Заговор князей - Святополк-Мирский Роберт Зиновьевич. Страница 23

– Государь, я категорически против! Они заговорщики! Душегубцы! Увидев тебя самого с малой свитой, они, чего доброго, вздумают посягнуть на твою жизнь!

– Великолепно! Я как раз этого и хочу! Пусть они откроются – и тогда мы поступим беспощадно и изведем бунтовщиков навсегда – всех до единого!

– Но как же без войска, государь, ведь мы окажемся…

– Иван, я сказал, что мы пойдем без войска, но ты же, хитрый лис, неужели не догадываешься…

Патрикеев мгновенно понимает;

– А войско пойдет без нас?

– Конечно! Причем большое и сильное.… Непременно с пушками.… Да, кстати, какие пушки мне сегодня показал наш венецейский мастер! Ах, какие пушки, Иван! Мы их обязательно возьмем да испробуем на толстых новгородских стенах! В общем, так – отправляемся через неделю и следом за нами на расстоянии двадцати верст сильное войско с хорошими командирами. Ты справишься за неделю?

– За две, государь!

– Ладно, за две! Все! И больше сегодня ни слова об этом! И ни о каких других делах! Сегодня праздник в честь нашего мастера, спасибо великой княгине за него – и я намерен на славу повеселиться, и поглядеть так ли он научился пить наш добрый мед, как об этом говорят!

Патрикеев низко кланяется и направляется к двери, но на пороге его останавливает великий князь.

– Да, Иван, я вот еще что подумал… Пошли?ка ты на днях гонца на Угру, ну ты знаешь в бывшие Березки. Я хочу, чтоб этот… как его… Ну, помнишь?

– Медведев? – удивленно спрашивает Патрикеев.

– Да?да, вот именно – Медведев! Я хочу взять его с собой в Новгород – ты ведь рассказывал, что он там хорошо показал себя в прошлом году – пусть покажет и в этом!

– Слушаюсь, государь. Куда и когда ему прибыть прикажешь?

– Пусть приезжает сразу туда и найдет меня в стане военном… А вот когда… – Иван Васильевич подсчитывает что?то в уме. – Если ты с войском через две недели будешь готов, то… – через четыре.

– Стало быть, – через месяц? – уточняет дотошный Патрикеев.

– Правильно понимаешь, Иван.

Патрикеев, поклонившись, выходит.

На кремлевской звоннице начинают бить колокола.

Великий князь привычно различает звук бывшего вечевого колокола Великого Новгорода, бьющего теперь на кремлевской звоннице, и удовлетворенно улыбается.

Часть первая

МЯТЕЖ

Глава первая

МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ НА РЕКЕ УГРЕ

Давно уж кончилось на Угре бабье лето, и ночи стали холодными, глядишь, со дня на день начнутся серые затяжные дожди, потом заморозки, а там и снег…

Поежился Никола, накинул на плечи тулуп, потом зевнул и, перекрестив рот, чтоб не влетел ненароком какой бес, снова принялся оглядывать окрестности. Да только чего там оглядывать – за много дней и ночей, проведенных в карауле он так хорошо изучил округу, что малейшая в ней перемене сразу заметна – вот, например, повалил, должно быть, бобр давеча дерево в зарослях на берегу Угры – и Никола тотчас увидел, что в зубчатом рисунке леса на фоне утреннего неба недостает одной верхушки. Ну, сообщил, конечно, сразу Климу Неверову – мало ли что – а ну людских это рук дело! Проверили – точно бобр. Хорошее от природы Николино зрение обострилось настолько, что даже в темную и облачную ночь он ухитрялся разглядеть змеистую полосу реки, а уж в такую, как сегодня – лунную да тихую – он увидел бы на Угре не только лодку, но даже голову пловца, если б кому?то вздумалось искупаться в эту позднюю пору, да только кроме Василия Медведева, который каждый день по утрам на глазах у молодой жены прямо с Малышом с крутого берега вниз кидались, никто уж давно тут не плавал, и только все спорили меж собой – дотянет хозяин до полных морозов, когда река станет, иль нет…

Но не только зрение – слух тоже обострился у Николы, потому что, глядя он слушал, а слушая, научился от сотен обыденных и постоянных звуков, отличать шумы посторонние, необычные, даже если они были очень тихими и доносились издалека. Привычные, будничные звуки – это крики ночных птиц, скрип древесных стволов, похрустывание и шорох веток под копытами косуль и лосей, звон колокола из монастыря, лай собак из Картымазовки и Бартеневки, да еще зачастую веселое пение и хмельные выкрики из Синего Лога, где Леваш Копыто устраивал для своих соседей пиры, тянувшиеся, порой до самого утра. Но стоило примешаться к этому знакомому хору какому?нибудь новому звуку, как Никола тотчас напрягался, пытаясь определить, что он означает, как возник и откуда доносится.

Но сегодня все деревья стояли на месте, никто не пытался переплыть Угру на лодке и, пока не проснулся хозяин, никто не купался в ее ледяной воде; на видимых из Николиного гнезда участках дорог бегали одни волки да зайцы, и никаких посторонних звуков не доносилось, а потому Никола сладко потянулся и стал размышлять о том, что все эти ночные караулы давно уже отжили свое. Нет, правда – опасаться нападения с того берега нечего: Леваш Копыто добрый приятель Медведева, да и вообще свой человек, даром, что Литве служит; Татьего леса давно нет, а землянки лесных разбойников поросли за лето густой травой – ну, не бояться же монахов из монастыря, или Картымазова, который хозяину лучший друг, а теперь, получается, почти родственник…

…Это, значит, как же выходит? Дочь Картымазова, Настасья – жена Филиппа Бартенева, а сестра Филиппа – Анница – жена Медведева… Филипп Медведеву – шурин. Картымазов Филиппу – тесть… Стало быть Картымазов Медведеву – тесть шурина… А тесть шурина – это кто? Тьфу, черт, не разберешь! Ну, одним словом как не крути, все равно – свояк.

Никола вздохнул и даже облизнулся, вспомнив о двух весельях подряд: когда на свадьбе Филиппа Василий Иванович попросил у него сестру в жены и Филипп согласился, все так обрадовались, что под горячую руку решили не откладывать надолго, а к тому же их общему лучшему другу князю Андрею в Литву на службу надо было возвращаться, и потому на третий же день отец Мефодий повенчал хозяина с Анницей в новой церкви, и все перешли с одной свадьбы на другую, и было так весело, как, должно быть, еще никогда не было в этих краях, тем более что тут подоспел во время подарок, который прислал князь Федор Бельский Медведеву на новоселье – ведь он еще ничего не знал о свадьбе – но подарок тот пришелся как раз впору – ибо это были не больше, не меньше как несколько сот бутылок отменных вин, прибывших на трех повозках из замка Горваль – благо, что когда дом строили Василию Ивановичу, погреб?то добрый сделали, да пустой он стоял – вот теперь и заполнился, хотя тут же сразу и слегка опустел… Вот уж две недели минули с тех пор, а все нет?нет да и вспоминается то да се… Василий Иванович – щедрой души хозяин – всех людей своих княжеским вином угощал – славное винцо, да только послабей бражки да медовухи будет.… Хотя особо не распивалась, нет, Медведев строго за этим глядел, мол, свадьбы?свадьбами, а в карауле стоять надо – мало ли что…

Но ничего не стряслось, не случилось, ничто веселья свадебного не омрачило, тишина да благодать и, даст Бог, надолго теперь мир воцарится в этой земле, так что придется, видно, скоро слезать с этой вышки, да браться за соху, или за что еще скажут, хотя, по правде говоря, не очень?то и охота – что ни говори, а все ж приятней глядеть себе сверху на всю эту красоту, на луга, леса и поля, чем, уткнувшись носом в землю, обливаться потом.… Хотя, конечно, как кому – вон некоторые наши мужички, Кнуты братья или Ефремов – им бы только дай в земле покопаться, они и весь свой век сабли в руки не брали б.… Да, видно, конец приходит старой боевой жизни… Нет, оно, конечно, хорошо, когда никто в тебя стрел не пускает, да не прет с топором над головой, чтоб разрубить пополам, но все же… Все же.… Будто чего?то не хватает…

И только Никола начал размышлять о том, как повлияет женитьба на лихой и воинственный нрав хозяина, когда вдруг почти бессознательно почуял, будто что?то неуловимо изменилось. Он мгновенно встряхнулся и вытянул шею, прислушиваясь – да?да, нет сомнения, где?то в лесу со стороны монастыря едва слышно приближался глухой стук копыт на лесной дороге, ведущей вдоль берега. Конечно, дернув за шнур, Никола мог бы разбудить спящего в охранной избушке под вышкой Клима Неверова и сообщить ему, что со стороны Медыни к Медведевке двигаются трое или четверо всадников, что само по себе довольно странно, потому что нормальные люди не ездят по ночам через незнакомые леса и, значит, их ведет что?то важное и срочное, но он не стал преждевременно поднимать тревогу – а может это монахи ехали в монастырь, да заблудились, не на ту дорогу свернув, а сейчас, добравшись до перекрестка, и увидев оттуда сквозь просвет маковки монастырской церкви, сверкающие золотом под луной, повернут вспять, а если нет – ну что ж, – около перекрестка несет караул Ивашко Неверов, который уже конечно видит их с малого расстояния; он определит по виду, что за люди, и если они ему не понравятся, он по скрытой лесной тропе приедет сюда доложить об этом, намного опередив неизвестных гостей.