта атаки указаны «танки в районе Кальвария, Лаздияй, Сейрияй». [349]

В 12–20 бомбардировщики 31 БАП нанесли первый и самый мощный удар (всего в налете приняли участие 38 экипажей), сбросив на «скопление войск противника южнее Кальварии» 18 ФАБ-250 и 174 ФАБ-100. [350] В целом до конца дня по дорогам на Алитус было произведено, как минимум, четыре массированных налета с участием 103 бомбардировщиков (еще некоторое количество вылетов трудно идентифицировать по месту нанесения бомбового удара, или же сведения об этих вылетах не подтверждаются при «перекрестной сверке» донесений разных штабов). Кроме того, как минимум один налет был произведен силами 3-го авиакорпуса дальней авиации: в 15–40 девять бомбардировщиков 207 ДБАП атаковали мехколонну противника на дороге Лейпалингис, Меркине. [351] В общей сложности на мехколонны 3-й ТГр было сброшено порядка 600–700 бомб (в основном ФАБ-100).