Книга судьбы - Паринуш Сание. Страница 30

Как-то раз холодным и темным зимним вечером – я скучала и не знала, чем заняться – Хамид вернулся рано и оказал мне честь поужинать со мной. Я места себе не находила от радости. К счастью, с утра в тот день заходила матушка и принесла кусок белой рыбы. Она сказала: “Твой отец купил рыбу, но не может проглотить и кусочка, не поделившись с тобой. Вот я принесла тебе часть, чтобы он спокойно поел”.

Я убрала рыбу в холодильник, но готовить ее только для себя не хотелось. Когда же я поняла, что Хамид будет ужинать дома, я взяла сушеные травы и приготовила к рыбе рис с травами. Впервые я делала это блюдо, но вышло неплохо. Признаться, мне пришлось пустить в ход все свои кулинарные таланты. Запах жарящейся рыбки пробудил аппетит моего мужа. Хамид болтался в кухне, отщипывал еду по крошке, а я смеялась и просила его ничего не трогать. Когда все было готово, он отнес угощение Биби, а я расстелила скатерть и выставила лучшую нашу посуду. Это было похоже на настоящий праздник – в моем доме, в моем сердце. О, как легко было в ту пору сделать меня счастливой, и почему же мне в этом отказывали?

Хамид вернулся, поспешно вымыл руки, и мы сели. Выбирая заранее кости и из своего куска рыбы, и из моего, Хамид заметил:

– Рыбу и рис на травах едят руками.

И у меня вырвалось:

– Какой прекрасный вечер! В такую холодную, темную ночь я бы рехнулась с тоски, не вернись ты пораньше домой…

Он помолчал с минуту, а потом сказал:

– Не расстраивайся из-за этого. Используй свободное время с толком. Тебе нужно делать уроки, в доме есть книги. Прочти их. Будь у меня время, я бы только сидел и читал.

– Уже не осталось непрочитанных книг. Некоторые я даже перечитала по второму разу.

– В самом деле? Какие из них ты прочла?

– Все подряд, даже твои учебники.

– Ты шутишь! И что-нибудь поняла?

– Некоторые книги очень сложные. Я бы хотела задать тебе несколько вопросов, если у тебя найдется время.

– Удивительно! А сборники рассказов?

– О, их я очень люблю! Каждый раз, когда перечитываю, я плачу над ними. Так печально, столько боли в этом мире, столько страдания!

– Это лишь малая часть реальности, – сказал он. – Ради своей власти и богатства правительства всегда вынуждали и вынуждают бедных и беззащитных трудиться из последних сил и присваивают плоды их труда. Результат такого устройства мира – несправедливость, несчастья и бедность народа.

– Сердце разрывается! Как же помочь горю? Что можно сделать?

– Сопротивляться! Каждый, кто это осознал, должен восстать против тирании. Если каждый достойный человек выступит против несправедливости, система рухнет с неизбежностью. В конце концов все угнетенные мира объединятся и уничтожат всякую несправедливость и предательство. Мы должны уготовить путь к такому восстанию и союзу.

Он словно документ мне вслух зачитывал, но меня эти фразы околдовали. Я была потрясена и захвачена этим видением, и словно сами собой с губ моих сорвались стихи:

– Ого! Молодец! – удивился он. – Выходит, ты и правда что-то поняла. Иногда ты говоришь такое, чего и не ждешь от девушки твоих лет, с неполным школьным образованием. Мы еще наставим тебя на верный путь.

Принять ли его слова как комплимент или как оскорбление? Я не задумывалась, не позволила никакой тени омрачить наш уютный ужин, предпочла вовсе не обращать внимания. После ужина он прислонился к валику и сказал:

– Было очень вкусно, я наелся до отвала. Давно я так вкусно не ел. А те бедолаги, что они сегодня едят? Должно быть, как всегда, хлеб да сыр.

Воспользовавшись его хорошим настроением и этой похвалой, я сказала:

– Почему бы не пригласить как-нибудь твоих друзей на ужин?

Он внимательно поглядел на меня, обдумывая мои слова, но хотя бы не хмурился, так что я продолжала смелее:

– Ты ведь говорил, что вы готовите по очереди? Так назначьте в какой-то вечер дежурной меня, и пусть твои друзья поедят от души.

– Вообще-то Шахрзад уже говорила, что хотела бы с тобой познакомиться.

– Шахрзад?

– Да, это очень хороший товарищ. Умная, отважная, искренне преданная, она умеет анализировать и излагать многие проблемы лучше всех нас.

– Девушка?

– Что за вопрос? Шахрзад – ты знаешь хоть одного мальчика по имени Шахрзад?

– Нет, я спрашиваю, замужем она или одна.

– Ох, уж эта ваша манера… Да, замужем. У нее не было выбора – только выйти замуж, чтобы избавиться от родительского контроля и посвятить все время и все силы делу. К несчастью, в этой стране, какое бы положение ни занимала женщина в обществе, она не свободна от обычаев и условностей, от всех этих обязанностей и ограничений.

– И ее муж разрешает ей проводить время с тобой и друзьями?

– Кто? Мехди? Он один из нас. Это как раз брак внутри группы. Мы приняли такое решение, поскольку оно на благо всей группы.

Впервые он откровенно говорил со мной о друзьях и “группе”, и я понимала, что если отвечу ему слишком поспешно, резко, он снова замкнется. Мне следовало слушать и помалкивать, какие бы странные вещи он ни говорил.

– И мне бы тоже хотелось познакомиться с Шахрзад, – только и сказала я. – Она, должно быть, интересный человек. Обещай мне, что скоро позовешь к нам друзей.

– Я должен это обдумать. Обсужу это с ними, и тогда посмотрим.

Две недели спустя меня наконец удостоили этой чести: было решено, что друзья Хамида придут на обед в следующую субботу, как раз выдался праздничный день. Всю неделю я готовилась: выстирала занавески и вымыла окна, передвинула всю мебель. Обеденного стола у нас не было. Хамид сказал:

– Оставь, к чему нам обеденный стол? Расстелешь скатерть на полу. Так даже лучше. Им будет удобнее и привычнее и всем хватит места.

Он позвал всего двенадцать человек – самых близких из числа друзей. Я не знала, что готовить, и так волновалась, что несколько раз переспрашивала Хамида.

– Готовь, что считаешь нужным, – отвечал он. – Это не важно.

– Еще как важно! Я хочу приготовить их любимые блюда. Расскажи мне, что им нравится.

– Откуда мне знать? У каждого свой вкус. Ты же не будешь готовить двенадцать блюд.

– Ну хорошо, пусть не все. Но что, к примеру, любит Шахрзад?

– Рагу с травами. Но Мехди любит рагу с сушеным горошком, а Ахбар облизывается на рыбу и рис с травами – я ему описывал наш ужин. Под вечер, когда становится прохладнее, все охотно едят лапшу. Словом, любая еда сойдет… И не возись особо. Приготовь что попроще.

Со вторника я начала закупки. Стало прохладнее, дул легкий ветерок. Я столько всего закупила и столько тяжелых сумок перетаскала наверх, что “слепая” Биби заметила и сказала:

– Девонька, даже пир для семи царей не требует стольких стараний!

Кое-что успела сделать еще в четверг. В пятницу мы вернулись от родителей Хамида раньше обычного, и я снова отправилась на кухню. Я столько всего приготовила, что понимала: только разогревать эти блюда мне придется с утра и до полудня. К счастью, установилась холодная погода, я просто выставила кастрюльки и сковородки на веранду. Под вечер пятницы Хамид собрался уходить и предупредил:

– Если задержусь, то приду завтра уже с компанией, около полудня.

Я поднялась спозаранку, заново протерла пыль во всем доме, отварила и промыла рис, а когда все было готово, наскоро приняла душ. Волосы я не мочила: их я вымыла и накрутила с вечера на бигуди. Я надела желтое платье, мое самое лучшее, слегка тронула губы помадой, вынула из волос бигуди и распустила локоны по плечам и спине. Мне хотелось выглядеть безупречно, чтобы Хамиду не пришлось за меня краснеть. Мне хотелось выглядеть идеально, чтобы он больше не прятал меня дома, словно незаконное или умственно отсталое дитя. Мне хотелось стать такой, чтобы его друзья согласились принять меня в свою группу.