Лишь бы не было войны - Булат Владимир. Страница 23

– В Германии? – переспросил полковник.

– Нет, в России. Я историк, и мне чужд авантюризм. Несчастный случай вы приняли за злой умысел. Я желаю вернуться назад или жить здесь частным образом. Поставьте себя на мое место! Что бы вы отвечали? Как бы вы доказывали, что вы не верблюд?

– Это все риторика. Заговаривать зубы вы умеете. Придется поговорить с вами по-другому, – и, заметив внезапную бледность на моем лице, добавил. – Вы ошибаетесь, если думаете, что мы будем вас бить. Это кустарщина. У нас есть другие способы заставить вас говорить правду. Ни с места!

В ту же минуту меня схватили сзади два сотрудника и отвели (я, естественно, не сопротивлялся) в тесную кабинку где-то налево от кабинета полковника, напоминающую что-то вроде зубного кабинета и рентгеновского аппарата. Меня зафиксировали в просторном кресле и подключили к моей груди, лбу и вискам множество датчиков. Потом в запястье очень болезненно вошла толстая игла, и я потерял контроль над самим собой. Потом я отвечал на множество вопросов часа два-три подряд. Как только я отвечал на очередной вопрос, он вылетал из памяти, а сознание до краев заполоняло следующее видение: я – мужественное начало – вторгался танковыми колоннами во французские пределы – женственное начало…

Я пришел в себя лишь несколько часов спустя в том же кабинете полковника (читатель, должно быть, догадался, что я побывал в кабинке детектора лжи). Полковник долго смотрел на меня, не говоря ни единого слова. Потом тем тоном, каким в детских фильмах постовой милиционер извиняется перед задержанным за нарушение уличного движения инопланетянином, произнес:

– Извините, мы ошиблись… Значит, все, что вы сказали ранее, действительно правда…

– Неужели вы не могли выяснить этого два месяца назад? – я начинал приходить в себя.

– Дорогой мой, это ведь не от нас зависит! Я в этом деле вообще стрелочник… Но это ужасно… Аппарат не врет… Вы действительно не из нашего мира…

– Ну вот, наконец-то вы, Павел Сергеевич, оказались на моем месте!

– Дело не в этом. Вашего двойника ждет большой нагоняй.

– За что?!

– Он должен был тут же заявить о вас, а он решил, как мальчишка, поиграть со службой безопасности в прятки. Идиот! Вы чувствуете себя не в своей тарелке? Отлично! У вас есть шанс занять его место.

– А вы всерьез решили, что я – немецкий шпион?

– Видите ли, Вальдемар, все гораздо сложнее. Думаю, я не нарушу служебную дисциплину, если открою вам глаза кое на что. Нам известно, что в германских структурах безопасности и внешней разведке существует план «Барбаросса» – план взятия власти в СССР в случае попытки проамериканского переворота (вроде того, что случился у вас в 91-м году). Кое-какие детали этого плана нам еще неизвестны, и мы ожидали связного, а тут появляетесь вы…

– Хотите правду?..

– Какую правду? Вы уж высказались.

– Я не помню, что я говорил, но могу лишь повторить. Я терпеть не могу шпионских игр, у меня другой темперамент. При всей моей симпатии к германской культуре, я отказался бы на них работать. Просто потому, что я мало пригоден для этого и, потом, питаю отвращение к детективному жанру.

– Ну да это уже не важно. Просто мы были удивлены, что вы слишком «вошли в роль». Оказывается, это правда…

– Что же меня ждет?

– Не хотелось бы произносить какую-нибудь идеологическую банальность, но вы должны влиться в наше общество, принять наши правила игры, и никакой самодеятельности: сами видите, к чему это приводит.

– А мой кузен?

– А с ним разговор еще будет! Это ж надо такое придумать: послать вместо себя двойника! В игрушки до сих пор играет!

– Надеюсь, он не будет слишком сурово наказан?

– А он сам себя наказал. Отныне он – невыездной. Вместо него будете ездить вы – шеф принял соломоново решение. Так что обустраивайтесь, женитесь, работайте, живите как мы. А что касается вашей психологической реабилитации, то от нас-то что хотите? В этом вопросе мы вам ничем помочь не можем.

– Да нет, я не жалуюсь.

– А все же скажите, где лучше: здесь или там, у вас?… ну, по большому счету.

– Хорошо там, где нас нет. Хотя здесь мне понравилось.

Тут вошел врач, который дал мне несколько таблеток от наркоза.

– До свидания, Вальдемар. Завтра я выхожу в отпуск, а вами займется лейтенант Мироненко. Познакомьтесь, это Слава, – он представил меня молодому человеку, почти моему ровеснику, и вышел.

Когда я довольно поздно вернулся домой, по радио сообщали о шестидесятилетнем юбилее известного театрального деятеля Марка Залупышкина. Вальдемар выслушал мои рассказы и сказал:

– Мы с тобой ещё хорошо отделались. А вообще тебе лучше на время уехать…

– Куда?? Зачем??

– Я спасаю самолюбие нашего ведомства, подожди, они сами тебя об этом попросят…

– Это ты пустил версию, что я немецкий шпион?

– Нет! С какой это стати?! Это наверно, тот сумасшедший, который хотел пришить мне дело об антисемитизме. Мне говорили, он неврастеник.

– О горе мне! – я обхватил голову руками. – Я – в чужой стране (да, в чужой!) Никому я здесь не нужен, а контрразведка смотрит на меня, как кошка на сало.

– Не прибедняйся. В конце концов, что ты хотел в своем исключительном случае? В этом и заключается горечь славы – она съедает человека. Моральный кодекс строителя коммунизма учит не искать славы, ибо она тяжка.

– Наплевать мне и на кодекс, и на коммунизм!..

– Недальновидно, Вальдемар. Кто ты здесь? Никто. Ты – моя тень, фантом, недоразумение, игра природы, если хочешь. Но я обязан нести ответственность за самого себя. Ситуация вне моральных норм, но я делаю осознанный выбор… Нас все равно рано или поздно поймали бы. Бытовая фантастика в стиле Кира Булычева – сказка. Вспомни Лемма: до Земли долетит человек, то есть его документы.

– Лемм? Станислав Лем?!

– Да, Станислав Лемм (немецкий фантаст польского происхождения). По его роману «Солярис» Тарковский снял фильм… А что ты так удивлен?..

– Я не могу себе представить Лема германизированным писателем. В 39 году ему было восемнадцать… И о чем там?

– Действие происходит через несколько тысяч лет. Немец-психолог английского происхождения Кельвин летит на исследовательскую станцию на планете Солярис (это где-то в районе альфы Лебедя)…

– Можешь не продолжать… Что же делать?

– А знаешь что, когда меня вызовут в МГБ, я предложу им такой план: ты уезжаешь на Украину к одному моему давнему другу, а тем временем…

– Меня удивляет либерализм данного ведомства.

– Да перестань ты паясничать! У тебя какие-то вурдалакские взгляды на жизнь. У всякого ведомства бывают провалы в работе, да и ситуация неординарна. Быть может, ты ещё понадобишься.

– Знаешь, с тех пор, как я взглянул на себя со стороны, так сказать, мне часто бывало стыдно за себя самого.

– Ну знаешь! я тоже был весьма удивлен твоим вариантом моей биографии, да и вашим вариантом истории вообще.

А за окном нарастали сумерки, обволакивая пространства чернильно-серой вязкостью весенней ночи. Этот мир существовал реально, он существовал независимо от меня и моих знаний о нем. А мое сознание все еще прерывало в состоянии солипсизма. Но я нашел выход.

АВЕНТЮРА ДЕВЯТАЯ,

в которой меня спасает от сумасшествия маленькое дорожное приключение, и я нахожу доказательство реальности моего существования

Существует множество вариантов интеллектуального помешательства, даже весьма экзотических. Помню, когда я только начинал учиться на первом курсе, один студент сошел с ума из боязни потерять земное тяготение; он постоянно держался за какие-либо закрепленные предметы, а вне дома ползал по земле, судорожно хватаясь за пучки осенней травы: ему все казалось, что наш ничтожный по космическим масштабам шарик не удержит его, и он унесется в мировое пространство, где холод и нет кислорода.