Последний Хранитель - Бабкин Борис Николаевич. Страница 18

– Хватит, батя, – усмехнулся сын. – Я помню, как постигал науку оборотня. Сначала было как-то не по себе, но потом, когда появились деньги, почувствовал, что становлюсь человеком. Спасибо тебе за это, – кивнул он. – Но насчет Березовой я пас. Ленка, и та поняла, что готовится убийство. Кстати, Машка устраивает выставку-продажу в Париже, об этом пишут почти все газеты. Кто этот Иван Федорович?

– Человек, который умеет воевать и охранять. В свое время он был… – отец махнул рукой и замолчал.

– И где она нашла его? – недовольно спросил Александр.

– Остался от Машкиного папаши, – усмехнулся отец. – Кстати, где сейчас Верунчик? Видно, нашла какого-то богатого идиота и раскручивает его по полной программе. Но стоит ей вернуться, и, я думаю, наша бизнес-вумен очень скоро умрет. Верунчик запросто может подсыпать ей яд или просто пристрелить. На похоронах она так и заявила: «Пока у меня есть деньги, ты будешь жить, но не забывай, что половина принадлежит мне». Машка промолчала, а на следующий день Верунчик улетела отдыхать. Кстати, в Питере объявился какой-то друг ее покойного Андрея. Может, они сойдутся и она успокоится? – усмехнулся он. – Кстати, надо выяснить, кто такой этот Пономарев? Где он столько времени был и почему у него крестик Андрея? Почему они вдвоем на фотке? Пробей его по нашим данным, – кивнул он сыну. – Если не судим, то узнай в военкомате, что за перец. Где он сейчас, кстати?

– В Питере, – ответил сын. – В больнице лежит. Машка его к своей знакомой отвезла. Я сегодня же о нем все узнаю. И что потом?

– Если есть за что зацепиться, мы его своим сделаем. А Машка, видно, глаз на него положила. Это было бы очень хорошо. Ты слышал, Шато приехал. На Колыме его чуть не упрятали. Он к Леве пошел, а оттуда его пинками выпроводили. Понятное дело, он этого так не оставит. Но наверняка понимает, что, если что-то сделает – сядет.

– Я его, шакала, – выпив рюмку водки, закурил Шато, – на куски лично порежу. Меня его псы ударили.

– Ты потише, Шато, – попросил хозяин бара. – А то менты завалятся и повяжут. Тебе это надо?

– Я эту гниду, – снова налив водки, процедил Шато, – лично уделаю…

– Да успокойся ты! – по-грузински прикрикнул на него седой грузин. – Трепаться все могут. А с этим Левой разговор особый будет. Змею легче ловить чужими руками, – усмехнулся он и отпил вина. – Поедем в Питер и поговорим с Царем. Вахтанг в авторитете и многое может. И Дато там, – кивнул он. – А на Леву у многих кинжал наточен. Много он на себя берет. Так что не шуми, а спокойно посидим, поедим, выпьем еще немного и поедем отдыхать. Девочек возьмем, – подмигнул он Шато. – А то, что тебя ударили, сам виноват. Ты видел, что у него охрана? Зачем права качал? Что касается турок, то с ними будем разбираться. Они почувствовали, что мы не можем ничего сейчас с золотом делать, вот и пытаются восстановить прежние схемы. Так что, ты успокойся. Ты поступил правильно, что не ответил на удар, – кивнул он. – Ударили по левой, подставь правую, – усмехнулся он. – Разберемся мы и с Левой, и с его цепными псами. Так что главное – быть спокойным, а иначе можешь ни за что влипнуть. Тем более сейчас в России, сам знаешь, ментам только повод дай. Приготовь машину, – приказал он охраннику. – Через полчаса поедем.

Санкт-Петербург

– Как он, Оля? – спросила Маша.

– Ранение легкое, – ответила стройная женщина-врач. – Просто он сильно ударился головой, и поэтому придется полежать. А он действительно воевал вместе с Андреем? – спросила она.

– Похоже на то, – тяжело вздохнула Маша. – Я уже не знаю, чему верить, фотография настоящая и крестик серебряный, я ему сама надевала… Думала, Бог поможет, – вздохнула она. – Не помог…

– Ты к нему зайдешь? – спросила Ольга.

– Я не знаю, что делать, и как вести себя с ним. Он обманул меня и…

– С другой стороны, его можно понять, – остановила ее Оля. – Он просто не хотел, чтобы его жалели, и поэтому нанял на трое суток парней, которые играли роль охраны, говорил о золоте со слов своего знакомого. Хотел, чтобы ты не подумала, что он приехал за помощью. Мне он нравится как человек да и как мужчина тоже, – смущенно улыбнулась она. – А о тебе он говорит с таким восторгом. Не о том, что ты бизнес-вумен, а как о простой женщине. Тебе пора бы вспомнить, что жизнь быстро проходит, и не только делом живет человек. Тебе родить надо, – добавила она. – И тогда ты поймешь, что есть ради кого жить…

– Я это уже решила, – смущенно улыбнувшись, призналась Маша. – Вот встречу мужчину, который ответит моим требованиям, и все. Напьюсь и отдамся, – кивнула она. – Я уже давно не была с мужчинами…

– Тебе замуж надо, Маша, – вздохнула Оля. – Конечно, сейчас трудно понять тех, кто с тобой встречается. Они видят в тебе богатую женщину, бизнес-вумен, как ты сама говоришь. А я знаешь, что заметила? Если мужчина при деньгах и занимает какое-то положение, то чаще всего он сволочь, – кивнула она. – Сколько ссор из-за детей! Вроде и любовь была, и деньги есть, но все-таки разводятся и начинают делить детей. Хочется спросить: а о ребенке вы подумали? Кем он вырастет, если его детство проходит в судах и скандалах? Малышу нужны и мама, и папа, а о папе он слышит только плохое, о маме тоже. Страшно становится, когда узнаешь, что женщин, которых знает вся Россия, бьют мужья, они спиваются, «заказывают» своих мужей, отдают своих детей на воспитание бабушкам и дедушкам… Во времена СССР ничего подобного не было. А может, мы просто об этом не знали. Впрочем, извини, – опомнилась она. – Меня что-то на разговоры потянуло. Просто мы с девчатами только что разговаривали об этом, вот я и завелась. Так ты пойдешь к Юрию или нет?

– Передай ему продукты и деньги, – подумав, ответила Маша. – Знаешь, что-то у меня подозрение появилось. Он слишком подробно и толково рассказывал о новом месторождении золота. И почему он не приехал таким, какой он есть на самом деле? Придумал целую легенду…

– Просто хотел заинтересовать тебя, чтобы ты дала ему возможность проявиться, – улыбнулась врач. – Чтобы доверила ему поездку в Якутию.

– Но работа с золотом – это не совсем то, что воевать или торговать, – усмехнулась Маша. – Мне именно это и не понравилось. И знаешь, Оля, – вздохнула она. – Появились сомнения относительно его дружбы с Андреем, – она опустила голову. – Андрей мне говорил о каком-то своем знакомом, не друге, а просто приятеле, что ли, но имя я не помню… Может, это и был Пономарев, а может, и нет… Вот мне и хочется узнать, кто он на самом деле и зачем приехал? Или его кто-то послал? Зачем, я, кажется, догадываюсь. Но откуда он узнал о Перевозе? Мне подсказал один человек, что можно выкупить этот участок. И что это будет выгодно. Но я, собственно, всегда покупала золото, а не имела своего промысла. Аров – да, но про него говорить противно. Он нашу продукцию мешал с турецким самопалом. Кстати, мне пришлось трижды оплачивать разницу в стоимости. В общем, очень хотелось бы знать, с какой целью появился Пономарев и кто его надоумил насчет Перевоза. Ты бы не смогла…

– Постараюсь, – улыбнулась Оля. – И кажется, даже знаю, как это сделать. Послезавтра ты все узнаешь, – заверила она подругу.

– И еще, – смущенно проговорила Маша. – Если ты почувствовала…

– Перестань, Маша, – засмеялась Ольга. – Просто сначала была жалость, ну, и сочувствие, что ли. Все-таки мужик воевал, был ранен, был в плену. Но потом я поняла, что он не тот, за кого себя выдаёт. И это покушение на кладбище. Странно всё как-то.

«И что дальше? – лежа на кровати, думал Пономарев. – Всё казалось просто и легко. А тут киллер-неумеха. Её напугать хотели или убить? Судя по моему ранению, выстрел был чуть в сторону и ниже. – Может, в ногу стреляли? – пробормотал он. – В общем, мужик ей нужен, но это не я, – усмехнулся он. – И надо как-то побыстрее выписаться, а то этот ее начальник службы безопасности, он из старых кадров, и начнет проверять, если уже не начал. И для меня все может закончиться плохо. На кой черт я вообще на эту аферу подписался? – процедил он. – Собственно, деньги неплохие. Но теперь-то как? – вздохнул он. – Отдавать придется? Для начала надо исчезнуть и сделать это по-умному. Оставить записку с искренними извинениями, мол, пошел на это в память о погибшем товарище, хотел заработать. – Да, – кивнул он. – Так и сделаю. Сегодня ночью вызову Лахина и испарюсь. Хорошо, в палате я один. А было бы здорово к ней прилипнуть. Хотя бы на месячишко. Я бы себе на жизнь отложил. Она, конечно, классная баба, всё при ней. Но дура, – хмыкнул он. – Хранит память покойнику. Жизнь-то штука короткая…»