Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце» - Прокофьева Елена Владимировна "Dolorosa". Страница 48

Гроб с останками некогда самой могущественной женщины во Франции перевезли в семейную усыпальницу Рошешуар-Мортемар и похоронили очень тихо и скромно, без всякой помпезности. При дворе не было заказано ни одной мессы. И лишь популярная газета «Меркюр», некогда так восхищавшаяся великолепной Монтеспан, опубликовала маленькую заметку: «Маркиза доказала, что способна быть столь же великой благотворительницей, как и королевской любовницей».

Царствование маркизы де Монтеспан при дворе Людовика XIV длилось десять лет, и это были годы великих свершений и побед, роскоши и сияния королевского двора. Когда король начал стареть и плотские желания перестали волновать его столь сильно, он тоже сделался праведником и принялся замаливать грехи. С тех пор веселье и блеск придворной жизни изрядно поугасли, придворные, как и его величество, вынуждены были вести степенный и благочестивый образ жизни. Из всех грехов в чести оставалось только обжорство.

Начинался период владычества Франсуазы де Ментенон.

Глава 26

Смерть королевы

30 июля 1683 года тихо скончалась королева Мария-Терезия.

Во время поездки короля по Эльзасу, которая оказалась довольно утомительной, королева почувствовала себя плохо, — под левой рукой у нее развился абсцесс, который никак не поддавался лечению. Мария-Терезия, как и всегда, не произнесла ни слова жалобы, однако очень быстро ей стало хуже и по возвращении в Версаль она слегла с высокой температурой.

Понимая, что умирает, королева подозвала к себе Франсуазу де Ментенон, сняла с пальца обручальное кольцо и надела его на палец подруги, тем самым благословляя ее союз с королем.

Придворные, оказавшиеся свидетелями этого поступка, были немало изумлены.

Марию-Терезию всегда недооценивали, ее считали туповатой, скучной и пресной, не замечали красоту ее души.

«Застенчивая, простодушная, продолжающая любить своего мужа, который ей беспрестанно изменял, она совсем не была тупа: нужно было обладать большой добродетелью, хладнокровием и умом, чтобы улыбаться, когда хотелось плакать, когда в течение двадцати двух лет ей предпочитали красавиц, обязывая ее находиться с ними рядом и улыбаться… — пишет Франсуа Блюш. — Праправнучке Карла V, чтобы удержать своего мужа, не хватало некоторой пикантности и умения вести разговор, того, что является дополнительным подспорьем для любви в семейной жизни. Но она была хорошей женой, набожной женщиной и необычайно деликатной к своему господину, мужу-королю».

И Людовик, без сомнения, ценил это.

— Она никогда не доставляла никакого другого огорчения, кроме собственной смерти, — сказал он, когда ему сообщили, что его супруга отошла в мир иной.

Глава 27

Мадам де Ментенон: вторая жена короля

Не все великие любовные истории начинаются со вспышки пылкой страсти или с тихого сияния романтической влюбленности. Иногда любовь приходит вслед за дружбой. И чаще всего именно такие союзы становятся наиболее прочными и счастливыми.

Последняя любовь Людовика XIV, «короля-солнце», была именно таким союзом, основанным на многолетней дружбе, взаимном уважении и духовной поддержке. А партнером в этом союзе стала женщина, ничем не похожая на прежних его фавориток. Скромная, благоразумная, стыдливая, немолодая, не особенно красивая и — по мнению большинства придворных — очень скучная особа: Франсуаза д’Обинье, мадам Скаррон, маркиза де Ментенон. Она была старше короля на три года! И она никогда не пыталась его соблазнить… Но завладела его умом и сердцем, стала его наперсницей и «серым кардиналом» за его троном. Все то, чего стареющий король не мог получить от жены, королевы Марии-Терезии, и от многочисленных любовниц, он получил от Франсуазы Скаррон. И оказалось, что Людовику для счастья нужно больше, чем другим мужчинам, или просто — нечто иное.

Несмотря на ее известность, воссоздать точную биографию мадам де Ментенон не так уж просто. Большинство авторов черпают информацию о ней из мемуаров Сен-Симона, в которых Франсуаза предстает расчетливой авантюристкой, а король — глупцом, которого ей удалось подчинить. Но не следует забывать, что Сен-Симон ненавидел как самого Людовика XIV, так и женщину, которую тот возвел так высоко. Если же отвлечься от истории, рассказанной Сен-Симоном, картина получается несколько иной.

Франсуаза д’Обинье родилась 27 ноября 1635 года в крепости Ниор, куда ее родители, Констан д’Обинье и Жанна де Кардийяк, были заточены за приверженность протестантской вере. Франсуаза приходилась внучкой великому поэту и не менее великому предводителю гугенотов Агриппе д’Обинье, который, впрочем, не дожил до ее рождения, но тень его постоянно маячила за ее плечами: никто никогда не забывал о происхождении этой девушки. Все ее воспитатели считали, что протестантская вера у нее в крови и что выкорчевать ересь у внучки самого Агриппы д’Обинье просто невозможно, и следует отметить, эта уверенность сильно подпортила Франсуазе детство и юность. Ее отец, Констан д’Обинье, бретер, игрок, пьяница, все же был ярым гугенотом, готовым за веру пойти на смерть и муки. При этом он, по слухам, из ревности убил первую свою жену. Жанна де Кардийяк была второй, и тоже — незыблемой в своей вере гугеноткой. Когда их с супругом и двухмесячным сыном Шарлем заточили в Ниор, она радовалась возможности пострадать за истину. В Ниоре она забеременела снова и родила девочку. Эта гордая женщина заплакала только тогда, когда ее новорожденную дочь по приказу кардинала де Ришелье забрала графиня де Нейльян, чтобы окрестить в католическую веру. Крестным отцом девочки стал герцог де Ларошфуко. После крещения малышку вернули родителям, в надежде, что теперь душа ее спасена, даже если воспитание ей дадут еретическое. Что и случилось: Жанна д’Обинье воспитывала Франсуазу в строго протестантском духе. Образование девочка получила недостаточное, чтобы в полной мере развить ее неординарный ум, однако к будущим жизненным испытанием мать подготовила ее достойно.

Поскольку крепость — все же не самое лучше место для воспитания детей, Шарля и Франсуазу отдали в семью тетки, родной сестры отца, мадам де Виллет. В отличие от Жанны д’Обинье, она была хоть и истой гугеноткой, но женщиной ласковой и детолюбивой. Годы, проведенные в ее доме, были самыми счастливыми для Франсуазы.

После освобождения из крепости Констан д’Обинье с семьей по приказу кардинала был выслан на Мартинику. Вскоре к нему присоединились и его жена с дочерью. Жанна д’Обинье сумела обустроиться на острове с комфортом и даже начать какое-то дело. Теперь уже точно не известно, какой бизнес она выбрала, чтобы повысить доходы семьи, но, чтобы организовать его, Констан забрал всю свою пенсию на десять лет вперед. Кончилось все крахом: Констан в очередной раз ударился в загул, проиграл все семейное имущество и бежал обратно во Францию, оставив жене все свои долги. Жанна пыталась справиться с ситуацией, быть своим детям «и отцом и матерью» (так она писала родным), но в конце концов сдалась и решила вернуться, чтобы искать поддержки если не у блудного мужа, то хотя бы у своей семьи. Но главный ее кредитор, губернатор острова, отказывался отпускать мадам д’Обинье пока она не расплатится. Жанна пообещала прислать деньги из Франции, а в качестве заложницы оставила свою дочь Франсуазу, увезя с собой Шарля. Лишь спустя год губернатор понял, что был обманут и что на его попечение оставили ребенка, за которым никто не собирается возвращаться. Воспитывать ее до совершеннолетия он не собирался, но и вовсе бросить на произвол судьбы юную дворянку он не мог, так что оплатил Франсуазе дорогу во Францию и сопровождающую, которая должна была передать ее родственникам. Франсуаза, несмотря на малолетство, очень хорошо понимала все происходящее. Понимала, что ее предали, сознавала свою ненужность. Стоицизму, который позже поражал окружающих, и невозмутимости перед лицом невзгод она училась с детства.