План Б. Дерзаю - Ли Шарон. Страница 75

Она приказала использовать трофейные полевые орудия для обучения на месте. К этому времени с ними познакомилась уже четверть отряда. Они стреляли наугад по дорогам, где с наибольшей вероятностью могли бы двигаться икстранские броневики или подкрепления.

Гражданские, когда убивать стало некого, только мешались, толпясь на взлетно-посадочной полосе. Это было плохо. Она приказала одному из лейтенантов очистить поле, и через несколько минут сержант со взводом прошел туда, чтобы убрать толпу.

Мири выпила немного воды из фляжки и посмотрела на часы. Скоро должны показаться самолеты. Ветер начал усиливаться, нагоризонте появились тяжелые тучи. Великолепно. Гипноуроки пилотирования, подобранные для нее Вал Коном, не стеснялись рассказывать, как трудно летать в грозу. Чем скорее она увидит самолеты, тем легче будет у нее на душе.

И правда… Она наклонила голову, нахмурилась, ловя звуки, которые могли бы оказаться шумом самолета, но не оказались.

Она чутко прислушалась. «Броневики, — решила она. — Наверное, Критулкас решил немного продвинуться вперед, пока всети…»

Тут она услышала громыхание, крикнула: «Наступают!» и увидела, как ныряют в укрытия ее солдаты — а за ними и гражданские, что посообразительнее.

Броневики.

И не их.

Он потратил все свои бомбы к вящей славе отряда и сугубому ущербу для неприятеля. Четырнадцатый Корпус Завоевания понес в этот день большие потери в оружии, боеприпасах, оборудовании и репутации.

И пилотов они тоже потеряли. Трое, вылетевшие ему наперехват, отправились за славными наградами, ожидающими погибших храбрецов.

Нелирикк проверил уровень топлива, сделал последний заход над южным опорным пунктом Четырнадцатого Корпуса и полетел к аэродрому Клана Эроб, где его дожидались его капитан и товарищи по оружию.

Шан считал, что, возможно, причинил неисправимый урон. Он неплохо расправился с тяжелой артиллерией, броневиками и боеприпасами.

И с самолетами.

Несмотря на то что «Солдатская премудрость» впиталась ему в плоть и кровь, он был истинным представителем Клана Корвал, и губить корабли ему было больно. Разум говорил ему, что неприятельские корабли необходимо уничтожить.

Но сердце пилота обливалось кровью из-за красоток, брошенных убитыми или смертельно раненными, которым никогда больше не знать радости полета.

Надвигающаяся гроза была у него за спиной, когда он подлетел к условленному аэродрому и со вздохом облегчения увидел над ним штандарт Первого литаксинского. Но пролетая над лесом, он увидел полдюжины броневиков, быстро продвигавшихся к полю.

Он резко развернулся и увидел грозовой фронт прямо перед собой: стену кипящих черных туч, прошитую молниями и увенчанную грудами сияющих кучевых облаков. А потом он пошел на снижение, поймал танк в перекрестье прицела и нажал на гашетку.

Сначала самолетов не было. Потом с противоположных сторон появились два.

Мири смотрела, как первый мчится перед грозовым фронтом, как он снижает скорость, снижается — а потом поворачивает над лесом. И звуки, которые он издавал, говорили о присутствии врагов.

— Засеките точку! — крикнула она минометчикам. — Наведите на нее оба орудия. Беглый огонь!

Второй самолет сделал один круг над аэродромом, пару раз качнул крыльями, а потом снизился, выпустил шасси и почти бесшумно приземлился, описав на поле широкую дугу и развернувшись носом в сторону леса.

Пилот отключил двигатели, но в воздухе еще раздавался вой, когда крышка фонаря отъехала назад, и со следами грима на лице на землю спрыгнул Нелирикк, подбежал к ней и отдал честь.

— В носовой пушке осталось три очереди, мой капитан. Но топливо кончилось.

Она ответила на его салют, пытаясь понять, почему на такого урода так приятно смотреть.

— С топливом я тебе не помогу. Но из вон того леса вот-вот должны появиться броневики. Ты можешь наводить пушку, не взлетая?

— Да, капитан.

— Так наводи.

Он бросился обратно к самолету — и как раз в этот момент стал садиться первый самолет. На слишком высокой скорости, как показалось Мири. Он коснулся земли и выключил двигатели почти одновременно, а потом свободно покатил к дальней стороне аэродрома. Ей показалось, что пилот погиб или тяжело ранен, и она потянулась мыслями к узору Вал Кона, чтобы успокоиться.

Последнее, что она увидела, — это купол ярко-оранжевого парашюта, который вырвался из хвоста севшего самолета, сбросив его скорость до нуля.

По кораблю была объявлена боевая тревога, но команды орудий семь и девять по приказу капитана ушли со своих постов.

Таймер в углу главного экрана командования отсчитал секунды до нуля и погас. Программа наведения сообщила, что орудия семь и девять включили магнитные лучи на низкую мощность.

Капитан и первый помощник наблюдали, как реальность повторяет то, что они уже видели на модели: лучи неотвратимо толкали беззащитные корабли в пасть окна.

Икстранский корабль произвел выстрел.

Шаттлы и грузовые катера, платформы и лихтеры приняли удар на себя, расплылись — и исчезли.

— Энергия луча снизилась в три раза, капитан, — тихо сказал первый помощник, глядя на свой рабочий экран.

Капитан кивнула.

Компьютер сообщил, что орудия семь и девять отключены, а цели уничтожены.

Ветер бил по самолету. Вал Кон выровнял его — почти выровнял. Кажется, линия горизонта выше, чем следует?…

Он с трудом дотянулся до пульта и внес нужную поправку.

Он приближался к первой зоне удара. Аэродром остался далеко позади. Внизу перемещался неприятель. Он нашел колонну подкрепления и снизился.

Это были закаленные солдаты, хорошо знающие звуки боя. Большинство даже не посмотрели наверх, когда над ними пронесся самолет воздушной поддержки.

Вал Кон направил самолет вниз, навел перекрестие прицела на колонну солдат и открыл огонь.

Звук выстрела походил на тихий стон. Самолет содрогнулся и резко потерял скорость. И чем медленнее он летел, тем сильнее его мотал ветер.

Заход на обстрел занял всего несколько секунд, а потом пришлось сделать резкий поворот вправо, и он охнул, когда раненую ногу прижало ускорением.

Новый заход, нос опущен, самолет снизился…

Да, это были закаленные солдаты. В него стреляли, хотя зенитку еще не успели установить.

Вал Кон снова установил прицел, не обращая внимания на тех, кто бежал укрыться, сосредоточившись на цели.

На этот раз он добился прямого попадания: неожиданный взрыв подбросил самолет, и Вал Кона тряхнуло в слишком просторной кабине. Он удержался в кресле, схватившись за край приборной доски. В глазах у него начало темнеть, боль вгрызлась в тело хищным зверем, пожиравшим его заживо…

Он действовал инстинктивно, хватаясь за жизнь так же цепко, как за приборную доску.

Он потянулся в ту часть своего существа, где нанесенный Департаментом ущерб был слишком сильным, и повернул некий рычаг…

Боль не ушла, она просто перестала быть важным фактором. Он знал, что ранен, что влага у него на ноге — это кровь, и наклонился, чтобы затянуть повязку туже. Было бы неэффективно умереть от потери крови прежде, чем будет выполнена задача.

Очень далеко звучала мелодия. Эта мелодия утешала его, только сейчас у него не было времени слушать. Под ним находились цели, а его задача имела критическое значение. Если она не будет выполнена, мелодия смолкнет, а этого он допустить не может.

Вал Кон закончил с войсковой колонной и полетел дальше, выискивая новые цели. Он еще раз затянул на ноге повязку и увеличил приток кислорода. Отрезав от кожаной куртки длинную полосу, он примотал себя стоймя у пульта управления. Уровень топлива был нормальным. В грузовом отсеке оставалось еще много бомб.

Он пролетел над полем на средней высоте, увидел силуэты летательных аппаратов — «земля-космос» и понял, что обнаружил цели, достойные его опыта. Он вернулся, приготовил орудия — но тут все были начеку, не то что колонна на марше, оказавшаяся столь уязвимой для атаки с воздуха.