Аромат магии. Ветер в камне - Нортон Андрэ. Страница 11

Церемония представления ко двору по обычаю состоялась перед последним вечерним колоколом, так что большой тронный зал был освещен не только целым лесом свечей в высоких шандалах, но и закатным светом, падавшим из небольших окон под потолком.

Махарт отказалась почти от трети украшений, которые ей навязывали, но даже теперь взгляд на себя в зеркало заставлял ее думать о какой-нибудь городской девчонке, нацепившей на себя все мамочкины украшения. Поверх ее кремового атласного платья была наброшена сетка из светлого золота с россыпью крупных бриллиантов, широкое ожерелье из тех же камней охватывало шею, почти полностью заполняя низкий вырез платья, а в волосах сверкала тиара, такая тяжелая, что Махарт приходилось держать голову прямо, чтобы драгоценный убор не свалился с нее. Единственное, что доставляло девушке истинное удовольствие, это новые духи. Она впервые открыла изящный флакончик в виде розового бутона, подарок герцога к дню рождения, и осталась ими вполне довольна.

Итак, Махарт направилась в зал, сопровождаемая отстававшей на два шага, как велел церемониал, Зутой, одетой в платье розового цвета, и двумя другими дамами, чьи наряды пестрели лентами и кружевами. Она вошла медленным, торжественным шагом: эту походку она вырабатывала долгими часами в собственной спальне; жестом позволила склонившемуся перед ней в глубоком поклоне канцлеру выпрямиться и подать ей руку. Опираясь на его руку, она и взошла по пяти ступеням на возвышение, где стоял герцогский трон. В этот час Махарт представляла правителя Кронена, и все собравшиеся обязаны были выказывать ей то же почтение, что и самому герцогу.

Второе кресло, на ступень ниже ее трона, пока что пустовало, но высокородная госпожа Сайлана уже шла к возвышению, а за ней по пятам следовала великолепная свита. Впрочем, в большинстве своем дамы и кавалеры, составлявшие эту свиту, быстро растворились в толпе, и госпожу к креслу сопровождали только три фрейлины, чьи платья были под стать их красоте.

Сайлана также нарядилась в атласное платье с драгоценной сеткой; однако она выбрала бледно-серый цвет, серебряную сетку, а ярко-красные рубины сверкали подобно глазам лесных зверей. Те же камни составили основу ожерелья, охватывавшего ее шею. Махарт заметила некоторую дряблость кожи на щеках и морщинки у губ и в уголках глаз, скрыть которые не могло ни одно чудодейственное косметическое средство.

Однако глаза эти сияли так же ярко, почти яростно, как и рубины; кроме того, госпожа Сайлана не склонила головы, убранной расшитыми драгоценными камнями лентами. Глядя прямо в лицо дочери герцога, с явной насмешкой на ярко-красных накрашенных губах, она присела в глубоком реверансе; за ней сделали реверанс и три ее фрейлины. Во всей этой сцене ощущался какой-то оскорбительный оттенок, — хотя формально приличия были соблюдены, Махарт безошибочно чувствовала это.

Вся церемония оказалась чудовищно утомительной. Двадцать девиц благородных кровей по очереди приближались, ведомые герольдами, к подножию трона; герольды называли их имена и имена тех домов, из которых они происходили. Девицы приседали в глубочайших почтительных реверансах, а Махарт пыталась изобразить на лице самую доброжелательную и приятную улыбку, про себя повторяя имена девиц. Она должна была запомнить их, дабы никто не был оскорблен или обделен вниманием.

Затем парад девиц закончился, и наступило время молодых кавалеров и наследников, о чем объявили герольды.

До сих пор Махарт старалась не обращать внимания на госпожу Сайлану; однако для нее не осталось незамеченным, как женщина шевельнулась в своем кресле, чуть подавшись вперед. И ничего удивительного в этом не было: первым, кто предстал перед троном Махарт, оказался Барбрик, ее сын. Высокий, он двигался как-то неуклюже, да и рот у него был вялый, с брезгливо оттопыренной нижней губой. Вряд ли какой-нибудь девице пришло бы в голову мечтать о таком прекрасном принце, к тому же о Барбрике в замке ходило множество слухов, которые Зута своевременно передавала Махарт, и ни один из них не принадлежал к разряду приличных. Что же до остальных, это были просто лица — одно или два довольно красивых, остальные показались Махарт, привыкшей к обществу Вазула и ее собственного отца, до смешного мальчишескими.

Наконец церемония закончилась; теперь ей следовало покинуть зал. Спускаясь с возвышения, девушка была озабочена исключительно тем, чтобы не запутаться в длинной тяжелой юбке. Достаточно споткнуться, и Сайлана с ее приспешницами получила бы несказанное удовольствие.

Вернувшись в свою комнату, Махарт уже с порога начала отдавать Джулте приказания — гораздо более резким тоном, чем обычно.

— Избавь меня от этого! — Она сама попыталась освободиться от тиары — голова болела невыносимо. Затем ей пришлось некоторое время простоять неподвижно, пока с нее снимали драгоценности и парадное платье. Здесь, в своей комнате, девушка снова ощутила освежающий запах роз; в тронной зале многообразие ароматов, часто противоречивших друг другу, просто оглушило ее.

Итак, она сделала то, что от нее хотели ее отец и Вазул, теперь можно попросить об одном одолжении — пригласить в замок госпожу Травницу? Во имя Звезды — Махарт смертельно устала и от этих стен, и от ограничений, которые накладывались на нее как на дочь герцога. Во имя Звезды… Прекрасно!

— Зута, — взволнованно проговорила она, — была ли ты когда-нибудь в Обители? Я знаю, они принимают тех, кто ищет ответа.

— Нет, ваша милость, никогда. Однако, — она одарила Махарт острым, проницательным взглядом, — должна сказать, что некоторые герцогини и высокородные дамы в прошлом совершали паломничество в Обитель.

— Значит, это возможно! — воскликнула девушка. Почему же эта мысль раньше не приходила ей в голову? — Я попрошу отца разрешения сделать это. Поскольку он собирается переложить на меня часть своих обязанностей, мне будет полезно познакомиться с тем человеком, который знает все обо всем, что происходит, — с настоятельницей Обители Звезды.

Вазул низко поклонился Уттобрику; его неизменный спутник, гибкий зверек с шелковистой черной шерстью, обвивал шею канцлера подобно второй цепи. После великолепного ритуала представления канцлер нашел своего герцога еще более лишенным присутствия духа.

— Ну, что? — резко бросил тот, едва канцлер успел выпрямиться. — Как все прошло? Девчонка выставила себя на посмешище, и теперь половина двора смеется за моей спиной?

Вазул позволил себе легкую улыбку:

— Ее милость, к сведению вашей светлости, превыше всех ожиданий и похвал. Все прошло так, словно она уже много лет проводит эту церемонию…

Герцог сдвинул брови.

— А твои глаза и уши при дворе — что доносят они? О чем говорят люди? Как отзываются о ней?

— Наилучшим образом, ваша светлость. Высокородная госпожа выглядела естественно и вела себя свободно, восседая на троне в роскошном церемониальном платье.

Герцог передвинул несколько бумаг, которые, казалось, сами собой накапливались вокруг него:

— А эта волчица — она пришла?

— Высокородная госпожа Сайлана также приветствовала вашу дочь с должным почтением, и среди отпрысков знатных родов первым был представлен Барбрик.

— Она выставила его напоказ, как племенного жеребца? Полагаю, у него не много сходства с его отцом, не так ли?

— Внешне — никакого; однако сложно судить об этом по одному представлению ко двору, ваша светлость. — Вазул погладил зверька. — Несомненно, он не производит впечатления предводителя отважных.

Герцог фыркнул:

— Если он может усидеть в седле и удержать в руке меч, она разнесет повсюду, что он — истинный сын своего героического отца! Что ж… — Герцог, порывшись в бумагах нашел одну и поднес к глазам. — Вижу, Нетопырь снова оказался полезен нам. Однако что же с ним случилось и почему его отчет прибыл так поздно? Да садись же: я уверен, это будет долгий рассказ!

Он жестом указал канцлеру на второе кресло.

Улыбка Вазула, и без того еле заметная, исчезла вовсе.