Баллада о кулаке (сборник) - Олди Генри Лайон. Страница 75
— Ну, если ты так считаешь, мы можем сыграть и в более достойную игру. К примеру, в облавные шашки.
Солдаты понимающе переглянулись, заранее сочувствуя пареньку — Стальной Хребет слыл истинным знатоком древней игры полководцев.
— В шашки так в шашки, — лихо подбоченился мальчишка. — Объясните мне правила, и сыграем. Пять партий — так, кажется, положено?
На объяснения не понадобилось много времени, и у генерала возникло подозрение, вскоре переросшее в уверенность, что мальчишка прекрасно осведомлен о правилах и просто валяет дурака.
«Солдаты любят редкую доступность полководца», — подумал Стальной Хребет, расставляя шашки на доске.
И пошел ближней юго-западной шашкой.
Первую партию мальчишка проиграл. Расставляя шашки заново, генерал воссоздал в голове финальную позицию — и неожиданно ему показалось, что он увидел сложнейшую комбинацию, ведущую к победе юного певца... и еще Стальной Хребет увидел свой собственный проигрыш от гораздо более простой атаки по восточному флангу.
Во второй партии Маленький Архат сразу же повел массированное наступление по всему фронту, и Чи Шу-чжао постыдно проморгал «лисий клин» на том же восточном фланге — после чего исход партии стал ясен.
Генерал с нескрываемым удивлением посмотрел на своего юного соперника и снова наклонился над доской.
На этот раз военачальник играл куда осторожнее, удачно избежал «трех ловушек духа Хы», расставленных Маленьким Архатом, и благополучно угодил в четвертую, с опозданием поняв: сей исход был предопределен еще ходов восемь назад.
— Прости, но я не верю, что ты раньше никогда не играл в эту игру, — негромко произнес Стальной Хребет.
— Я тоже в это не верю, — спокойно ответил мальчишка, и генералу даже не пришло в голову, что его соперник дерзит.
А тот и не дерзил: как известно, за шашечной доской не существует чинов и рангов — только личное мастерство.
Сегодня игроки были достойны друг друга.
Четвертую партию мальчишка снова выиграл, и Чи Шу-чжао уж совсем было решил, что перед ним — небожитель или бес, принявший на время детский облик; ибо кто из смертных способен шутя просчитывать сотни вариантов на много ходов вперед?!
Последнюю партию можно было не играть — Маленький Архат уже заработал себе место на одной из обозных телег, но генерал не стал отказывать себе в удовольствии. «Учиться можно у прохожего», — не раз говаривал Стальной Хребет. А у этого прохожего было чему поучиться!
В тот момент, когда рука мальчика потянулась к рядам расставленных шашек, генерал быстро оторвал взгляд от доски и посмотрел прямо в лицо сопернику. Мальчишеская физиономия неуловимо изменилась: разгладился наморщенный в раздумье лоб, чуть отвисла нижняя губа, обнажая крепкие и корявые зубы, в глазах быстро таяли колючие льдинки, и сквозь них проступал радостно-безмятежный взгляд другого существа, словно бы только сейчас рождающегося на свет.
Взгляд дурачка или святого.
А потом мальчишка сделал ход — совсем не тот, которого ждал генерал.
Он делал немыслимые, не правильные, совершенно невозможные ходы, которые неминуемо вели к проигрышу; он с легкостью жертвовал шашки направо и налево, без цели и смысла, как ветер расшвыривает палую листву, — и лишь в самом конце Чи Шу-чжао понял, что снова проиграл!
А мальчик, улыбнувшись совсем по-детски, вскочил и поклонился до самой земли.
— Но это... это просто немыслимо! — растерянно выдохнул генерал, и застарелый шрам на его щеке дернулся. — Можно быть великим мастером в десять-одиннадцать лет, но играть в двух совершенно разных стилях с одинаковым успехом... Мне кажется, я узнал последнюю манеру: говорят, так играл Чжан Чжи-кэ* [Чжан Чжи-кэ — один из святых даосского пантеона.] под конец своей земной жизни, перед тем как обрел бессмертие! У кого ты учился?
— У великого Будды и Безначального Дао, — ответил мальчишка, и Чи Шу-чжао увидел, что в его глазах вновь застывает насмешливый лед.
— Оставьте нас, — генерал обернулся к потрясенным солдатам.
Через мгновение вокруг них уже никого не было.
— Ты можешь ехать с нами к Нинго, — помолчав, бросил генерал, глядя мимо Маленького Архата. — Но это уже не важно. Я бы попросил тебя, когда смута закончится, зайти ко мне. Тебя пропустят — я распоряжусь. Было бы жаль, если бы столь выдающиеся способности пропали втуне. Не скитаться же тебе до старости по Поднебесной, зарабатывая на чашку лапши бренчанием на цине. По-моему, ты заслуживаешь лучшей судьбы.
«Ага, шеф тоже с этого начинал, — подумал тот, кого покойник-Десантура любил в шутку звать Гением. — Тоже, помню, все обещал устроить мою судьбу... А что — и впрямь устроил!»
Однако вслух он вежливо поинтересовался:
— И каким же образом вы намерены это сделать, достославный генерал?
— Если, кроме игры в шашки и кости, а также сочинения песен, ты знаешь грамоту и счет...
— Знаю.
— ...то я мог бы пристроить тебя в одно из военных училищ. У тебя явный талант стратега, а я, поверь мне, редко ошибаюсь в таких вещах.
— Верю, — кивнул мальчик.
— Такие люди нужны Чжунго.
Мальчик сорвал травинку, прикусил ее, и при виде этого Стальной Хребет отчего-то смутился, что случалось с ним крайне редко.
— Конечно, у тебя нет средств и, наверное, родственников, которые смогли бы оплатить обучение, но я возьму эти расходы на себя. Или добьюсь для тебя статуса линьшэна — студента-стипендиата...
Пригоршня холодной воды из льдистых глаз заставила генерала умолкнуть. И за мгновение до того, как прозвучал ответ Маленького Архата, Стальной Хребет понял: все, что он предлагает, не интересует это странное существо с телом ребенка и глазами змеи.
— Разве Будде нужна стипендия? — Мальчишка повернулся и пошел прочь, ни разу не оглянувшись.
Весь день Маленький Архат провалялся на обозной телеге, мерно переваливавшейся на ухабах. Изредка он выныривал из дремы и ненадолго соскакивал на землю, чтобы справить нужду или размять ноги. На привалах его кормили вместе со всеми, и никто не задавал никаких вопросов. Солдаты косились на мальчишку с опаской и благоговением: шутка ли — обыграть в шашки самого Стального Хребта! А беседа без свидетелей?! Нет, парень не так прост, и вообще, мало ли кто он на самом деле...
Маленькому Архату было на это наплевать. Его везли к цели путешествия, кормили и не трогали.
Вполне достаточно.
На рассвете следующего дня войска подошли к Нинго и встали под стенами, обложив город со всех сторон. На стенах время от времени показывались люди, но почему-то все больше в цивильной одежде и без оружия: выглядывали и исчезали, а вместо них объявлялись новые.
Потом створки городских ворот медленно отворились, и открывшие их — опять-таки мирные горожане — поспешили вернуться обратно, оставив ворота без присмотра.
Генерал искренне надеялся, что это как раз то, на что он рассчитывал, — добровольная сдача. Но, с другой стороны, здесь могла крыться ловушка; и умудренный опытом полководец не спешил. В итоге Стальной Хребет выслал делегацию парламентеров (и по совместительству разведчиков) во главе со своим заместителем тайвэем Асы.
Делегация настороженно прошла по улицам Нинго к ванскому дворцу, где и выяснилось, что ночью Чжоу-ван вместе с большей частью двора и гвардии бежал в неизвестном направлении. Однако дворец охраняла верная принцу стража, отказавшаяся пустить парламентеров внутрь. Приказ есть приказ, даже если приказавший и бежал. Вот если генерал Чи Шу-чжао лично явится ко дворцу и повелит снять караул — тогда...
Оставшиеся солдаты ванского гарнизона, а также кое-кто из городской бедноты тем временем занимались откровенным грабежом, и никто этому не препятствовал.
О чем тайвэй Асы незамедлительно доложил генералу по возвращении в ставку.
Конечно, следовало бы ввести войска в город и прекратить безобразия, но осторожный Чи Шу-чжао решил подождать. Грабят? Насилуют? Бывает. Пограбят — и успокоятся. А незаконнорожденные плоды насилия так же марают пеленки, как и прочие. Надо будет — уважаемые граждане сами обратятся к нему за помощью. А не обратятся — так он, Стальной Хребет, навязываться не собирается.