Обаяние зла (СИ) - "Джонни Псих". Страница 63

К немалому удивлению Джонни, по возвращении в номер Леночка не успокоилась. Видимо, ей просто было скучно,- подумал он. Леночка поинтересовалась: как ты думаешь, здесь есть где-нибудь бильярд? Прекрасно понимая, к чему она клонит, Джонни поспешил заявить: Я не умею играть в бильярд. И я в курсе, что ты не собираешься меня этому учить! Леночка гневно сказала: почему ты не можешь нормально ответить на поставленный вопрос? Я просто поинтересовалась у тебя, есть ли здесь бильярд. Я догадываюсь, что ты не умеешь в него играть, и что ты вообще в этой жизни мало что умеешь, кроме как всё время обижаться и ныть. А то совсем немногое что умеешь, ты делаешь настолько хреново, что всем было бы лучше, если бы ты даже не брался изначально.

Естественно, у Джонни возникло желание спросить, за каким хреном нужно интересоваться про бильярд у человека, который играть не умеет. Однако решил не дразнить лишний раз гусей, и честно ответил «ХЗ». Тогда Леночка отправила его выяснять этот вопрос на ресепшн. Когда Джонни вернулся, узнав про наличие бильярда в принципе и расценки, Леночка предложила ему пойти поиграть. Но с одним условием: они пойдут играть, потому что это нужно ему. Чтобы Джонни потом не предъявлял ей, мол, ты опять меня использовала.

Джонни такая постановка вопроса обидела и разозлила. Эта тварь хочет, чтобы я изображал, как я счастлив оттого, как она меня использует, думал он. Да х** тебе! И уже открыл рот, чтобы проинформировать Леночку об отсутствии желания идти играть в бильярд. Но неожиданно его посетила другая мысль. Хорошо, допустим, мы не пойдём сейчас с Леночкой играть в бильярд. И она сегодня больше не сможет меня использовать. Я сохраню деньги, 20 долларов за час игры. И что с того? Всё равно, если буду жив (Джонни всегда делал эту оговорку, даже ведя внутренние диалоги с самим собой; естественно, когда он упоминал это в присутствии других, они начинали думать о состоянии его психического здоровья), по возвращении домой буду ковыряться с компьютерами. Получать за это какие-то деньги. Всё равно после самых необходимых расходов ещё что-то остаётся. Быть может, есть лучший способ распорядиться этими средствами, нежели тратить их на эгоистические запросы заведомого паразита? Но какой? Отдать голодающим детям Эфиопии? Но он же не полетит в Эфиопию! Если он чуть не помер в высокоразвитом Израиле, то Эфиопия для него – мгновенный ППЦ. Отдать деньги в соответствующий фонд? Так там их моментально разворуют устроители, которые, собственно, ради этого фонд и держат. Смеясь про себя над глупостью сердобольных лохов.

А так он посмотрит, как Леночка играет в бильярд, оценит её уровень, посмотрит, как она будет его учить, беситься, когда Джонни тупит (а он не может этого не делать!). И таким образом оценит, как часто она ходит с мужиками забивать шары в лузу, прежде чем они уединяются с ней забивать содержимое своих шаров в неё. Эх, придётся идти,- думал Джонни. Небось, эта дрянь настолько уверена, что я не смогу отказаться, что ставит ещё дополнительные условия,- мысленно сокрушался он.

Придя на место, Джонни сразу же понял, в чём заключалась главная подстава. Бильярдный стол был расположен на открытой веранде отеля, фактически, на уличной жаре, без кондиционирования. Таким образом, Леночка организовала себе удовольствия сразу по нескольким пунктам:

- она будет играть в бильярд, естественно, за чужой счёт;

- она будет получать удовлетворение от знойной, удушливой атмосферы;

- наконец, она получит массу садистского наслаждения, глядя, как Джонни ходит шаткой походкой; как он, задыхаясь, подобно выброшенной на берег рыбе, жадно ловит ртом воздух, словно никак не может сделать полноценный вдох. И как у неё получается так хитро всё организовывать?- размышлял обречённо Джонни. Но тут же неожиданно вспомнил, как он видел этот бильярдный стол из ресторана, куда они ходили на кормёжку. Таким образом, Леночка знала, где находится стол, и специально всё это подстроила. А сам он даже и не вспомнил вовремя...

Несмотря на жалкое состояние, в которое Джонни привело пребывание на уличной жаре, он всё же частично сумел отыграться, обломав Леночке удовольствие. Он знал, как Леночка презирала неудачников, слабых людей. Особенно лиц мужского пола (понятно, что мужчинами таких можно было назвать разве лишь условно), которых считала слабее себя. Однако не все неудачники были ей одинаково полезны. Леночке нравилось, когда лох сопротивляется, пытается вырваться из раскинутых ею сетей. А если добыча быстро смирялась со своей судьбой,- это была самая презренная сидячая утка. Такое откровенно жертвенное поведение Леночка рассматривала, как проявление пассивной агрессии по отношению к себе с целью лишить её возможности насладиться самим процессом охоты. В наказание, и чтобы одновременно компенсировать себе недополученное удовольствие, Леночка делала человеку больно (в основном, естественно, скорее морально, нежели физически) и получала от этого садистское удовлетворение. Именно такая реакция возникла у Леночки, когда она заметила, как Джонни нарочито проигрывал, не пытаясь даже особо тщательно целиться, как она его учила...

Наутро, перед выездом в аэропорт, Леночка снова сильно удивила Джонни. Она сказала: Муся, я не хочу уезжать. Я хочу побыть здесь ещё недельку. После чего предложила Джонни найти им обоим работу, которая дала бы возможность дополнительно пожить там некоторое время. Конечно же, Джонни понимал, что такие заявления и предложения Леночки нельзя воспринимать всерьёз. Да она и сама, скорее всего, это понимала. Но всё же ему был любопытен сам факт, достоверно свидетельствовавший о том, как ей там понравилось. Джонни также не мог не отметить для себя, что и сама Леночка собиралась работать официанткой, а не чтобы Джонни работал там за двоих, а она сидела у него на шее. Джонни также подумал о том, каким местом Леночка там на самом деле собиралась работать. И цинично усмехался про себя: Ага, размечталась! Тут евреи разумные люди, не станут тратиться на не кошерную подстилку! Это не похотливое московское ворьё, типа твоего Петра Ивановича!

Поведение Леночки в автобусе по дороге в аэропорт показалось Джонни не только отвратительным, но ещё и глупым. Увидев у Леночки бутылку воды он спросил: ты пить будешь? –Нет, не хочу? –Точно не будешь? –Точно –Тогда дай мне глотнуть! –Нет! Купи себе сам!

Джонни не мог понять эту логику, учитывая, что Леночка даже в Москве обычно выбрасывала кучу всего недопитого, недоеденного и т.д. Вызывая у Джонни бурю внутренних эмоций: во, сука, как легко бросается! Конечно, так легко делать, когда жрёшь всегда за чужой счёт. Потом, в аэропорту-то всё равно выбрасывать придётся, так какой смысл жадничать тогда?

Уже собственно в аэропорту Джонни почему-то испытал дискомфорт, когда дотошные израильские таможенники допытывались у него, не является ли Леночка его девушкой, и ему приходилось несколько раз повторять, что они «просто друзья». Последнее словосочетание почему-то вызывало у него болезненные ассоциации с терминологией всяческих «пикаперов» на тему «зона дружбы».

В самолёте, хотя Джонни чувствовал себя неважно (значительно лучше, правда, чем по дороге «туда»), его обнадёживало то, что некоторые чувствовали себя не лучше. За примерами не надо было далеко ходить – Леночка то и дело вставала в туалет. Блевать,- цинично думал Джонни. И в самом деле, когда он вежливо поинтересовался у неё «как ты себя чувствуешь?», Леночка ответила лаконично: тошнит!

Всемирный день психопатов

Уже в Московском аэропорту Леночка очень удивила Джонни, бросив ему на прощание: я тебе наберу! Он просто ума не мог приложить, зачем ещё может быть нужен Леночке, получившей от него главное – загранпоездку. Наконец, решив, что Леночка сказала ему это просто так, Джонни перестал об этом думать. И принялся, сидя в автобусе, который вёз его из Домодедово в Москву, просматривать в телефоне пропущенные вызовы.

Сразу же бросалось в глаза обилие звонков от двух абонентов – Андрея Валенкова и Сергея Туповского. Не иначе, сегодня всемирный день психопатов,- ухмылялся цинично Джонни. Отметив также про себя, как настойчиво они звонят каждый раз, до победного. Джонни изумляла способность этих людей приходить в жизнь человека тогда, когда ему настолько плохо, что он не способен даже ясно соображать. Тогда они забирают у него всё ценное, что ещё осталось, добивая тем самым жертву и превращая её жизнь в полные развалины. Впрочем, на сей раз Джонни утешал себя тем, что этих двоих он может сразу же послать, сказав, что ему нечего им предложить. А сучка уже получила от него что могла, а потому теперь про него даже и не вспомнит, вероятно.