Пуля из будущего - Самаров Сергей Васильевич. Страница 22

Из-за полной темноты и потери ориентации во времени он не имел понятия, сколько ворочался с боку на бок, а сколько спал. Солдат думал, что отключился совсем ненадолго, потому не смог восстановить силы и очень вяло колол дрова.

Но, спустившись в яму, он снова погрузился в полную темноту. Она опять действовала на нервы, снова не давала спать. Это было даже странно. Казалось бы, темнота плотно связана со сном. Но все не так просто. В темноте мысли становятся вязкими, прилипчивыми, досаждающими.

Да еще эти встречи с Адиной и ее слепой дочерью. Сначала вечером, перед спуском в яму, теперь еще и утром перед тем же. Как будто у них возникла такая вот новая традиция.

Рядового Николаева совершенно выбивали из колеи речи сначала Адины, а потом и ее дочери. Но сейчас женщина разговаривала не только с ним, но и с мужем. Устас уже никак не мог говорить, что ее рядом не было.

Одной странностью было меньше, но сами речи видящей женщины были непонятными. По сути своей они оказались продолжением вечернего разговора. Но от этого яснее не становились.

Да и девочка говорила о каких-то странных вещах. Но голос ее, не в тембре, не в интонациях, а скорее в манере передачи слов, был похож на материнский. Может быть, Бурлият тоже обладала даром видения?

Алексей во взрослой жизни не сталкивался с такими людьми, хотя слышал, что их много. Еще больше шарлатанов, выдающих себя за людей с экстраординарными способностями и неплохо зарабатывающих на этом. Обманщики обычно получают несравненно больше тех людей, которые и в самом деле что-то могут. Так уж устроена жизнь.

Алексею показалось, что шарлатанством здесь не пахло. Но что могла значить фраза Адины о том, что близится какой-то час? Эти ее слова относились к какому-то конкретному событию, к которому рядовой Николаев должен был быть готовым.

Но трудно настроиться на что-то конкретное, если ты не знаешь, о чем идет речь. Перед хорошим обедом не набивают брюхо всякой дрянью. В ожидании настоящей выпивки не балуются пивом. Настраиваясь на крепкую драку, мужики разминают мышцы.

Рядовой Николаев не мог даже представить, что должен принести ему этот приближающийся час. Поэтому он не знал, к чему ему предстоит готовиться. Но такая женщина, как Адина, видящая, надеялась на него не просто так. При этом она называла его волкодавом, то есть спецназовцем. Вполне вероятно предположить, что именно проявлений навыков солдата спецназа ГРУ жизнь от него и ждет.

Другие слова, относящиеся к Бурлият, оказались вообще выше всякого понимания Алексея. Это, без сомнения, было предсказание. Как и всякое другое, оно выглядело слегка туманным. Но рядовому Николаеву показалось, что это событие напрямую связано с первым, час которого близился.

Но во всем этом не было никаких намеков на судьбу самого Алексея Николаева. А она интересовала его больше, чем что-то другое. По большому счету, он сейчас находился на неприятельской территории. Враг захватил его в плен и привел в свой дом. Нет, вовсе не в качестве гостя.

Рядовой Николаев стал фактически рабом, которого можно заставить выполнять самую простую работу, требующую значительных физических усилий. Враг хотел получить за него выкуп, заплатить который было некому. Алексей должен был бы считать всех обитателей этого дома своими врагами.

Но Адина, судя по ее словам, ждала от него поступка, который совершает друг, но никак не враг. В этом было что-то совсем непонятное. Или сама Адина что-то не так говорила, или Алексей что-то не так понимал. Может, все это так называемое ясновидение — лишь виртуальная фигура, возникающая в больном воображении?

Алексей отличался крепкой психикой. По природе своей он не был конченым материалистом, но и не являлся простаком, абсолютно и слепо верующим во всякие чудеса. В своих размышлениях он допускал возможность появления в нашей жизни различных необъяснимых явлений. Но Николаев никогда не концентрировался на их постоянном присутствии, предпочитал раздумывать конкретно о тех моментах, которые были вполне реальны, имели под ногами твердую почву. С другими он пока не встречался.

Пока не попал в этот дом.

Подполковник Сидоркин ночевать остался в своем кабинете. У него там стояла раскладушка, приготовленная на подобные случаи. Да и какая разница командировочному офицеру, где спать, в кабинете или в казарме. Не будь раскладушки, подполковник вполне мог бы устроиться и на столе. Не сложно убрать с него все лишнее. Можно даже соседний свободный стол пододвинуть, чтобы было где ноги вытянуть, как он уже делал однажды. Удобства Виктора Николаевича волновали мало.

Но все же командир сводного отряда долго не ложился, надеясь, что вот-вот раздастся звонок. Лучше было бы, если бы этот вызов последовал от командира взвода старшего лейтенанта Крамолова. Даже сложная ситуация, в которую могли попасть спецназовцы, была лучше неизвестности. Любую проблему можно разрешить теми или иными методами.

Но подполковник спецназа ГРУ не знал, как можно победить неизвестность. Если старший лейтенант не нашел возможности добраться до телефона, то подполковника в крайнем случае устроил бы и звонок от старшего лейтенанта полиции Имамалиева. Конечно, участковый инспектор должен иметь какую-то информацию о взводе, пропавшем без вести. Он просто обязан знать, что происходит у него под носом. Если, конечно, это хороший участковый инспектор. А про Имамалиева говорили, что человек очень даже толковый.

Еще лечь и уснуть мешали нервы. Та самая неизвестность совсем не укрепляла их.

Подполковник так ничего и не дождался и в половине третьего все же лег спать. Он понимал, что обязательно очнется, если сработает любой телефон, стационарный или мобильный.

Так оно и вышло. Звонок его разбудил. Только беспокоил подполковника Сидоркина не старший лейтенант Крамолов и не участковый инспектор Имамалиев, а офицер оперативного штаба при антитеррористическом комитете республики. Услышав знакомый голос, Виктор Николаевич в глубине души понадеялся на то, что какие-то новости о взводе пришли напрямую в антитеррористический кабинет. Да, они появились, только не те, которых ждал подполковник.

— Как у вас дела, Виктор Николаевич?

— Какие дела в это время суток, товарищ полковник? Хотя люди говорят, что отсутствие дел — это тоже дело, как и отсутствие информации — это тоже информация. Вот на втором я пока и зацикливаюсь. Причем очень сильно.

— Это вы относительно своего взвода?

— Не мог же он сквозь землю провалиться! Насколько я в курсе, сообщений о землетрясениях не было. Тогда почему нет доклада?

— Я что, Виктор Николаевич, звоню. Карту раскройте. Посмотрите местность, где ваш взвод находится.

Подполковник Сидоркин вытащил из планшета карту и развернул ее. Он понял, что информация пришла. Судя по голосу полковника, новости были важными и не самыми радостными.

— Соседний лист тоже откройте. Вплоть до границы.

— Смотрю, товарищ полковник. Что там?

— С грузинской стороны границу перешла большая банда. Более семидесяти человек. При этом они потеряли, кажется, троих убитыми. Имеются раненые. Погибли и два пограничника. Прямой выход во внутренние районы у банды только один — в ту долину, где сейчас должен находиться ваш взвод.

— То ущелье глухое, тупиковое. Там нет выхода к границе.

— Да, я знаю. Бандиты должны выйти в долину километра на четыре восточнее. Тем не менее риск встречи существует. Не попадут твои парни впросак?

— Не должны. Командир взвода опытный. Солдаты хорошо подготовлены. Остановить семьдесят человек для них — не такая уж невыполнимая задача. Думаю, разберутся. Так вы, товарищ подполковник, предполагаете, что мой взвод увяз в бою с этими бандитами, пришедшими с грузинской стороны?

— У меня нет такой информации. Но вообще-то кажется, что еще рано. Бандиты смогут выйти в долину только в светлое время суток. Через несколько часов. Меня в данной ситуации волнует другое. Там же большое село расположено. Его жители настроены вполне лояльно. Как бы бандиты на село не напали. У вас, Виктор Николаевич, свободных сил, как я понимаю, не имеется?