Свинцовый взвод - Самаров Сергей Васильевич. Страница 42

– Ладно. Рапорт может подождать. Пока меня интересует эмир Хамид. Прикажи, старлей, привести его ко мне под конвоем.

– Я бы с удовольствием, товарищ полковник, но не имею возможности удовлетворить вашу просьбу…

– Приказ… – поправил полковник Джамалов.

– Когда приказывают принести на завтрак кусок луны, это перестает быть приказом и становится просьбой.

– Ты опять, старлей, хамить начинаешь, – в голосе полковника послышалась угроза.

– Ни в коем случае, товарищ полковник. Но где в настоящее время находится эмир Улугбеков, я совершенно не знаю.

– Но мне же говорили… – растерянно произнес Джамалов.

– Я вам ничего не говорил.

– Но он был здесь?

– Так точно. Был. И даже помогал мне уничтожать минометные точки противника. И лично застрелил эмира Парфюмера и чеченского эмира Чупана и еще несколько простых бандитов из местных банд. А вот куда ушел, он мне не сообщил. Но он ушел.

– Как же можно было отпускать такого врага?! – возмутился полковник.

– В то время эмир Улугбеков был не врагом, а союзником и сильно помог мне, даже жизнь мне спас. Кроме того, он ушел после корректировки минного обстрела противника. Эмир находился в точке корректировки и после уничтожения последней минометной точки ко мне не вернулся. Вот и все. Подробно я все напишу в рапорте.

– Ушам своим поверить не могу! – продолжал возмущаться полковник Джамалов. – Как можно было действовать так необдуманно. Придется и мне писать на эту тему. Только уже не рапорт, а отношение с просьбой возбудить уголовное дело «о халатности».

– Вы мне мешаете работать, товарищ полковник, – холодно сказал Раскатов и отдал трубку майору Еремеенко. Но не удержался и сказал громко, чтобы в трубке было слышно, только одно слово: – Козел…

Еремеенко усмехнулся, взял трубку и стал докладывать полковнику о том, где лежат убитые бандиты, и порекомендовал пока заниматься теми телами, которые ближе к выходу из ущелья. Там большинство бандитов двух джамаатов, и там безопасно. А в ущелье посоветовал пока не входить, поскольку части бандитов удалось вырваться из-под обстрела и уйти в ущелье. Бандиты могли и на следователей напасть.

Еремеенко, давно научившийся общаться в подобных кругах, замял резкий разговор, произошедший между полковником и старшим лейтенантом. Если уж не совсем замял, то хотя бы перевел его на другое рельсы. Роль «стрелочника» Еремеенко, кажется, удалась. Полковник успокоился и никаких требований к майору не предъявлял.

В это время откуда-то из глубины ущелья раздалось несколько коротких автоматных очередей. Очевидно было, что стрелял при этом один автомат, которому сразу никто не ответил. Но ответило два автомата секунд через двадцать. То есть как раз такое время, которое необходимо для рывка с места, чтобы перестать быть мишенью, лихорадочного поиска взглядом укрытия и перемещения за это укрытие. Только после этого можно и стрелять.

Это типичная бандитская манера ведения боя. Спецназ ГРУ обычно начинает стрелять в ответ раньше, или сразу очередью в ответ на очередь, или одновременно с собственным перемещением. Но для такой стрельбы нужна подготовка. А ее бандитам не хватало.

– Стреляют… – констатировал факт один из офицеров ФСБ.

– Наших там быть не может, – сказал майор Еремеенко, убирая трубку в карман, и посмотрел на старшего лейтенанта Раскатова. – Хамид Абдулджабарович?

Раскатов только плечами пожал.

– Не могу знать, товарищ майор. Если Улугбеков с бандитами встретится, он постарается их уничтожить, иначе они уничтожат его. Это однозначно. Но кто там и в кого стрелял, я сказать не могу.

Снова заговорил первый автомат. Двумя короткими и конкретными очередями, словно точку поставил. Никто ему не ответил.

– Послать, что ли, кого-то? – спросил майор у Раскатова.

– Не вижу смысла. Мы все равно туда идем…

Эпилог

Шли тем же порядком. Раскатов не поленился и позвонил дважды своему заместителю, старшему сержанту Юровских. Поинтересовался результатами поиска. Результатов никаких не было. Подозрительные места, где могла находиться «нора», прокалывали на возможную глубину саперными щупами, предназначенными для поиска минных тел. Но почва везде каменистая. Щупы натыкаются на камни. Рыли, смотрели – просто камни, и больше ничего.

Так прошли всю долину, осмотрели тела убитых бандитов рядом с бывшими минометными точками, но до прихода в ущелье следственной бригады ничего не трогали. Неподалеку от третьей минометной точки нашли еще четыре трупа. Бандиты были убиты позже других. Раскатов предположил, что это бандиты из тех, кого они искали. Возможно, между ними произошла ссора, вылившаяся в перестрелку. Такое тоже случалось порой. Тем более между бандитами из двух разных банд, из двух разных республик. Но сказать что-то конкретное не мог никто.

Дошли до скал, образующих в конце ущелья тупик. Оттуда пошли в обратную сторону, но уже несколько в ином порядке. Спецназ ГРУ и спецназ ФСБ поменялись склонами, чтобы проконтролировать один другого и повторить поиск там, где искали смежники.

Вечерело. Около третьей минометной точки, там, где лежали тела убитых неизвестно кем бандитов, спецназовцев застала темнота. Пришлось включить фонарики и тактические фонари, у кого они были. И в этот момент старшему лейтенанту Раскатову позвонили. Номер был незнакомым. Причин не отвечать старший лейтенант не видел.

– Старший лейтенант Раскатов. Слушаю вас.

– Здравствуй, Раскатов. Полковник Мочилов беспокоит.

Константин Валентинович лично не знал командующего войсками спецназа ГРУ, но у него почему-то даже сомнений не возникло, что такая вроде бы недосягаемая для простого командира взвода величина звонит ему напрямую. И Раскатов даже остановился, чтобы вести разговор вдали от майора и его людей.

– Слушаю, товарищ полковник.

– Ты не знаешь, где сейчас искать Улугбекова? – Командующий подтвердил этим вопросом, что звонок – не розыгрыш какого-нибудь глупого шутника.

– Не знаю, товарищ полковник.

– Он в пятнадцати метрах от тебя. Спутник показывает его sim-карту. Но есть небольшая проблема. Если ты сможешь его найти, а ты это сделаешь, его нельзя сдавать местным властям. Он нам нужен. И ты должен его достать и доставить в Москву. Сам в Москву можешь не лететь. За твоим взводом вот-вот вертолет прибудет. Там будет три человека. Им и передашь эмира.

– Извините, товарищ полковник. Я дал ему слово…

– Я слышал. Я все ваши разговоры если не слышал, то читал распечатку. Ты дал ему гарантии. А я даю гарантии тебе, что вреда ему мы не причиним.

– Тогда зачем его задерживать?

– Он нам не нужен. Нам нужен его дом в Чехии. Дом, в котором живет семья Улугбекова, находится в непосредственной близости от американского радиолокационного центра. Нам нужно согласие эмира на постановку на чердаке этого дома электронной аппаратуры слежения. Может он согласиться?

– Я думаю, что может.

– Тогда ищи его.

– Я могу договориться со спецназом ФСБ? Без них я не смогу вывести эмира из ущелья.

– Не объясняя, что я тебе объяснил. Их аппаратуру подслушивания твоей трубки мы уже блокировали. Сейчас нас с тобой никто не слышит. Потому действуй по системе, которой тебя еще в училище учили: «Узнал, сделал, забыл». Понял?

– Так точно, товарищ полковник.

– Найти сможешь?

– Я сумею его уговорить ко мне выйти. Сейчас позвоню. Поговорю сначала со смежниками, потом позвоню, и он выйдет.

– Не спрашиваю, что скажешь, чтобы не сглазить. Работай!

Майор Еремеенко не зря казался старшему лейтенанту Раскатову покладистым человеком.

– Товарищ майор, дело такое… Мне сейчас звонил из Москвы наш командующий. Напрямую. Им нужен эмир Улугбеков. Для какой-то операции по линии ГРУ. Живой и невредимый и необиженный. Он в пятнадцати метрах от нас сейчас находится. И я знаю, как его выманить.

– Что от меня нужно? – просто спросил Еремеенко.

– Не мешать… По возможности блокировать полковника Джамалова. Хотя бы просто отвлечь, когда мы будем мимо в темноте проходить.