2 сентября 1941
РОДИНА
Весь край этот, милый навеки,
В стволах белокорых берез,
И эти студеные реки,
У плеса которых ты рос.
И темная роща, где свищут
Всю ночь напролет соловьи,
И липы на старом кладбище,
Где предки уснули твои.
И синий ласкающий воздух,
И крепкий загар на щеках,
И деды в андреевских звездах,
В высоких седых париках.
И рожь на полях непочатых,
И эта хлеб-соль средь стола,
И псковских соборов стрельчатых
Причудливые купола.
И фрески Андрея Рублева
На темной церковной стене,
И звонкое русское слово
И в чарочке пенник на дне.
И своды лабазов просторных,
Где в сене – раздолье мышам,
И эта на ларчиках черных —
Кудрявая вязь палешан.
И дети, что мчатся, глазея,
По следу солдатских колонн,
И в старом полтавском музее
Полотнища шведских знамен.
И санки, чтоб вихрем летели!
И волка опасливый шаг,
И серьги вчерашней метели
У зябких осинок в ушах.
И ливни – такие косые,
Что в поле не видно ни зги…
Запомни:
Все это Россия,
Которую топчут враги.
16 августа 1942
КРАСОТА
Эти гордые лбы винчианских мадонн
Я встречал не однажды у русских крестьянок,
У рязанских молодок, согбенных трудом»,
На току молотивших снопы спозаранок.
У вихрастых мальчишек, что ловят грачей
И несут в рукаве полушубка отцова,
Я видал эти синие звезды очей,
Что глядят с вдохновенных картин Васнецова.
С большака перешли на отрезок холста
Бурлаков этих репинских ноги босые…
Я теперь понимаю, что вся красота —
Только луч того солнца, чье имя Россия.
5 сентября 1942
* * *
Все мне мерещится поле с гречихою,
В маленьком доме сирень на окне,
Ясное-ясное, тихое-тихое
Летнее утро мерещится мне.
Мне вспоминается кляча чубарая,
Аист на крыше, скирды на гумне,
Темная-темная, старая-старая
Церковка наша мерещится мне.
Чудится мне, будто песню печальную
Мать надо мною поет в полусне,
Узкая-узкая, дальняя-дальняя
В поле дорога мерещится мне.
Где ж этот дом с оторвавшейся ставнею,
Комната с пестрым ковром на стене?
Милое-милое, давнее-давнее
Детство мое вспоминается мне.
13 мая 1945
Литература
Кедрин Д. Избранное: стихотворения и поэмы. М., 1991.
Тартаковский П. Дмитрий Кедрин. Жизнь и творчество. М., 1963.
Кедрина С. Жить вопреки всему. Тайна рождения и смерти Дмитрия Кедрина. М., 1996.
Поэты МИФЛИ [9]
Накануне Отечественной войны заявила о себе большая группа талантливых молодых поэтов. Они не создавали литературных групп наподобие обэриутов или имажинистов. Но все они учились либо в МИФЛИ, либо в Литературном институте и родились в 1918–1922 годах. Ситуация напомнила другую, четвертьвековой давности, когда один за другим появились на свет Н. Асеев и А. Ахматова (1889), Б. Пастернак (1890), О. Мандельштам (1891), М. Цветаева (1892), В. Маяковский (1893), С. Есенин (1895), составившие гордость русской поэзии XX века.
В этот раз война и тоталитарное государство распорядились по-иному. Остались лежать на полях сражений Павел Дмитриевич Коган (1918–1942), Михаил Валентинович Кульчицкий (1919–1943), Николай Петрович Майоров (1919–1942), Георгий Кузьмич Суворов (1919–1944).
Судьба уцелевших на войне – Михаила Кузьмича Луконина (1918–1976), Бориса Абрамовича Слуцкого (1919–1986), Сергея Сергеевича Наровчатова (1919–1981), Давида Самуиловича Самойлова (1920–1990), Семена Михайловича Гудзенко (1922–1953) и других сложилась очень непросто. За редкими исключениями, сказанное об их сверстнике поэте С. С. Орлове (1921–1977), начавшем свою творческую деятельность несколько позже, уже на фронте, можно повторить о многих из них: «Более тридцати лет прошло с тех пор, когда война отошла от Орлова, а вот он, Орлов, все эти тридцать с чем-то мирных лет никак не мог отойти от войны».
Разные пути избрали они и в жизни, и в поэзии. Но никому, кроме, разве что, Самойлова, не удалось подняться к вершинам поэтического искусства.
Цензура и внутренний редактор сделали свое черное дело.
П.Д. Коган
Гроза
Косым стремительным углом
И ветром, режущим глаза,
Переломившейся ветлой
на землю падала гроза.
И, громом возвестив весну,
Она звенела по траве,
С размаху вышибая дверь
В стремительность и в крутизну
И вниз.
К обрыву.
Под уклон.
К воде.
К беседке из надежд,
Где столько вымокло одежд,
Надежд и песен утекло.
Далеко,
Может быть, в края,
Где девушка живет моя.
Но сосен мирные ряды
Высокой силой раскачав,
Вдруг задохнулась
и в кусты
Упала выводком галчат.
И люди вышли из квартир,
Устало высохла трава.
И снова тишь.
И снова мир,
Как равнодушье, как овал.
Я с детства не любил овал,
Я с детства угол рисовал.
1936
БРИГАНТИНА
Песня
Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза…
В флибустьерском дальнем море
Бригантина поднимает паруса.
Капитан, обветренный, как скалы,
Вышел в море, не дождавшись нас,
На прощанье подымай бокалы
Золотого терпкого вина.
Пьем за яростных, за непохожих,
За презревших грошевой уют.
Вьется по ветру веселый Роджер,
Люди Флинта песенку поют.
Так прощаемся мы с серебристою,
Самою заветною мечтой,
Флибустьеры и авантюристы
По крови, упругой и густой.
И в беде, и в радости, и в горе
Только чуточку прищурь глаза —
В флибустьерском дальнем море
Бригантина поднимает паруса.
Вьется по ветру веселый Роджер,
Люди Флинта песенку поют,
И, звеня бокалами, мы тоже
Запеваем песенку свою.
Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза…
В флибустьерском дальнем море
Бригантина поднимает паруса…