Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов - Дик Филип Киндред. Страница 81

— Они связывают нас с тобой, — сказала она, пристально глядя на него.

Руки ее расслабленно лежали вдоль тела. Под комбинацией выделялись не прикрытые лифчиком груди. Они двумя маленькими тенями поднимались и опадали под тканью рубашки. Лицо ее было отмыто, от макияжа не осталось и следа.

— Никак не могу начать доверять тебе и поэтому не могу и вернуться к тебе. Ты ведь тоже не доверяешь мне, правда? Мы друг другу не доверяем… Зато им верим. Ты ведь понимаешь, что это я виновата?

— Понимаю, — сказал он.

— Вот что я хотела сказать. У нас уже годами друг к другу доверия нет. Но их мы полюбили и полностью в них верим. Поэтому и можем к ним пойти. Они — единственные в мире люди, которые нас примут. Думаю, через них мы сможем понять друг друга. С ними мы сможем освободиться… Обрести душевный покой, который нам нужен.

— Довольно убогая рационализация, — прокомментировал он. — Тебе бы следовало содрогаться от рыданий, а не нежиться в постели.

— Мне так хорошо, — сказала она. — Я чувствую близость к тебе. Разве ты не почувствовал, что это ты был со мной? И я была с тобой, а не с кем–то другим. Помнишь, как мы когда–то вместе лежали после этого… Там, в хижине — я помню, мы просто валялись без сил. Все напряжение уходило, наступало полное изнеможение. Я всегда чувствовала себя ближе к тебе после этого, даже больше, чем во время. Для меня сам процесс — это… — Она помолчала. — Только средство. Разве не так? Боже, а в самом начале, до того как я поставила диафрагму… Когда ты надевал эти жуткие штуки… Мы были так далеки друг от друга. И только потом мы научились быть вместе, чтобы после вот так просто лежать себе.

— Я помню твои слова.

— Про что? Ах, да. Про эти твои штуки.

— Пока мы не поняли, что нам вообще не нужно предохраняться, — сказал он.

— У меня было такое чувство, как будто в меня вводили зеленый садовый резиновый шланг. Я не чувствовала удовлетворения… А ты?

— Не совсем.

— А что теперь? Я снова обманула тебя? Ты так считаешь? — Она схватила его за руку. — Нам придется и дальше сближаться через них… Ты ведь знаешь это, правда? Мы теперь тоже связаны. Мы не можем расстаться.

— Где ты была? — спросил он. — Перед этим. Я заезжал.

— Мы ездили на Твин–Пикс.

— А чего там этим не занялись?

— Если бы нас поймала полиция, меня бы посадили, наверное. Да и противно, в машине–то. Мне хотелось там, где ты провел прошлую ночь.

— У тебя нет сердца, — сказал он.

— Ты не прав, — возразила она. — Вот увидишь. И ты вернешься ко мне с помощью этой девочки… Мы через них заживем.

— А о них ты подумала?

Она внимательно посмотрела на него.

— Для них это будет большим, удивительным событием. Оно уже случилось.

— Каким образом ты пришла к этому выводу?

— Потому что они любят нас, — сказала она. — Они восхищаются нами. Мы те, с кого они берут пример. Мы все соединимся… Все четверо, мы будем одним целым. Мы снова научимся ходить по земле. И сможем обойтись без мелких людишек — Боба Посина и подобных. Правда. Я так люблю тебя, любовь внутри меня, я знаю, что это ты был тут со мной.

— Если и так, я такого не припомню. К тому же в означенное время я был в другом месте.

— Дай мне, пожалуйста, мою одежду.

Он передал ей всю кучу. Все так же лежа и опираясь на подушку, она разыскала нижнее белье и чулки.

— Я буду действовать в том же духе, — сказала она и прижала кипу одежды обеими руками к груди. — Я не сдаюсь ради спасения нас обоих. Сегодня ночью я нашла то, что нам нужно. Ты прекрасно знал это, иначе не привел бы меня к ним.

— И совершил ошибку, — сказал он, — ужасную ошибку, черт возьми.

— Ты знаешь, что я права.

— Ты соблазнила парня и теперь просто сотрясаешь воздух, оправдаться хочешь.

— Ну… может быть.

Сев на постели, она нагнулась, через голову стащила с себя комбинацию и, обнаженная, встала. Ее белоснежная, шелковистая плоть быстро скрылась под нижним бельем, и вот она уже застегивала платье.

— Если бы все это было неправильно, — сказала она, стряхивая волосы с глаз, — я бы чувствовала себя по–другому. А так мне идеально хорошо.

— Зеленый садовый шланг, — проговорил он.

— Что? Это ты на свой счет? — Встав на цыпочки, она поцеловала его в губы. — Нет, ты — безупречен. У меня было все, чего я хотела, все, на что могла надеяться.

— Мальчишка.

— Мальчишка был тобой, — сказала она. — Он и сейчас — ты.

— С девочкой ничего не случится?

Стоя у комода с зеркалом, опустив голову и подняв обе руки, она расчесывала щеткой волосы.

— Ни с ним, ни с ней ничего не случится. И с нами тоже. Мы теперь вместе, мы не опасны для них… Разве не так? В чем опасность? Я у него что–нибудь отняла? Ты что–нибудь отнял у нее?

— Нет, — сказал он, — и не собираюсь.

Она перестала расчесывать волосы.

— Джим, если это не исцелит нас, то ничто больше не поможет. Понимаешь? Тебе это ясно?

— Мне ясно, — ответил он. — Ты еще немного порезвишься, разрушишь этим ребятам семью, исковеркаешь жизнь, потом наиграешься и заявишь, что выходишь замуж за Боба Посина.

— Я не выйду за него замуж, — сказала она. — Никогда. Что бы ни случилось.

— Слава богу, что так.

— Если из этого ничего не выйдет — тогда не знаю, что делать. Как бы там ни было… — Она бросила щетку для волос и подбежала к нему, глаза ее блестели от радости. — Я просто счастлива. Я никогда ничего подобного не испытывала. Он совершенно не выбивался из сил, никакой усталости — как у нас когда–то. Мы могли бы продолжать без конца — всю ночь, потом весь завтрашний день, еще и еще, не есть и не спать, до бесконечности.

— А как твоя работа?

Он спросил это таким тоном, что она сразу сникла. Закончив одеваться, она проговорила:

— Как там Рейчел?

— Нормально.

— Она что–нибудь сказала?

— Не очень много.

— Я ее… побаиваюсь, — призналась Пэт.

— Тебя можно понять.

— Она будет что–нибудь… предпринимать?

— Понятия не имею. Но, — добавил он, — я не хотел бы оказаться на твоем месте. — Он похлопал ее по спине. — Поразмысли об этом.

— Она еще ребенок. Ей всего шестнадцать, — в голосе Пэт все–таки слышалась нотка озабоченности. — Это глупо. Ну, похандрит немного, как ты. Но, боже мой, он же вернется к ней. Или она думает, что это будет продолжаться вечно? Не будет…

— Увидим.

Он вышел из квартиры и спустился по лестнице.

Когда он пришел домой, звонил телефон. Оставив дверь открытой, с ключом в замке, он прошел через темную холодную гостиную и нащупал аппарат на столе у дивана.

— Да, — поднял он трубку, свалив на пол, куда–то в темноту, пепельницу.

— Это я, — услышал он плачущий голос Пэт. Слова ее он едва разбирал. — Прости, Джим. Я не знаю, что мне делать. Мне так жаль.

Смягчаясь, он сказал:

— Не горюй. Все как–нибудь уладится.

— Лучше бы мы к ним не ходили. Я не думала, что вот так получится.

— Ты не виновата.

Это он был виноват.

— Они оба такие милые, — сказала Пэт.

Она сморкалась и явно вытирала глаза.

— Ложись–ка спать, — посоветовал Джим. — Поспи немного. Тебе завтра на работу.

— Ты меня простишь?

— Слушай, перестань.

— Простишь?

— Ну конечно.

— Хочу, чтобы мы поладили, — сказала она. — Как скверно. Как ты думаешь, что теперь будет? Рейчел выйдет на охоту за мной? Как ты думаешь, она будет меня преследовать?

— Ложись спать, — повторил он.

— Ты, наверное, не захочешь сейчас снова прийти ко мне. Хотя бы ненадолго.

Не могу, — сказал он. — Полиция забрала мою машину.

— Я… могла бы за тобой приехать.

— Ложись спать, — снова повторил он. — Увидимся через день–другой. Я позвоню.

— А если бы я ей сегодня позвонила — уже очень поздно?

— На твоем месте, — сказал он, — я бы держался от них подальше.

— Ладно, — согласилась она.

Он повесил трубку, деревянной походкой прошагал в ванную и открыл воду, чтобы принять душ.