Заговор князей - Святополк-Мирский Роберт Зиновьевич. Страница 61

– Да?да, конечно, продолжай!

– Так вот. Купец Манин так благодарен Василию Ивановичу за то, что тот спас ему не только жизнь, но и дочь, и дом, что готов сделать для него буквально все. У него полно денег и отменной еды. И вот я придумал следующий план. Я явился к охраннику в одежде Любаши, которая меня еще попудрила и порумянила, как это девицы делают, с двумя корзинами самой лучшей еды и кучей серебряных монет. Я представился охраннику дочерью того новгородца, что сидит с Медведевым, дал ему денег и целую корзину еды для того, чтобы он пропустил меня покормить моего бедного батюшку. Я сказал примерно так: «Если бы у вас, дядечка, была своя доченька, вы бы знали, как она вас любит, и вы бы меня пропустили к моему бедному батюшке, который попал сюда случайно, его со дня на день выпустят, но я боюсь, что он до того умрет тут у вас от голода, да и вы сами?то голодаете, а я вам кое?что вкусненькое принесла». Он чуть не заплакал, вспомнив своих дочек, взял деньги и корзину с едой, а вторую обыскав, и еще половину забрав себе, разрешил мне передать еду и даже вызвал другого стражника, который повел меня прямо в темницу. Когда я бросился бедному новгородцу на шею с криком «Здравствуйте, батюшка», тот совершенно растерялся, потому что дочек у него никогда не было, только сыновья и те уже взрослые. Даже Василий Иванович меня сразу не признал! В общем, чуть позже изголодавшийся купец охотно согласился признать меня дочкой, лишь бы я носил им еду каждый день. Василий Иванович тоже не остался голодным, и мы обо всем переговорили. Самое главное это то, что появилась надежда – Василию Ивановичу не придется бежать, обрекая себя и всех нас на неведомое будущее, – он может выйти с честью и достойно, если докажет, что не был повинен в гибели людей сотника Дубины, а что это они начали первыми и, несмотря на предупреждения, принудили его к бою.

– Замечательно! – Воскликнул Филипп, – Я был уверен, что он этого не сделал! Впрочем, даже если б даже и сделал, все равно был бы прав, – уж я?то его знаю! Так чего мы ждем? Что надо сделать, чтобы это доказать?

– Вот тут?то и кроется загвоздка, – вздохнул Алеша. – Дело вот в чем. Дубина поначалу думал, что все десятеро его людей убиты, но Василий Иванович сказал мне, что один убежал и описал его внешность. Дубина подтвердил, что такой человек состоял в том десятке, звали его Влас Большихин, и он после атаки не вернулся, а потому сотник думал, что Влас тоже погиб, хотя тело его не было найдено. Значит, выходит, он дезертировал из войска и сбежал. Но куда? После моих долгих приставаний Дубина, наконец, вспомнил, что у этого Власа еще с прошлогоднего похода была тут знакомая молодая вдовушка, и предположил, что, возможно, у нее он и прячется. Но Дубина ничего не знал о том, где эта вдовушка живет. Весь вчерашний день я расспрашивал воинов из его сотни, не видел ли кто, куда этот Влас ходил. Мне удалось выяснить, что он за кубком пива упоминал какую?то Северную улицу. Вчера вечером я отыскал эту улицу и успел пока узнать, что на ней живут целых три вдовы. Сейчас я снова пойду туда и проверю все три дома. Если бы удалось найти Власа, и он подтвердил бы, кто на кого напал, у Василия Ивановича был бы живой свидетель!

– Молодец, Алеша! – Филипп снова хотел было обнять маленького худенького юношу, но тот отстранился. – Слушай, поехали вместе, мы поможем тебе искать!

– Нет?нет, Филипп Алексеич, вы слишком большой человек и сразу бросаетесь в глаза! Не забывайте, что если Влас дезертировал из войска, то он от всех будет прятаться! Я пойду туда в этом наряде – думаю, мне одному будет легче все разузнать! А завтра в полдень давайте встретимся на этом самом месте и я вам все расскажу!

– Отлично! Договорились! Ну, давай – успехов тебе!

– Я здесь дворами проскочу, а вы на улицу выходите. До завтра!

Алеша, махнув рукой, скрылся за развалинами дома, – должно быть, он уже знал здесь все входы и выходы, – а Филипп с Данилкой поехали на рынок.

Несмотря на войну, осаду и казни, рынок был полон продавцов и покупателей. Филипп быстро нашел то, что искал.

– Нет, ты посмотри какие лошади! – Восхищался он. – Таких ни у кого нет! Это же арабская порода! – Завтра же покупаем три таких, и отправляемся с ними прямо домой!

– Вы бы подумали Филипп Алексеич, – пытался возражать Данилка. – Да за рубль можно целое село купить, а вы три лошади! У вас же есть ваши тарпаны, есть чечерские кони, которых вам князь Бельский прислал! Сколько можно!

– Молчи, дурак, – прикрикнул на него Филипп. – Я куплю коня и две кобылы, а когда от них появятся жеребята, я их продам за тот же рубль! Тогда у нас будут и кони и деньги, ты понял?

Они долго бродили по рынку, восхищаясь разнообразием товаров, – еще бы, не каждому так везет – побывать на одном из трех самых больших торжищ во всем мире!

Вернулись, когда уже темнело, и сразу отправились в шатер личных слуг Патрикеева, куда их любезно устроил Ларя Орехов, взамен за обещание рассказать, как Филипп один сумел схватить боярина Лыко, мало того, что силача и борца, так еще и окруженного мощной охраной.

Нечего и говорить, что Филипп рассказал охотно, подробно и красочно, а слуги Патрикеева слушали да, знай, наливали.

Выпили изрядно и заснули поздно.

… – И вот только что до нас дошла весть еще об одном злодеянии, содеянном по приказу нашего погрязшего в грехах старшего брата!

Князь Андрей Большой оглядел огромную толпу вооруженных дворян, как его собственных, так и Бориса, собравшихся с утра по звону колокола на центральную площадь стольного города удела – Углича.

– На днях, по его приказу, – продолжал князь, – был схвачен в своем собственном селе боярин Оболенский?Лыко, который служил нашему брату Борису, – он глянул на стоящего рядом Бориса и тот кивнул, как бы в подтверждение его слов. – Это последнее преступление переполнило чащу нашего братнего терпения. Ведь это означает, что теперь любой из вас, здесь стоящих, наших верных дворян и слуг, любой, – повторяю, – без нашего разрешения и ведома может быть схвачен великим князем, заточен в темницу и даже казнен! Такого не водилось испокон веков в земле русской! Матушка наша, вдовствующая великая княгиня Марья, поддержала нас, в нашем стоянии за святую правду и древние наши обычаи. Еще раз подчеркиваю – ни я, ни стоящий рядом брат мой, князь Борис, не претендуем на московский престол и ни в чем не хотим ущемить права брата нашего старшего государя и князя великого! Но мы хотим защитить наши исконные права и не позволить ему единолично и произвольно править в общей земле, пренебрегая испокон веков установленными законами! Батюшка наш покойный, великий князь Василий завещал нам, в случае нарушения старшим братом старых законов, обращаться за судом и помощью к королю польскому и великому князю литовскому Казимиру. Казимир знает о том, что у нас происходит, и обещал поддержать нас. А посему мы сегодня же выступаем всеми нашими общими силами и войсками в сторону Ржева. Великий князь Тверской, поддерживая нашу борьбу, разрешил нашему войску проход через Тверские земли. Быть может, увидев силу и решимость, великий князь поймет, как он неправ, ссорясь со своими родными братьями, и вернется к соблюдению законов и уважению наших прав! Мы благодарим вас за верную и преданную службу! Сейчас здесь состоится торжественный молебен, после которого с Божьим благословением мы выступаем!

Толпа загудела возбужденными голосами. Стоящие в задних рядах Картымазов и Зайцев переглянулись.

– Кто бы подумал, – сказал Картымазов, – что дойдет до такого…

– А как ты полагаешь, – спросил Зайцев, – испугается нас великий князь?

Картымазов подумал.

– Насколько я знаю, – вздохнул он, – Иван Васильевич человек очень осторожный. Он не пойдет на открытую войну, но рано или поздно добром для его братьев это не кончится.

– Значит и для нас тоже, – вздохнул Зайцев.

– Да ладно! – махнул рукой Картымазов. – Чего заранее тужить? Авось как?нибудь обойдется!

– Это верно, – согласился Зайцев и как будто успокоился. – А вот интересно, – спросил он, становясь на колени и готовясь к молебну, – в каких еще языках, кроме нашего, есть такие слова: «авось» и «как?нибудь»?