50 знаменитых прорицателей и ясновидящих - Батий Яна Александровна. Страница 54

Все это время, до закрытия монастыря во второй половине 20-х годов, он не покидал своего хора. Кроме того, в ведении отца Лаврентия находилось достаточно большое монастырское книгохранилище, которое он ревностно оберегал.

С появлением в Троицком монастыре отца Лаврентия туда стало приезжать все больше людей, и не только затем, чтобы послушать пение хора. Приезжали к нему как к хорошему духовнику, который словом мог наставить на путь истинный. Отец Лаврентий очень любил людей, относился к ним с состраданием и всегда был готов помочь им. Люди тянулись к нему и получали заряд положительной энергии. Даже высокопоставленные церковные чиновники прислушивались к мнению отца Лаврентия и не стыдились обращаться к нему за советом. Рассказывали, что он обладал даром предвидения. Он мог предотвратить беду и тем самым спасти человека от смерти.

Очевидцы рассказывали, как однажды он очень долго беседовал с приехавшей издалека женщиной, а потом предложил гостье разделить с ним трапезу. Она отвечала, что может опоздать на поезд, но отец Лаврентий посоветовал ей поехать на следующий день. Женщина прислушалась, хотя не понимала, зачем откладывать отъезд. Через несколько часов пришло известие, что тот поезд, на котором она собиралась ехать, потерпел крушение… Не раз отец Лаврентий удивлял всех своей прозорливостью.

Предвидение или что-то иное подсказало, но с 1918 года отец Лаврентий вместе с отцом Алипием начали на Троицких горах копать пещеры, в которых должны были расположиться скромные храмы для совершения богослужений – так они уводили православие в подполье, как бы предвещая, что долгие годы оно там и будет находиться (в аллегорическом смысле).

Отец Лаврентий и отец Алипий работали по ночам, а днем молились и неукоснительно выполняли свои обязанности в монастыре. Их идею поддержали послушники монастыря и многие прихожане, которые оказывали посильную помощь. Благодаря такой поддержке работа завершилась до наступления зимы 1919 года, и в конце ноября подземные храмы были освящены и в них начали проводиться богослужения. Правда, доброй традицией они не успели стать, в скором времени богослужения в пещерах строго-настрого были запрещены.

А во второй половине 20-х годов советская власть решила вообще закрыть Троицкий монастырь – не только подземную его часть, но и наземную. Во многом на это повлиял тот факт, что Лаврентий не пристал к новому церковному руководству, подписавшему компромисс с большевистской властью. Тех, кто принял непонятный для многих верующих компромисс, окрестили представителями сергианства (по имени митрополита Сергия). Людей, не признавших его, стали называть тихоновцами (по имени святого Патриарха Тихона), и Лаврентий был одним из них. Сами себя тихоновцы называли представителями Истинно Православной Церкви (ИПЦ).

Отец Лаврентий остался без крова над головой, без своего прославленного хора и без любимого дела. Бытовые трудности страшили его меньше всего – он быстро обжился в убогом полузаброшенном домике. Гораздо больше его печалило закрытие храма, роспуск хора. Но его душа желала славить Господа, нести слово Божие людям. В течение двадцати лет он проводил богослужения в маленьком Свято-Ильинском храме – конечно, это был не Троицкий монастырь, но люди шли сюда так же охотно, ведь их духовник был с ними и мог поддержать в трудную минуту. Его богослужения были исполнены неугасимой верой. Отец Лаврентий строго придерживался православных канонов и был категорически против сокращений богослужений.

Настоятель Свято-Ильинской церкви игумен Ефрем был единомышленником Лаврентия, очень уважал его и с радостью принимал троицкую братию в своей скромной церквушке. Кроме богослужений, там происходили сборы тихоновцев, на которых духовенство обсуждало проблемы Православной церкви и общества в целом. Если «сергианскую» церковь советская власть еще терпела, то за причастность к тихоновской можно было получить не только долгие годы лагерей, но и быть приговоренным к смертной казни. Лаврентий Черниговский чудом избежал этой участи.

В доносе на него в Черниговское ГПУ было написано: «Столпом ИПЦ является игумен Проскура Лаврентий… Проскура по своим взглядам является крайним реакционером и… когда поминают в церкви Сергия, то Проскура затыкает себе уши, это характеризует отношение его сторонников к легализованному церковному управлению, отсюда его отношение и к советской власти».

В середине 1936 году было арестовано практически все черниговское духовенство, причислявшее себя к столь ненавистной для советской власти ИПЦ. Одного из обвиняемых расстреляли, других сослали в лагеря. Только отец Лаврентий остался на свободе. Его помиловали, как было зафиксировано в протоколе, «в связи с его старческим возрастом (68 лет)».

Хотя сам Лаврентий немощным и старым себя не считал – он знал, что ему понадобится еще много сил, чтобы преодолеть все невзгоды, выпавшие на его долю. В конце 30-х годов сергиане выжили его из храма (да и сам Свято-Ильинский храм вскоре был закрыт). Отец Лаврентий тяжело переживал это событие, но тем не менее продолжал молиться за людей, взявших на душу такой грех. Он самоотверженно хранил книги по богослужению и ноты, по которым пел когда-то его прославленный хор. Миряне нередко спрашивали батюшку, зачем он хранит все это, разве при таком положении вещей, когда закрывают храм за храмом, ноты еще могут понадобиться. «Конечно, – спокойно и уверенно отвечал Лаврентий, – будем еще читать и петь».

Он поселился у одной из своих духовных дочерей, в тесной комнатушке. Люди шли и шли к нему, хотя он теперь принимал их только по ночам, чтобы не выдать ни себя, ни их. Он по-прежнему помогал им, всегда готов был поддержать их веру, призывал быть сильными и не поддаваться искушениям. В те тяжелые годы, когда вера была забыта, его наставления были очень важны для верующих. Они помогали пережить им тяжелые годы. Одна из прихожанок предоставила свой двор для создания «катакомбного» храма, где мог бы проводить богослужения отец Лаврентий, – была вырыта пещера, в которую прихожане попадали из погреба. Такая маскировка была необходима. По ночам Лаврентий совершал в этом пещерном храме литургию.

Добрый старец молился о судьбах народа – он предвидел кровавую Великую Отечественную войну, говорил, что на долю народа выпадет немало бедствий, что вся земля омоется кровью.

В 1941 году Чернигов был оккупирован, и немецкое командование, стараясь завоевать расположение местных жителей, позволило открыть православные храмы, в том числе и Троицкую обитель. Поскольку она была полуразрушена, требовалось срочное восстановление. Отец Лаврентий, выйдя из своего «подземелья», вмиг собрал вокруг себя верующих, и они всем миром приступили к восстановлению храма. Сам Лаврентий принимал активное участие в строительных работах. Многие удивлялись, откуда у старика такая сила. Но он мог помочь не только силой. Монахини рассказывали, что, когда дело не ладилось, отец Лаврентий мог просто подойти и перекрестить проблемный участок – и все сразу шло на лад. Прошло совсем немного времени, и о. Лаврентий открыл в Свято-Троицком монастыре женскую обитель.

В ноябре 1941 года он провел первое богослужение в церкви Феодосия, которая ютилась под Троицким собором. В 1942 году уже был освящен и главный престол Троицкого собора. Лаврентий к тому времени собрал хор. У всех присутствующих на освящении захватывало дух: разгар войны – и прекрасное пение возносится к куполам, дарит радость и покой, а все вокруг насыщается всеобъемлющей любовью. Люди тянулись в храм, тянулись к Лаврентию, так им было легче сносить невзгоды войны.

Прозорливые советы старца и в войну не раз спасали людям жизнь. Одна из монахинь вспоминала, что как-то стояли они большой группой возле бани. Отец Лаврентий, проходя мимо, вдруг закричал: «Убегайте – сейчас снаряд прилетит». Только они успели отбежать, как в баню ударил снаряд.

Монахиням и всем прихожанам храма казалось, что духовная жизнь возрождается. Заходя в храм, они оставляли за его стенами все ужасы войны и все свои беды, им не нужно было больше таиться со своей верой. Однако вскоре первая радость прошла. Немецкие оккупанты стали всерьез побаиваться духовного подъема нации. Разрешение открыть церкви было только удачным прикрытием, позволявшим немцам противопоставить себя советской власти и в первое время не встречать сильного сопротивления в народе. Однако верующие видели, что происходило за стенами храмов – у них на глазах немцы творили жестокую расправу над ни в чем не повинным народом. Даже те, кто сначала увидели в них освободителей от советских репрессий, вскоре убедились в истинных намерениях нацистов.