Легенды грустный плен. Сборник - Бушков Александр Александрович. Страница 43
Ки-Энду, уезжая, обещал все подготовить к сожжению. И еще он сказал, что ни один нидхаг больше не посмеет ступить на эту землю.
Горестные раздумья Гила были прерваны стуком в дверь. Вошел Ки-Энду.
— Вставай, Гил. Уже полдень, а у нас много дел.
— Ки! Это я во всем виноват, — простонал Гил. — Если бы я послушался тебя, мы бы не опоздали!
— Нет, Гилли, — серьезно сказал Ки-Энду. — Мы бы опоздали все равно. Я разговаривал с твоими племянниками и узнал, как все было. Нидхаги действительно искали меня, кто-то показал им направление, но они случайно попали к Белым Камням. Господин Конгал вышел на крыльцо — а они уже подожгли все, что могло гореть, — и спросил, что им нужно. Они сказали, что ищут одного долговязого гулла, который посмел поднять руку на их дружка. Твой отец понял, что речь обо мне, и сказал, что здесь таких нет. Тогда они бросились в дом. Он пытался задержать их, и они его убили… После этого нидхаги еще минут десять рыскали по дому и хватали все, что попадалось золото, спички, гвозди, посуду… Когда мы подъехали, они уже вышли на улицу и собирались уезжать. Так что мы опоздали бы в любом случае, и твоей вины тут нет.
— Нет, нет, все равно… Никогда не прощу себе… — бормотал Гил, уже одетый. Он был погружен в свои мысли и почти не слушал Ки-Энду.
— Гил, я за ночь приготовил тело к сожжению, и нам с тобой нужно заняться теперь погребальным костром,
— Костром? — в глазах Гила пробежала какая-то тень, потом они гневно сверкнули. — Нет! Отец умер, как герой, и я похороню его по обычаям предков, в Тетагире!
Ки-Энду посмотрел на него, как на безумного.
— Ты что, Гил? Ты соображаешь, что говоришь? Там нидхаги, там пустыня, там лет двести не было ни одного человека.
Гил мрачно смотрел себе под ноги, взгляд его был непреклонен.
— Не отговаривай меня. Лучше помоги. Приготовь отца, как полагается. Ты говорил, что умеешь.
— Если ты хочешь таким образом искупить свою мнимую вину, то это глупо, — сказал Ки-Энду.
Гил ничего не ответил, подошел к окну и выглянул во двор. Внезапно лицо его просветлело, он обернулся.
— Прекрасная Мирегал едет!
Ки-Энду неодобрительно взглянул на него — фраза прозвучала как дурацкий стишок, «Са лайн гал Мирегал».
— Никудышный ты поэт, Гилли. Пойдем, встретим сестренку.
Младшая сестра Ки-Энду — прекрасная Мирегал — была бойкая, веселая девушка с задорным блеском в глазах. Когда Ки-Энду и Гил спустились в гостиную, она была уже там.
— Привет, Ми, — сказал Гил. — Я очень рад, что ты приехала.
— Здравствуй, Гил. Я пришла немножко помочь… где ваши женщины? Еще спят?
— Ты уже знаешь, что случилось? Тебе рассказали?
— Это такой ужас, Гилли! Такое горе! Бедный господин Конгал, он был такой добрый. Я его ужасно любила! Ну, не расстраивайся, — она взяла Гилла за руку. — Ки сказал, что нидхаги больше никогда не посмеют прийти сюда!
— Этот ненормальный хочет устроить похороны в Тетагире, — сказал Ки-Энду.
— О! Это правда?
Гил кивнул. Мирегал сначала немножко испугалась, но выражение страха на ее лице тут же сменилось восхищением и любопытством.
— Это ты замечательно придумал. Какой ты смелый! Я поеду с тобой!
— Только тебя там не хватало, — буркнул Ки-Энду. — Что вы все с ума посходили? Будь моя воля, запер бы вас в сарае, посидели бы, очухались, пока мы сожжем господина Конгала, как полагается.
— Ну, Ки, не сердись, — попросила Мирегал. — Почему ты так против этой идеи? Разве тебе самому не интересно побывать там, на западе, похоронить господина Конгала по старому обычаю, посмотреть на этот таинственный Тетагир?
Ки-Энду помолчал, вздохнул.
— Ладно. Делайте, что хотите. Я только хочу вас предупредить. Дэвы прилагают все силы, чтобы люди поменьше знали о существовании в мире зла. Они, так сказать, оберегают наш душевный покой, поэтому мы почти ничего и не знаем. Но на севере, в Асор-Гире, где я учился, людям кое-что известно. Ходят слухи, что пустыня Ахел — место нехорошее. Нидхаги там живут — или раньше жили — это раз. Второе — дэвы еще двести лет назад посоветовали перестать бальзамировать мертвых и отвозить их на запад. Тогда говорили, что это варварский обычай, и цивилизованные народы должны заменить его кремацией — это, мол, гигиенично и не давит на психику. Но я слышал, что дело не только в этом. Кое-кто в Асор-Гире считает — только это большой секрет, пожалуйста, не болтайте, — что, может быть, гуллы — не только сказочные чудовища. Может быть, они существуют на самом деле. И говорят, что как раз в Ахеле — их родина, их там полным-полно. Слухи, конечно. Но лезть туда я бы все равно остерегался. Есть гуллы или нет их — мне неохота с ними встречаться.
— Перестань, Ки! — сказала Мирегал. — Тоже придумал — гуллами нас пугать. Не хуже нас знаешь, что это просто дурацкая детская страшилка. Иди лучше баль… буль… делать мумию. А мы с Гиллом займемся всем остальным.
К середине дня вся долина от леса до гор уже знала о гибели Конгала и готовящихся похоронах. Вскоре Белые Камни стали похожи на гудящий пчелиный улей — все считали своим долгом выразить свое сочувствие и чем-нибудь помочь. Узнав, что тело находится в Желтом Ручье, люди шли туда проститься с покойным, но Ки-Энду никого не пускал в свою святая святых — кузницу. Обычно бальзамирование продолжалось сорок дней, но Ки-Энду обещал, что все будет готово и к завтрашнему вечеру. А люди, возвратившись домой, начинали укладывать веши. Первыми уехали жители Горячего Ключа — те самые, у которых завелись клопы. Они выехали ранним утром следующего дня, заявив, что с радостью оставляют нидхагам все свои матрасы и подушки. Вскоре дорогу запрудили повозки и всадники, вдоль обочин потянулись стада овец. Все это медленно двигалось на восток — к Элору, к живописной долине Лунной реки Энсингела. Люди не сомневались, что тамошние жители помогут им на первых порах — так же, как сами они в свое время помогали переселенцам из Ахела и с гор Ио-Син.
Вечером Ки-Энду вышел из кузницы и поехал в Белые Камни сообщить, что мумия готова. Похороны были назначены на завтра.
Глава 3
ГОРОД МЕРТВЫХ
2. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них.
Ранним утром похоронная процессия двинулась в путь из Желтого Ручья и выехала на дорогу у трактира старого Балга. Балг вышел на крыльцо попрощаться.
— Слушай, Балг, — сказал Ки-Энду, подъехав к крыльцу. — Мы с Гилом кое-что задумали, и у нас к тебе просьба. Когда мимо тебя будут проезжать переселенцы, будь добр, предлагай каждому мужчине взять у тебя какое-нибудь оружие. Скажи, что уезжаешь и не знаешь, куда все это девать. И пусть каждый, кто захочет, подождет нас у буковой рощи. Скажи, что мы с Гилом решили выгнать нидхагов из Ио-Сина.
— Нидхагов? Вы с Гилом? Ох, господин Ки-Энду, я всегда знал, что вы человек отчаянный, но такое! Да разве ж вы с ними справитесь? Убьют они вас, как господина Конгала, и все!
— Ну, драться-то мы с ними не будем. Постараемся как-нибудь перехитрить… А оружие — так, на всякий случай.
— Да уж, я думаю, никто из наших не захочет драться. Ладно, господин Ки-Энду, я все сделаю. Только к чему им в буковой роще-то сидеть? Пусть у меня подождут, у меня пива хватит. А я уж, так и быть, не поеду пока никуда, раз тут такие дела начинаются.
— Ну, спасибо тебе!