Сплошной разврат - Малышева Анна Жановна. Страница 67

— А вы?

— А я — тоже не девочка. — Дуня щелчком выбила из пачки «Беломора» папиросу. — Дала ему два дня на сбор средств, и ни минутой больше. Он пытался прикидываться овцой, надувал губки: «Людям надо доверять». А я объяснила, что высшая степень доверия — это стопроцентная предоплата. Вот, собственно, и все.

— Негусто. Опять ничего не понятно, — вздохнул Леонид. — Позвоню-ка я в «Секс-моду». На всякий случай.

Пока Леонид дозванивался в рекламный отдел «Секс-моды», Василий пытался добиться от Дуни подробного, с деталями пересказа того бреда, который Саня несла в приемной Трошкина. Но Дуня от злости ничего вспомнить не смогла.

— Але, — дозвонился, наконец, Леонид. — Танечка, это Леня, помните меня, я приходил по рекламным делам. Помните? Ах, как мило с вашей стороны. А что там поделывает Элеонора Генриховна. Занята? А надолго, не знаете? Ах, посетительница… Кто?! Да, понял, понял, спасибо.

— Что? — Василий аж подпрыгивал от нетерпения.

— Едем, мужики, она там! — заорал Леонид, бросая трубку.

Глава 28

НОРА

Паршивка Резвушкина опоздала почти на полчаса. Нора не без злорадства думала о том, как дергается Трошкин: «Помучайся, дружок, так тебе и надо». Он звонил уже три раза, и каждый раз Нора скорбно сообщала: «Опаздывает».

Она пришла наконец, и Нора опешила от ее нелепого вида. Сотрудницы рекламной службы, с которыми Резвушкина общалась неделю назад, говорили Норе, что выглядит их авторша странновато и одевается безвкусно, но Симкина и представить себе не могла, что секс-бомба и совратительница ведущих политиков страны выглядит настолько по-дурацки.

— Элеонора Генриховна, — представилась Симкина. — Главный редактор.

— Я знаю, — сказала Резвушкина глуховатым голосом.

— У вас красивые волосы, — улыбнулась Нора. — И глаза. Теперь я понимаю, почему каждый встречный мужчина готов распахнуть вам душу.

— Зря иронизируете, — улыбнулась в ответ Резвушкина. — Парик и темные очки помогают спрятаться. Работа у меня опасная, вредная. Так что приходится терпеть временные неудобства.

— Попросить секретаршу, чтобы она принесла вам молока из буфета? — любезно предложила Нора.

— Благодарю, я терпеть не могу молоко.

— А почему парик, а не паранджа, к примеру, или не шляпка с вуалью? — полюбопытствовала Нора.

— Парик — менее экстравагантен, — улыбнулась Резвушкина. — А потом… род моих занятий предполагает… известную вульгарность.

— Это точно! — с чувством согласилась Нора. — Хотя… не до такой же степени.

— Согласна. — Резвушкина рассмеялась. — Скажу вам честно, Элеонора Генриховна, у меня не хватило времени как следует позаботиться о своем фальшивом имидже. Схватила что под руку подвернулось.

— Куда ж вы так спешили?

— К вам. Статья о Трошкине готова, пора публиковать. Здесь о его похождениях в Красногорском крае. Раньше я бы просто отдала ее Светлане, но теперь, увы, этот канал связи не работает. Так что я готова подписать договор о сотрудничестве с вами, — сказала Резвушкина. — И давайте условимся о наших контактах в дальнейшем. Мне не хотелось бы больше приходить к вам… в таком виде. Вы не возражаете, если мои материалы будут приходить к вам по почте? А гонорары я предпочитаю получать на счет в банке. Вот мои реквизиты.

— Простите. — У Норы появилось ощущение, что происходит нечто странное. Что-то не то. — Простите, а как складывались ваши отношения с Григорчук?

— Нормально.

— Я не о том. Она выполняла функции курьера, и все? Брала у вас статьи, приносила вам деньги, и все?

— Нет, скорее она была моим художественным руководителем, — хихикнула Резвушкина. — Заказчиком.

— И статью про Трошки на вам тоже заказала она? Давно?

— Три месяца назад.

Нору наконец осенило. Григорчук не могла «заказать» Трошкина три месяца назад. Тогда их роман только начинался, пребывал в самой романтической стадии. Значит, посетительница врет?

Резвушкина между тем развалилась в кресле, закинула ногу на ногу и принялась чмокать своими ярко-оранжевыми губами (господи, где она только взяла такую отвратительную помаду?).

В дверь громко постучали.

— Я занята! — раздраженно крикнула Нора. — Позже!

Стук повторился.

Симкина вопросительно посмотрела на гостью, но разглядеть, что скрывается за темными стеклами очков, не смогла.

— Что такое?

В дверь протиснулась заведующая рекламным отделом.

— Элеонора Генриховна, — она растерянно развела руками, — там происходит что-то странное. Пришла девушка и говорит…

— Что? Что говорит-то? — поторопила сотрудницу Нора.

— Что она — Резвушкина, — извиняющимся тоном промямлила зав. рекламой.

За дверью послышалась возня, кто-то тихонько взвизгнул, и из-за спины рекламщицы появилась разгневанная девица в рыжем парике и темных очках.

— Что здесь происходит?! — грозно спросила она. — Что, я вас спрашиваю?!

Нора ошарашенно посмотрела сначала на одну, потом на другую Резвушкину и бессильно опустилась на стул:

— А говорят, что клонирование человека запрещено, — тихо пробормотала она. — А сколько вас всего, девочки? Давайте уж все соберемся, а то вы до вечера будете тянуться…

Но последующие события удивили Нору еще больше. Как любил говорить ее племянник: «сплошные непонятки».

Первая Резвушкина стремительно вскочила, бросила папку со статьей на стол и скрылась в комнате для отдыха. Вторая Резвушкина бросилась вслед, но первая предусмотрительно заперла дверь изнутри.

— Выходи! — истошно заорала вторая. — Выходи, тварь! Сейчас мы выясним, кто есть кто!

— Вызовите милицию, — раздалось из-за двери. — Срочно.

— Не надо никого вызывать. — На пороге кабинета стоял старший оперуполномоченный МУРа Коновалов. — Мы уже здесь. Не опоздали?

— А вы откуда? — потрясенно спросила Нора. — Как вы догадались?

— Работа такая, — небрежно отмахнулся Василий. — Служба дни и ночи. Если кто-то кое-где у нас порой… Что случилось, Элеонора Генриховна?

— Спросите что-нибудь полегче, — устало сказала Нора. — Я ничего не понимаю.

И тут Резвушкина-два преподнесла присутствующим очередной сюрприз. Она изо всех сил толкнула старшего оперуполномоченного в плечо и бросилась вон из кабинета.

Капитан Коновалов тоже повел себя странно. Вместо того чтобы мчаться в погоню, он лишь потер ушибленное плечо и вяло пожаловался: «Ну, почему меня все бьют? Не жизнь, а сплошные страдания».

— Догоните ее! — взмолилась Нора. — Скорей!

— Зачем? — удивился Коновалов. — Пусть побегает. К тому же одна-то девушка у вас осталась, что вам их, мариновать, что ли?

Он подошел и постучал костяшками пальцев по двери в комнату отдыха:

— Гражданочка? Милицию вызывали?

Дверь распахнулась, и Резвушкина-первая бесстрашно шагнула в кабинет.

— Пройдемте. — Коновалов крепко взял ее за локоть и повел к двери.

— Подождите! — жалобно крикнула Нора им вслед. — Капитан! Вы не могли бы заставить ее предъявить документы?

— Это нечестно! — возмутилась Резвушкина. — Мы так не договаривались!

— Заставим, заставим, — успокоил Нору Коновалов, — и документы, и все прочее. Она еще пожалеет, что на свет родилась.

— Надеюсь, — тяжко вздохнула Нора. — Бред какой-то.

… Саша хохотала, уткнувшись в живот старшего оперуполномоченного, и он тоже с трудом сдерживал смех, хотя и старался выглядеть предельно суровым.

— А если бы я не успел?! — в который уже раз спрашивал он. — Представь себе — я появляюсь на полчаса позже! Представила?

Саша продолжала всхлипывать и стонать, со стороны могло показаться, что она не смеется вовсе, а горько плачет.

— Ты понимаешь, что могло случиться?! — продолжал Василий.

— Ты ничего не перепутал? — Саша вытерла слезы. — Ты не врач, который мчится к больному с острым аппендицитом. Ну, опоздал бы ты на полчаса… И что? Она убила бы меня, что ли? Я же закрылась на задвижку.

— Там фанерная дверь! Ее бы выбили в два счета! Нет, сразу бы тебя не убили, но потом — обязательно. И с тебя сорвали бы парик, очечки, умыли бы тебя и узнали. А твой драгоценный Трошкин тут же тебя бы удавил.