Опаловый соблазн - Бернард Рене. Страница 7

Лучшие головоломки те, которые кажутся безумно сложными, но, как выясняется, имеют необычайно простое решение. И это означает, что он или не замечает его, или даже не смотрит на нужные фигуры…

Или ответ прямо перед ним, а он не хочет его увидеть. Потому что, возможно, у них нет священного сокровища, за которым охотится злодей. А как торговаться о чем-то, чего у вас нет?

– Мистер Торн! – раздался с порога крик миссис Макфедден. – Пожалуйста, сюда! Думаю, с ней что-то ужасное!

Второй раз за многие дни Дариус бегом обогнул стол, молясь, чтобы успеть вовремя.

Глава 3

Изабель смотрела в окно спальни на заброшенный, холодный сад, в котором царили запустение и беспорядок, и наблюдала за облаками, гасившими слабые остатки дневного света. Изабель подумала, насколько все это выглядит унылым и гнетущим, и ей вспомнился другой сад.

…Другой сад. Другое окно. Другое время года.

Был весенний день, и она, глядя сквозь оконное стекло, представляла себе ждущее ее впереди счастье. Изабель была молодой женой, ожидающей своего мужа. Их ухаживание превратилось в вихрь нежных и романтических встреч, сказочную историю, которая оставила ее бездыханной от головокружительной скорости развития событий.

Последние гости наконец уехали, наступила тишина, и Изабель устроилась у окна своей новой спальни, чтобы осмыслить огромную перемену, произошедшую в ее жизни. Она даже не успела убрать цветы из волос.

Из девочки превратилась в жену.

В любой момент мог прийти Ричард, чтобы наконец заключить ее в объятия. Он развеет ее страхи и успокоит нервное предчувствие того, что ее мать, по-видимому, называла «ценой супружеской удовлетворенности». После нескольких целомудренных поцелуев и сладкозвучных поэтических строк, которые он читал ей, Изабель с нетерпением ждала его прихода. В первый раз они окажутся по-настоящему одни, и любимый Ричард избавит ее от детских страхов и поцелуями прогонит ледяную дрожь, обосновавшуюся у нее внутри.

Изабель смотрела на цветы, цветущие в саду своего нового дома, и в течение нескольких минут была просто взволнованной, счастливой молодой женой.

А затем позади нее появился он.

Изабель не успела даже обернуться, чтобы поприветствовать его, как он прошептал ей на ухо непристойную брань, теплый шепот у ее уха был как удар кнута по ее душе, и от потрясения улыбка у нее на лице застыла. Потому что дорогой, любимый мужчина, обещавший всю жизнь боготворить ее, никогда не сказал бы такого. Он никогда бы не употребил такие слова – никогда не употребил бы, даже если бы знал их.

Однако затем он повторил то же самое.

Изабель задохнулась от возмущения и попыталась повернуться к нему, но он схватил ее за затылок так крепко, что ей показалось, она потеряет сознание, и прижал к окну, превратившись у нее за спиной из романтического героя в какое-то дикое чудовище.

– Как ты смеешь думать, что можешь смотреть на меня, упрямая сука! Ты будешь подчиняться и стоять здесь, как я пожелаю. Я теперь твой муж и твой хозяин. Ты будешь стоять здесь с прижатым к стеклу этим своим наглым поросячьим носом, пока пустое пространство между твоими ушами поймет, что неповиновение и упрямство не способ начинать супружескую жизнь, Изабель.

– Н-но я… – прошептала она, но он оборвал ее, еще сильнее сжав пальцы. Боль была невероятная, и она закричала.

– Заткнись, корова! – прорычал Ричард позади нее и сдавил пальцами уязвимое место у основания черепа так, что ужасающая боль от его хватки сделалась еще сильнее. – Прекрати это хныканье! Я твой муж, бестолковая, упрямая сука! Заткнись!

Изабель заставила себя молчать и не шевелиться.

Она стояла в своем подвенечном наряде и смотрела, как смещалось и разрушалось ее представление о мире. Она стояла, а монстр, за которого она вышла замуж всего несколько часов назад, шептал ей в уши отвратительные и невообразимо нечестивые проклятия.

Она стояла, как ей казалось, несколько часов.

Пока у нее не заболели колени и она не начала дрожать так сильно, что засомневалась, сможет ли удержаться и не упасть, – и в конце концов, теряя силы от боли и непонятно чем вызванного потока его злобных оскорблений, попыталась для облегчения прислониться спиной к Ричарду. Но рука, как тисками сжимавшая ей шею, стала давить еще сильнее, и Изабель охватила паника.

Она безуспешно сопротивлялась, пока он не продемонстрировал свою власть над ней. Он отпустил ее, но лишь для того, чтобы дать пощечину, а потом снова повернул лицом к окну.

– Зачем? Зачем, Изабель? Зачем тебе нужно заставлять меня наказывать тебя? А ты это сделала. Все, чего мне всегда хотелось, – это начать жизнь должным образом. Разве я многого прошу? Небольшое проявление покорности с твоей стороны, чтобы продемонстрировать любовь и послушание, но ты с самого начала бросаешь мне вызов, Изабель. Так ты собираешься начать, никудышная, неблагодарная, неумелая сука?

Она покачала головой, сдерживая плач.

– Ты, Изабель, невежественна, когда дело касается удовлетворения мужа. Но я дам тебе уроки, в которых ты отчаянно нуждаешься. И ты будешь учиться, дорогая. А когда проявишь себя достойной женой и покажешь мне, что можешь быть послушной, мы прекрасно поладим, ты и я. Ты станешь предметом зависти всех женщин в Англии, Изабель. – Рука Ричарда вернулась к ней на затылок. – Но прямо сейчас мы должны, не откладывая, покончить с твоим наказанием, не так ли? Ты должна получить то, что заслужила за хныканье и попытку перечить мне, моя дорогая.

У нее начали подкашиваться колени, но хватка Ричарда и прижатое к ней сзади его тело удержали ее прямо. Своей свободной рукой он начал новую атаку, к которой она просто не была готова. За ласковым «моя дорогая» последовала жестокость, которой Изабель в своей уединенной жизни даже не представляла. Он задрал ей юбки, скомкав ткань, и, раздвинув ей бедра, овладел ею.

Он насиловал ее, прижав к окну, выходившему в красивый весенний сад.

Изабель испытала унижение, которое едва не лишило ее рассудка. Быть так выставленной на обозрение, когда все ее мысли полностью сосредоточились на незнакомом и жестоком вторжении тела ее мужа и жгучей боли, которую оно причиняло, – это невероятно. На Изабель волнами накатывала резкая боль, но у нее не было сил кричать.

Наконец он испустил сдавленный победный крик позади нее и, выскользнув из ее тела, забрызгал бедра Изабель теплой слизью своего оргазма.

– Вот так! – посмеялся над ней Ричард. – Хорошая жена! Оставайся здесь, пока я не вернусь.

И ушел.

Повиснув на шторах, она стояла там, слишком напуганная, чтобы двигаться, и уверенная, что в любой момент он вернется и накажет ее за неповиновение, если она переползет по полу к своей кровати. Ужас и потрясение охватили ее с такой силой, что Изабель потеряла способность мыслить; она подчинилась унизительному требованию и осталась на месте.

Обесчещена. Замарана. Погублена.

– …лед, дорогая!

Изабель не могла пошевелиться. Она узнала женский голос позади себя, когда он в конце концов проник в недремлющий кошмар, который лишал ее силы воли.

– Мадам? – снова заговорила миссис Макфедден голосом, полным тревоги и заботы.

Однако Изабель боялась отойти от окна, хотя это было глупо. Ричарда здесь не было, это просто воспоминание. Но ее ноги приросли к полу, а руки дрожали.

Не сказав больше ни слова, экономка ушла, и ее шаги застучали вниз по лестнице. Все, что Изабель нужно было сделать, – это постараться воспользоваться одиночеством и быстро вернуть себе способность мыслить, прежде чем женщина приведет к ней в спальню остальных обитателей дома.

Это нелепо. Это другое окно и заброшенный сад.

– С того дня прошло несколько месяцев, – прошептала Изабель, и от ее дыхания запотело стекло. – Пожалуйста. – «Я, вероятно, не в себе от всего этого, и Ричард не прячется за дверью, чтобы…»

Звук тяжелых шагов мужчины, бегущего вверх по лестнице и дальше по коридору лишил ее сил. Часть ее, способная здраво мыслить, понимала, что это будет просто конюх или даже мистер Торн, но логика оказалась бессильной против паники, охватившей Изабель.