Ностальгия по чужбине. Книга вторая - Шагал Йосеф. Страница 62

Ни судьба «архитектора перестройки», ни стратегические замыслы ЦРУ и Моссада, ни даже глобальное будущее бывшей родины меня абсолютно не волновали. Я просто не думала о такой малозначительной ерунде. Если бы тогда, в машине Горюнова, кто-то неведомый шепнул мне на ухо: «Включай мозги на полную катушку, Валентина, ведь ты и представить себе не можешь, что именно от тебя зависит сейчас, в какую сторону качнется маятник Истории», я бы отмахнулась от этого голоса, как от приставучего комара, надсадно зудящего у носа и мешающего заснуть. Какое мне было дело до всех этих материй! Я сражалась только за себя, за свою семью и свое право жить так, как нравится мне, а не СИСТЕМАМ. Эти о себе сами позаботятся — с их-то возможностями!..

— Так что, Валентина Васильевна, в конце они не поженятся… — Пробормотал себе под нос Горюнов и повернул ключ зажигания.

— Что вы сказали? — голос Горюнова рывком выдернул меня из пучины абсолютно бесцельных раздумий. — Простите, я не расслышала…

— Я сказал, что ничего не получится.

— Нет, вы сказали что-то другое… — Я физически ощущала, как замедлил ход тикающий внутри механизм. — Что-то про женитьбу…

— Выражение есть такое… — Горюнов невесело усмехнулся. — Все будет хорошо, а в конце они поженятся. К сожалению, не про наш случай…

— А почему, собственно, не про наш? — ощущение радости от того, что противный механизм перестал тикать, было таким безмерным, что, позабыв об элементарных правилах приличия, я выхватила изо рта генерала дымящуюся сигарету и с наслаждением затянулась. — Очень даже про наш! Еще как про наш!..

Горюнов с нескрываемой тревогой посмотрел на меня.

— С вами все в порядке, Валентина Васильевна?

— Вот сейчас, кажется, да! — я часто закивала. — Да не беспокойтесь вы так, генерал Горюнов. Просто вы подали мне потрясающую идею!..

— Какую именно? — Горбюнов скептически поджал губы.

— А почему с таким недоверием? — я тычком загасила в пепельнице вонючую сигарету. — Это ведь не моя идея, а ваша.

— О чем вы толкуете, не пойму?

— О женитьбе. Слушайте меня внимательно. При каких условиях свадьба физически не может состояться? Ну?..

Горюнов угрюмо молчал.

— При отсутствии одной из сторон, составляющих брак, — подсказала я.

— И что? — темные глаза Горюнова были переполнены недоумением.

— Господи!.. — Я почувствовала, что теряю терпение. — Если все генералы КГБ так же тупы, как вы, Горюнов, ничего удивительного в том, что здесь так просто можно ухлопать президента!.. Кто должен стрелять в Горбачева?

— Мишин.

— Резервный вариант существует?

— Нет.

— Вы уверены?

— Да, уверен… — Горюнов помедлил с ответом. — Вы же знаете, после известных… осложнений у нас не было времени.

— Значит, если Мишин по какой-то причине выпадет из этой операции, покушения не будет?

— Теоретически, да… — Горюнов выглядел обескураженным.

— А почему только теоретически?

— Потому, что на практике я не представляю себе, ЧТО может произойти с Мишиным…

— Я тоже. Но только пока…

Мне понадобилось еще несколько секунд, чтобы выстроить в голове примерную схему.

— Скажите, Горюнов, вы уверены, что Ингрид Кристианссен завтра улетает домой? Что это не уловка?

— Да.

— Завтра двадцать третье, — беззвучно бормотала я. — Пусть себе девочка спокойно улетает, ей рожать пора, а не с этими дебилами общаться… А двадцать четвертого… Или нет, лучше даже двадцать пятого… Чтобы острее почувствовали цейтнот… Вот тогда они завертятся… Отступать-то все равно некуда…

— У вас с головой все в порядке? — не без беспокойства в голосе осведомился Горюнов.

— К счастью, все, — кивнула я и вдруг увидела, что, казавшийся еще час назад таким уверенным в себе генерал КГБ, на самом деле дрейфит ничуть не меньше, чем я. — А если вы поймете меня до самого конца и сделаете то, что нужно будет сделать, то и с вашей гордо посаженной головой тоже ничего не случится. Слушайте меня внимательно, генерал-майор Горюнов. Двадцать четвертого, то есть, послезавтра, в десять утра мы с вами обязательно должны встретиться на том же месте, что и сегодня. При любых обстоятельствах, даже если начнется третья мировая война, понимаете? К этой встрече вы должны будете принести только одно бесспорное доказательство — что Ингрид Кристианссен действительно находится в Копенгагене и ей больше ничего не угрожает. Договорились?

Горюнов кивнул.

— Мне нужны сутки, чтобы выяснить кое-какие детали. Надеюсь, что я успею…

— Кажется, я понимаю, что вы задумали… — Горюнов скептически покачал головой. — Только, боюсь, из этого ничего не выйдет. Вы, Валентина Васильевна, по-моему, плохо представляете себе, что такое КГБ. Причем не за кордоном, а у себя дома…

— Господи, — вздохнула я, — как бесконечно много я бы отдала, чтобы вы оказались правы. Высадите меня у ближайшего телефона-автомата…

«Стратегическим резервом», которому я позвонила и, несмотря на его отчаянное сопротивление и ссылки на позднее время, вызвала на экстренную встречу, оказался совсем уже немолодой мужчина, лет за семьдесят пять, в тарахтящем «запорожце», неуверенно притормозившем у оговоренного по телефону места встречи. С трудом втиснувшись в машину, я, даже не поздоровавшись, пробурчала:

— Вы опоздали на пятнадцать минут, милостивый государь! Я тут чуть с холода не загнулась!..

— Счастье, что я вообще до вас доехал! В это время на таких машинах выезжают только сумасшедшие!..

Мужчина так точно повторил мои интонации, что я невольно прыснула.

— Как к вам обращаться?

— А как хотите! — равнодушно откликнулся старичок, сердце которого мой смех явно не растопил. Из-под дорогой ондатровой ушанки хищно торчал орлиный нос. Полностью разглядеть эту таинственную личность мешала темнота в крохотном салоне «запорожца». — Главное, мадам, обращайтесь скорее и, по возможности, коротко…

— Вы всегда такой любезный?

— Да ну Бог с вами, сегодня я просто джентльмен! — огрызнулся старик и нажал на педаль газа. Машина издала крик умирающей совы и, неуверенно скользя по заснеженной мостовой, кое-как сдвинулась с места.

Вздохнув, я решила не препираться и перешла к делу. Пересказ ситуации вкупе с моими предложениями заняли в общей сложности минут десять, в течение которых старик только сопел. Еще минут пять ушло на то, чтобы водитель «запорожца» переварил все услышанное.

— Однако! — «Стратегический резерв» был настолько изумлен, что притормозил свой драндулет и даже прищелкнул языком, от чего вставные челюсти плотоядно клацнули. — Откуда столько кровожадности в такой кроткой с виду даме?

— Это не кровожадность, а единственно разумные меры, — процедила я. — И вообще, каждый защищает свой участок фронта. Пожалуйста, можете вместе со своими хозяевами проявлять сколько угодно милосердия. Только не за мой счет, договорились?

— Конечно, договорились! — кивнул старик. — Разве с такой обаятельной женщиной, как вы, можно не договориться?

— Короче, передайте немедленно: если к послезавтра, то есть, к моей встрече с Горюновым, это не будет сделано, я выхожу из игры, считаю себе свободной от всех обязательств и немедленно вылетаю домой. Потому что больше здесь будет делать нечего…

— Горюнов согласен? — шмыгнув орлиным носом, поинтересовался «стратегический резерв».

— Да, Горюнов согласен на все, — отрезала я. — Просто он оказался не таким всесильным, как это представляли ваши старые друзья… А теперь везите меня в сторону британского посольства. И, пожалуйста, постарайтесь вначале сделать то, что вам надлежит сделать, и уже потом вытаскивайте свои челюсти и укладывайтесь спать.

— И откуда в еврейских женщинах столько доброты? — пробурчал «стратегический резерв», с трудом выжимая сцепление…

15