50 знаменитых прорицателей и ясновидящих - Батий Яна Александровна. Страница 7

Дар исцеления Алипии еще больше проявился после ее смерти. Существует множество рассказов людей, которые после посещения могилы старицы выздоровели. Ежедневно к месту захоронения монахини на восьмом участке Лесного кладбища приходят десятки людей, оставляют записки «о здравии» и «за упокоение». Их священники читают прямо на кладбище, а вот просьбы людей, говорят, читает сама Алипия. И дорога к ее могилке никогда не зарастает… А после известия об осквернении ее могилы число паломников со всей Украины увеличилось многократно. Дело в том, что пошли слухи, что сбылось пророчество монахини, которая говорила: «Костям моим покоя не дадут…» Оказалось, что есть много желающих заполучить чудодейственные по силе мощи Алипии, хотя ее так и не причислили к лику святых.

Вот как об этом писала одна из киевских газет: «Вандалов поймали, что называется, на горячем – с лопатами в руках. Несмотря на то что они не успели добраться до гроба монахини, саму могилу попортили основательно»… По словам инженера по благоустройству Лесного кладбища, до прибытия «Беркута» земля на могиле монахини была выкопана всего на штык лопаты.

По благословению митрополита Киевского Владимира в Киевской епархии издали книгу воспоминаний о «Христа ради юродивой монахине Алипии».

БАЛАШОВ ВИКТОР ИВАНОВИЧ

(род. в 1924 г.)
50 знаменитых прорицателей и ясновидящих - i_004.jpg

Талантливые люди часто обладают способностями, о которых известно далеко не всем их поклонникам. Просто та сторона их личности, которая раскрылась наиболее полно, как бы затеняет все остальное. Виктора Ивановича Балашова во времена Советского Союза знали все: он был одним из лучших дикторов Центрального телевидения. Впрочем, прошедшее время неуместно: он до сих пор работает диктором. Но есть у Балашова еще один дар, который он не раз использовал, чтобы помочь людям, – ясновидение.

Мы живем в эпоху, когда наука только начинает изучать паранормальные явления и сверхъестественные способности человека. Многие помнят телевизионные сеансы Кашпировского, Чумака, выступления в кинотеатрах множества целителей и экстрасенсов. Конечно, далеко не все эти люди имели настоящий дар и призвание – многие пользовались моментом и зарабатывали деньги. Но были и такие, кто не стремился на всю страну объявлять о своих способностях, а просто оказывал посильную помощь тем, кто за ней обращался. Именно среди них встречались (и встречаются до сих пор) люди, для которых дар свыше является настолько же естественным, как дыхание. Виктор Иванович Балашов – как раз такой человек.

Судьбу Виктора Ивановича трудно назвать легкой, но в то же время она удивительно гармонична, если такое определение можно применить к жизни человека. Родился он в Москве, в 1924 году. В юности у Виктора было два серьезных увлечения: спорт и театр. К 1941 году он успел стать чемпионом Москвы по самбо, занимался в подготовительной студии при МХАТе на курсе знаменитой Аллы Тарасовой. Крепкий, прекрасно сложенный юноша с живым умом и неплохими актерскими задатками мог бы сделать неплохую карьеру в театре или кино, но началась война.

В семью Балашовых она ворвалась в виде повестки – отца забирали на фронт. Виктор, как и многие его бывшие одноклассники, не хотел оставаться в стороне. Но ему было неполных семнадцать, в военкомате его ровесникам возвращали документы и просили подождать восемнадцатилетия. Тогда он пошел на хитрость: исправил в документах дату рождения с 1924-го на 1921 год. В то время так поступали многие, а сотрудникам военкомата было некогда заниматься проверками. Так Виктор Балашов попал на фронт. Войну он прошел с честью, почти три года провел в разведке. Был награжден двумя орденами Красной Звезды, орденами «Знак Почета» и Отечественной войны…

Новое пополнение погрузили в эшелон и привезли в Брянск. Первые дни на фронте запомнились ему на всю жизнь. И «мессершмитты», пролетающие на бреющем полете над окопами, и мерзлая картошка, которую солдаты выкапывали, чтобы хоть как-то наесться, и первые атаки… Будни разведки разительно отличались от того, что показывали в художественных фильмах. Позже Балашов вспоминал: «Была у меня группа из пяти человек, которых я учил приемам самбо. В разведку ходили в немецкой форме, с немецкими документами. Языка не знали. Поэтому на всякий случай в кармане был русско-немецкий словарь. Да много говорить и не приходилось. Хенде хох – и все тут!».

Поначалу Виктору сказочно везло. То, вернувшись с ночного задания, он увидел, что рукав его шинели прострелен насквозь, а руку пуля не задела. То во время атаки у села Поныри он вместе с товарищем сержантом укрылся от обстрела в воронке, и тут точно между ними упал огромный осколок от снаряда… Но совсем избежать ранений он все же не сумел. В первый раз его легко ранило в ногу, он отлежался неделю и снова в бой. А во второй раз все оказалось серьезнее: за пять дней до начала битвы на Курской дуге осколок попал Виктору в бедро. Это произошло во время ночной разведки. Группа Виктора отправилась на задание за линию фронта. Разведчики подползли к колючей проволоке, разрезали ее, и тут сработала сигнализация. Небо осветили сигнальные ракеты. По инструкции, группа не имела права вступать в бой. Поэтому единственное, что оставалось, – ползком пробираться на свои позиции. Немцы открыли стрельбу. Все пятеро разведчиков были ранены и оказались почти посередине: с одной стороны за ними ползли немцы, с другой – санитарки. Девчата успели первыми. Они положили раненых на салазки и доставили к своим.

Балашова сначала прооперировали в полевом госпитале, а потом решили отправить в тыл для дальнейшего лечения. Но только санитарный самолет поднялся в небо, как появился «мессершмитт». Пришлось срочно садиться на колхозное поле. К счастью, немец не заметил маленького «По-2». Потом был поезд. И бомбежка, во время которой Виктор, который не мог двигаться, вместе с другими тяжелоранеными лежал и вслушивался в разрывы… Но и в этот раз смерть прошла стороной. Балашова отправили в эвакуацию: сначала в Рязань, потом в Свердловск, дальше – в Красноярск… На каждой станции понемногу оперировали – ранение оказалось серьезным. Виктор не мог вернуться в строй, потому что оказался на костылях, так что война для него закончилась в 1944 году. После эвакуации он приехал в Москву, остановился в коммуналке у тетки и стал искать работу. Уже перед самым концом войны зашел в театральную студию. Но теперь он видел все другими глазами, да и ранение давало о себе знать. Виктор даже с горечью подумал: «Ну какой из меня артист?». Но его актерская выучка и талант не пропали. Знакомые уговорили Виктора сходить в студию-мастерскую на Всесоюзном радио. Конкурс уже закончился, но Балашова, который был инвалидом войны, приняли. На радио он встретился с Левитаном, и со временем они стали друзьями.

День Победы Виктор встретил в Москве. Люди выходили из домов, обнимались, поздравляли друга. Балашов вместе с тремя товарищами пошел на Красную площадь. Всех охватило радостное возбуждение: «Мы были молоды и счастливы. Несмотря на горе, которое было в каждой семье (у меня с фронта не вернулся отец), все мы были уверены: раз победили в такой страшной войне, впереди нас ждет жизнь счастливая и удивительная».

На телевидение Виктор Балашов попал в 1947 году. Поначалу ему не понравилась работа телевизионного диктора: объявил фильм – и полтора часа сиди и жди его окончания… Кроме того, Балашову катастрофически не хватало опыта. Александр Николаевич Степанов, старейший диктор Центрального телевидения и замечательный режиссер, подсказал Виктору замечательное решение: поработать пока где-нибудь в провинции. Вскоре ему представилась возможность уехать на Дальний Восток. Это был один из самых интересных, хотя и нелегких моментов в жизни Виктора: «Меня пригласили сразу три города: Владивосток, Хабаровск и Магадан. Я выбрал Владивосток. Романтика! Море! Бухта Золотой Рог! Там на телевидении я все делал сам. Записывал репортажи, сам монтировал свои материалы. Короче, учился, учился и еще раз учился мастерству с микрофоном в руках». На Дальнем Востоке Балашов не только нашел работу, но и встретил любовь, женился, в молодой семье родилась дочь. А потом из Москвы пришла телеграмма. Руководство телевидения приглашало его на работу. Так в 1950 году Балашов вернулся в родной город.