В предвкушении себя. От имиджа к стилю - Хакамада Ирина Муцуовна. Страница 7

Два года пролетели очень быстро, но эффективно. В 1995 г. мой рейтинг известности был не сравним с рейтингом 1993-го. Я организовала партию «Общее дело» и пошла на выборы как по партийному списку, так и по округу. Необходимо было думать о заделе на будущее и накручивать федеральную известность. И вообще, нельзя стоять на месте. Каждый цикл – новое качество.

Победа в 1995 г. досталась нелегко, вплоть до обмороков. Нервные затраты профессионала всегда больше, чем дилетанта. Экспромт искрист и прекрасен в своем незнании будущего. Как в любви. Мы влюбляемся в свою мечту, энергично заводим роман и наконец женимся. Наступает быт. Скуку повседневных забот можно преодолеть только в поиске личного продвижения, но не в бесконечной организации инфраструктуры семейного хозяйства. В 1993–1995 гг. я пережила политический роман. С 1995-го наступил политический быт. Фракции укреплялись и укрупнялись, а я принципиально оставалась игроком-одиночкой. Вошла в группу разношерстных одномандатников «Регионы России» и… заскучала. Меня накрыло творческим кризисом. Что-то необходимо было предпринять. Вот уж действительно: бойся своих желаний. Все получилось, но я не понимала, куда двигаться дальше, а угнездившись в удобном депутатском кресле, не испытывала радости от стабильности и бездействия. Делать, конечно, хотелось, поправок в законы писала немерено, но от меня ничего не зависело. Партии давили при голосовании. Конкуренция сметала мои инициативы. Входить же во фракции не было ни малейшего желания. Несмотря на идеологическое разнообразие, все они были выстроены в однообразную авторитарную вертикаль принятия решений. Начальники и подчиненные. Я предпочитала свободу. Что делать свободному человеку в тяжкие минуты печали и депрессии? Обратить взор на себя и перенастроить душу на новую мелодию. Моя мелодия – мой имидж, и я решила его перенастроить. От неопытной, но задорной девушки перейти к образу системного политика со своим кредо. В это время совершенно случайно завязался мой роман с будущим мужем, с которым живу и по сей день. Он был единственным мужчиной, который «схватил» мою печаль, понял ее происхождение и протянул руку, в прямом смысле слова. Объясняю. Я продолжала заниматься спортом. Об этом никто не знал, но я даже выступала на подтанцовках в перерывах футбольных матчей с группой девушек. Стадион ревел, увидев нас в аэробических костюмах, а я радовалась не менее, чем при победе на выборах в Думу. В 1995 г. меня включили в группу «лидеров будущего» Давосского форума, самого престижного мирового бизнес-клуба, куда приглашали и политиков. Именно там, позже, Борис Березовский, Владимир Гусинский и прочие олигархи решали судьбу Бориса Ельцина накануне выборов 1996-го. Давос – горнолыжный курорт. Я, единственная женщина-политик, оказалась в брутальной среде мужиков. Все они катались на лыжах между заседаниями и выступлениями. Приехав с мужем, я тоже решила попробовать. Супруг отвез меня на вершину, съехал и стал ждать. Я зависла в ужасе над обрывом и поняла, что мне конец. Группа товарищей внизу оживленно обсуждала путь моего спасения. Включая и мужа. А я застенчиво умирала. Вдруг один отделился, с волосами как у рок-певца. Снял свои лыжи и полез на скалу. Забрался, взвалил меня вместе с лыжами на спину и стащил вниз, порвав от натуги костюм по шву. Это был мой будущий муж. После спуска пока еще мой прежний заявил, что лыжи не мое. Мое дело чирикать с трибуны. История повторилась: сначала политика не мое, потом лыжи, потом – все остальное. Мне стало надоедать это настроение. Мой же спаситель объяснил, что с первого раза никто не может. А если и может, то тупо, агрессивно и топорно. Просто надо нанять тренера. К чему я все рассказываю? Да к тому, что в перенастройке мелодии все ноты важны: прорыв и в спорте, и в профессии, и во внешности.

Я влюбилась – это раз. Научилась кататься на горных лыжах – это два, смягчила прическу, перейдя от ежика к лаконичной стрижке с челкой. Настроение изменилось. Теперь можно было задуматься о профессии. Известность нарастала как снежный ком. Но очень бессодержательная, бесстержневая. Модный политик. И все. Чем занимается конкретно – непонятно. Моя любовь к черному и безразмерному привела к тому, что если девушка в магазине просила ее одеть «как Хакамада», то приносили бесформенные брюки с рукавами вместо карманов. Как-то журналисты отметили, что пришла опять Хакамада, в черном балахоне, как всегда. Особый стиль заметили французы. Оказали честь и предложили стать послом новых духов Tendre Poison Кристиана Диора. Конечно, я дала согласие! Комплексы по поводу внешности отлетали, как гнилые листья капустного кочана под ножом повара. Мало того, главный стилист Christian Dior решил мне сделать make-up. Платье послу компания не дарила, только пиджак. Я реально испугалась и решила пойти на вечеринку с Игорем Буренковым, моим главным советчиком на тот момент. Стало страшно, что не буду соответствовать. Тем более что, как оказалось, при обилии полумужских балахонов – ни одного вечернего платья! Мы обсудили бюджет, он оказался скромным. Да и вообще было жалко денег. В обозримом будущем мне светские вечеринки не светили. Политическая тусовка вообще скромная во всех странах, даже в Америке. Жаклин Кеннеди, конечно, явила миру образец иконы стиля, но не политика. А дочь Кеннеди, политик, с легким осуждением произнесла, увидев на приеме мой костюм: «Какой у вас дорогой костюм!» Именно дорогой, а не красивый. Я его специально прикупила для мероприятия в тот же день за $200. Для России – очень даже скромно.

Но вернемся к моей истории. Итак, мы отправились покупать платье, вечернее и недорогое. Сама судьба привела нас в кафе, дешевое, но креативное. Вместо картин вдоль стен были выставлены платья. Я быстро, в своей манере, вычислила то, что надо. Очередной мешок до пола с тремя дырками: голова и две руки. Вырезанная спина. Чтобы не съезжало с плеч, все перехвачено булавкой. Фирма звучала странно: Chin-chin. Цена типа $70. Подозреваю, что made in Турция. Времени было в обрез, Игорь одобрил и вдохновил. Натянув трикотажный мешок, помчалась к великому стилисту Christian Dior. Француз лет 45, изящный инопланетянин, усадил меня в кресло и предложил что-то очень естественное, кстати, на английском языке. Я согласилась и наконец расслабилась. Он работал и по-французски обсуждал мой look с ассистентом. Текст был примерно следующий: «Мадам очень известный политик со своим прекрасным минималистическим стилем. Поэтому губы красить не будем, и всего чуть-чуть. Цвета не нужны, все очень натурально. Кстати, прекрасное платье, простое и элегантное. Подойдет под наш пиджак. Интересно, от какого оно дома?» Я, понимая, тихо начала вспотевать. Сейчас он спросит – и что, что я отвечу? «Чин-Чин»?! Никогда. Вскоре последовал ожидаемый вопрос на английском, и я лихо объявила: «Ямамото». Ну конечно, японец, что могла еще надеть полуяпонка? Он одобрительно кивнул. Кстати, именно в 1990-е почему-то в ход сильно пошли известные альтернативные азиаты. Позже они выпали из нашего мейнстрима, уступив место сверкающему гламуру.

Мы закончили, во мне ничего не изменилось, лицо просто приобрело неземное, лунное свечение. Я выглядела очень просто и космически элегантно. Модель где-то под два метра на шпильках в сверкающем платье и я – метр семьдесят пять, в черных баретках и черном мешочке с накинутым пиджаком, ей по плечо – вышли на сцену. Разительный контраст. Была речь и главная фраза от стилиста: «Духи использует женщина, которая самостоятельно нашла свое лицо». Сильная фраза. Чуть позже я случайно познакомилась с американкой – ведущей новостей CNN, раздела о моде. Тощая, лет 50, типично изысканная дама из мира моды, посоветовала мне никогда не носить крупные серьги, только крошечные гвоздики. Она объяснила, что женщина в очках тоже может быть сексуальной, но нельзя перегружать лицо как новогоднюю елку. Я последовала совету, но очень хотелось как-то отличиться. И я на левом ухе добавила вторую дырочку. Для 1995 г. появление федерального политика с тремя гвоздиками в ушах – скандал. Но все махнули рукой. После выбритой бабочки это казалось чепухой.