Ностальгия по чужбине. Книга вторая - Шагал Йосеф. Страница 36

— А я-то думал, что церкви в Италии находятся под охраной государства, — пробормотал мужчина, вытряхивая из обеих пистолетов обоймы и засовывая трофейное оружие за пояс.

Первый, не отводя глушитель от головы священника, полушепотом произнес:

— Слушай внимательно, добрый католик. Времени у меня нет. То есть, нет совсем. Понимаешь?

Священник молча кивнул. В его маленьких круглых глазках без ресниц застыло такое неподдельное изумление, словно он только что живьем увидел медузу Горгону.

— Сейчас я задам тебе вопрос. На ответ у тебя — ровно три секунды. Потом я продырявлю твою башку и ты отправишься на встречу со своим Иисусом без исповеди. То есть, совершишь последний и самый страшный грех в жизни. Понял?

Священник, боясь даже шевельнуть головой, к которой был по-прежнему приставлен пистолет, несколько раз стремительно опустил веки.

— Где передатчик? Раз… Два…

— Там! — Священник скосил глаза влево.

— Сколько ТАМ человек?

— Четверо.

— Вооружены все?

— Да.

— Чем? Говори спокойно

— У всех пистолеты. У двух также автоматы.

— Какие? Тип?

— «Узи».

Мужчины молча переглянулись.

— Кто там старший?

— Гремио.

— Кто работает на рации?

— Оскар.

— Это отдельная комната?

— Да.

— Она заперта изнутри?

— Да.

— Тебе они откроют?

— Да.

— Тогда вперед, святой отец!..

Священник молча кивнул и послушно засеменил вперед. Оба мужчин следовали за итальянцем вплотную.

Пройдя небольшой коридорчик, священник свернул влево, потом спустился вниз по винтовой лестницей, пересек еще один коридор и остановился перед глухой железной дверью, выкрашенной в зеленый цвет. На белой табличке было написано: «Котельная».

— Здесь! — шепотом произнес священник и кивнул на дверь.

— Проживешь еще много лет, если в точности сделаешь то, что я скажу, — на ухо прошептал один из мужчин. — Надеюсь, ты согласен?

Священник часто закивал.

— Как тебя зовут?

— Лука.

— Надо же, каким мерзавцам дают имена святых! — вздохнул мужчина и сделал знак своему товарищу. — Нет, ты просто обязан жить дальше…

— У меня четверо детей, сеньоры, — пролепетал священник.

— Ну, конечно… — Мужчина проверил обойму в своем «люгере» и дослал патрон в ствол. — И играются они двумя пистолетами, с которыми ты, Лука, никогда не расстаешься…

Огромный итальянец вжал бочкообразную голову в плечи.

— Ну, show time! — пробормотал мужчина и поднял «люгер» стволом вверх. — Стучи, брат Лука. Они обязательно должны открыть тебе дверь. Так что, теперь твоя жизнь — в твоих собственных руках…

Священник молча кивнул, перекрестился, с каким-то остервенением поцеловал ноготь большого пальца правой руки и четырежды прерывисто стукнул в железную дверь.

— Кто? — глухо раздалось за дверью.

— Это Лука.

— Что случилось?..

За дверью мерзко завизжала давно несмазанная металлическая щеколда.

— Открой, сейчас скажу…

Как только дверь чуть подалась вперед, мужчина с «люгером» обрушил на голову Луки увесистый удар рукояткой пистолета, после чего резко рванул на себя дверь и, высоко подняв правую ногу, направил кованый носок армейского ботинка точно в середину мертвенно бледного лица, густо заросшего черной бородой. Итальянец, открывший дверь, без звука повалился на землю. В ту же секунду второй мужчина швырнул в образовавшийся проем двери четыре связанных цилиндрика, похожих на обыкновенные батарейки для транзистора, резко захлопнул железную дверь и зафиксировал время на наручных часах. В это время его партнер отволакивал в сторону грузное тело Луки, не подававшего ни малейших признаков жизни…

Через двадцать секунд оба незнакомца — в необычной формы противогазах, отдаленно напоминавших маски аквалангистов — толкнули металлическую дверь и вошли в котельную, наполненную едким, синеватым дымом. Открывшаяся картина чем-то напоминала телевизионную студию, в которой только что закончились съемки видеоклипа. Бесчувственные тела четырех мужчин были разбросаны по углам в весьма живописных позах. Один из них, судя по возрасту, старший в группе, скрючился на ступенях скособоченной деревянной стремянки, держа в обеих руках короткоствольные «узи». В самом углу котельной юноша лет девятнадцати-двадцати с длинными, косо срезанными бакенбардами полулежал на покореженном верстаке с заржавленными тисками, накрыв грудью портативную американскую рацию. Чуть поодаль, на верстаке стояли несколько телефонных аппаратов и два передающих устройства типа «уоки-токи». Здесь же находилась профессиональная видеокамера…

Тщательно обыскав мужчин, собрав оружие в одну кучу и крепко связав тела полиэтиленовым, шнуром по рукам и ногам, оба подошли к верстаку с рацией и стали ждать. Через две минуты мужчины, как по команде, сняли противогазы. Один из них принялся упаковывать оружие и аппаратуру в складную сумку, а второй, наклонившись над радистом, поднес к его угреватому носу пузырек с нашатырем.

— Что? — неожиданно вскрикнул парень, открывая глаза. — Что случилось?

— Тебя зовут Оскар?

— Кто вы такие? — Парень удивленно хлопнул ресницами.

— Ангелы… — Мужчина приставил ствол «люгера» к бледному, покрытому испариной лбу радиста. — Можем оставить тебя на земле, а можем и забрать с собой на небо. Так что, выбирай, piccolo!..

9

— Мне нужно в туалет! — Джон Махович нетерпеливо мотнул головой.

— Ничем не могу помочь, сеньор подполковник… — Луиджи усмехнулся. — Впрочем, если совсем невтерпеж, можете справить нужду прямо здесь, в собственном кабинете…

Лицо Маховича побагровело.

— Не смущайтесь, подполковник, я ведь врач, так что, видел и не такое…

— Вы ведете себя как настоящий арабский террорист, как ослепленный ненавистью фанатик!..

— Вы несправедливы, — спокойно возразил молодой итальянец и переложил пистолет в левую руку. — Будь на моем месте арабский террорист, он давно бы прострелил вам шкуру в нескольких местах. Просто так, чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений. Я же, заметьте, терпеливо дожидаюсь, когда у вашего командира созреет решение и даже веду с вами беседы на отвлеченные темы…

— Вы действительно думаете, что Теккер пойдет на ваши условия?

— А почему он должен не согласиться? — тонкие брови Луиджи удивленно вскинулись. — Если в этом мире все еще сохраняется прежний порядок, командующими базами США в Европе по-прежнему назначают умных и проверенных людей. Не так ли, сеньор Махович?

— Вы так и не дали сколько-нибудь серьезных гарантий, что мне и экипажу вертолета ничего не угрожает. По-моему, это авантюра — слепо подчиняться вашим требованиям.

— Гарантией является здравый смысл, сеньор подполковник, — спокойно возразил Луиджи. — Повторяю: мы ничего не не имели и не имеем против США и американцев. И нам нет никакого смысла намеренно портить с вами отношения. Я уже говорил, могу повторить: в этой акции нет ничего личного…

— По-вашему, вооруженное проникновение на американскую военную базу и захват в качестве заложника подполковника ВВС США — хороший способ укрепить итало-американские отношения?

— Боюсь, этот вопрос не ко мне, сеньор подполковник. — Луиджи развел руками. — Членом кабинета министров Италии меня еще не избрали…

— Так вы рассчитываете сделать политическую карьеру, доктор? — крупные желтоватые зубы Маховича осклабились в презрительной усмешке. — Хотя, о чем, собственно, я спрашиваю: в стране, которой заправляют отъявленные мафиози, это, наверняка, не проблема…

— В любом случае, это МОЯ страна, сеньор подполковник! — жестко отрезал Луиджи. — И, к счастью, мы все еще выбираем свое правительство без консультаций с Белым домом.

— Все верно, — кивнул Махович, саркастически улыбаясь. — Это Белый дом вынужден постоянно оглядываться на ваших набриолиненных бандитов.