Повести каменных горожан. Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга - Алмазов Борис Александрович. Страница 22

Постсоветская эклектика (с 1990-х гг.)

До последнего времени современная петербургская архитектура отличалась от московской подчеркнутой скромностью и желанием стилизовать новое здание под соседнее дореволюционное. Варьировались прежде всего мотивы модерна. Однако с недавних пор местные архитекторы стали вести себя гораздо менее скованно, а то и просто разнузданно, самовыражаясь в формах постмодерна и неоконструктивизма. Видные представители новой петербургской архитектуры: Марк Рейнберг, Никита Явейн, Михаил Мамошин. Наиболее удачные творения последних лет: Ладожский вокзал Никиты Явейна и его же здание Сбербанка России (на Фурштатской ул.), жилой дом «Евросиба» Марка Рейнберга (на Мичуринской ул.).

Инженерный замок

В XVIII веке на месте Михайловского замка располагался Летний дворец Елизаветы Петровны, построенный Ф.-Б. Растрелли. Здесь родился будущий император Павел I, потому не случайно, что 42 года спустя, в первый же месяц своего царствования 28 ноября 1796 года, он издал указ: «Для постоянного Государева проживания строить с поспешанием новый неприступный дворец-замок. Стоять ему на месте обветшалого Летнего дома». Император опасался дворцовых переворотов и собирался жить на том месте, где родился.

Для укрепления веры в необходимость данного шага был пущен слух, будто солдату, стоявшему ночью на часах в Летнем дворце, явился юноша, окруженный сиянием. Юноша сказал часовому: «Иди к императору и передай мою волю — дабы на этом месте был воздвигнут храм и дом во имя архистратига Михаила». Солдат, сменившись с поста, сообщил о происшествии начальству, те — императору. Так якобы и было принято решение о строительстве нового дворца и потому дано ему имя — Михайловский.

Наблюдение за строительством Павел I поручил Василию Баженову. План нарисовал сам Павел. Четвертого марта 1797 года объявлено новое решение: «Строение Михайловского нашего дворца поручить беспосредственно нашему архитектору коллежскому советнику Бренне». В помощниках архитектора числились Федор Свиньин и Карло Росси. Кроме проекта дворца Бренна создал проект обустройства окружающего его пространства: площади перед замком, манежа, конюшен и кордегардий. Он представил чертежи императору с обращением: «Ваше Величество. Спроектированные Вашим Императорским Величеством планы и чертежи Михайловского дворца я привел в порядок согласно основам и правилам искусства…»

Квадратный в плане, с внутренним восьмиугольным двором, Инженерный замок расположен у истока реки Мойки из Фонтанки. К его главному фасаду ведет Кленовая аллея, украшенная монументом Петра I работы К. Растрелли. Каждый из четырех фасадов замка своеобразен и не повторяет другой. Наибольшей сложностью отличается главный, прорезанный парадным въездом во внутренний двор юго-восточный фасад. В центральной своей части он облицован мрамором и декорирован мраморными колоннами, обелисками и скульптурой. Фриз над колоннадой исполнен из шокшинского порфира. Барельеф в тимпане фронтона «История заносит на свои скрижали славу России» создал скульптор П. Стаджи.

Фасад, обращенный на реку Мойку, в сторону Летнего сада, в художественном отношении не уступает главному. Два сильно выступающих ризалита по сторонам центральной части, увенчанной высоким аттиком, богаты скульптурой и связаны здесь колоннадой из парных дорических колонн розоватого олонецкого мрамора. Колонны поддерживают открытую террасу на уровне второго этажа. Широкая лестница, ведущая в сад, украшена статуями Геркулеса и Флоры на высоких гранитных пьедесталах. Отделка здания была закончена в ноябре 1800 года.

Павел I торопил и ускорял строительство. Винченцо Бренна получил в помощь Чарльза Камерона и Джакомо Кваренги. Кроме того, вместе с Бренной работали Е. Соколов, И. Гирш и Г. Пильников. Для ускорения работ сюда отдали строительные материалы, предназначенные для других строек: из Таврического дворца — наборный паркет, из Царского Села и Академии художеств — декоративный камень, колонны, фризы и скульптуры; со стройки Исаакиевского собора — фриз, который поместили над главными воротами. На этом фризе расположена надпись: «ДОМУ ТВОЕМУ ПОДОБАЕТЪ СВЯТЫНЯ ГОСПОДНЯ ВЪ ДОЛГОТУ ДНЕЙ». Существует легенда, что, по предсказанию, число лет императора равно количеству букв в тексте этого изречения. Было предсказание или нет, неизвестно, но совпадение налицо: 47 букв, 1754–1801 годы (47 лет).

В облике Михайловского замка отражены вкусы Павла I. Парадный путь к зданию начинался от Итальянской улицы через тройные полуциркульные ворота, средний проезд которых предназначался только для членов императорской семьи. За воротами находилась широкая прямая аллея. По сторонам аллеи расположились здания конюшен и манежа (экзерциргауз). Аллея заканчивалась у трехэтажных павильонов (кордегардий), за ними начинались предзамковые укрепления. Площадь Коннетабля окружалась широким рвом, через него вел деревянный подъемный мост. По обеим сторонам моста стояли пушки. За памятником Петру I — ров и три моста. Средний мост опять-таки предназначался только для императорской семьи и иностранных послов. Он вел к главному входу. По этой дороге 1 февраля 1801 года царская семья переехала в Михайловский замок, и всего через 40 дней (в ночь с 11 на 12 марта 1801 года) здесь разыгралась завершившая эпоху дворцовых переворотов трагедия — убийство Павла I.

Некоторое время замок стоял пустым. В 1819 году его передали Главному инженерному училищу. Отсюда и происходит его второе название. В 1820 году Карло Росси перепланировал территорию вокруг замка, каналы засыпали. С февраля 1823 года замок стал официально носить название «Инженерный».

За время существования Инженерного училища в его стенах получили образование и работали многие замечательные деятели русской культуры и науки — великий физиолог И. М. Сеченов, знаменитый физик П. Н. Яблочков, композитор и ученый Ц. А. Кюи, герой Севастополя генерал-адъютант Э. И. Тотлебен, писатели Ф. М. Достоевский и Д. В. Григорович и многие другие.

Возможно, переименование, состоявшееся в последние годы царствования Александра I, было призвано не то чтобы предать забвению, но хотя бы затушевать государственное преступление и бесчеловечное злодейство, кое здесь свершилось.

Так зачем же мы в книге об архитектуре так много говорим об императоре? А он был один из тех, кто в искусстве как раз разбирался. И целый архитектурный стиль назван его именем не случайно. Увлеченность античностью, создание романтичного возвышенного архитектурного направления, следовавшего, как казалось зодчим, незыблемым античным канонам, это во многом — Павел! И уж, конечно, обилие маскаронов, увлечение декоративной скульптурой началось при нем. Любимые детища Павла — Павловск, Гатчина, Инженерный замок — наполнены античностью. И два тождественных по своей архитектуре трехэтажных павильона Инженерного замка, на которые не особенно обращают внимания, а жаль, — они весьма примечательны! Их постройка была начата в 1798 году и закончена в 1800 году. Фасады павильонов сохранились в первоначальном виде, задуманном автором проекта, архитектором В. И. Баженовым. Над полуциркульными окнами размещены барельефные панно на мифологические темы — можно полдня рассматривать, справляясь с каким-нибудь справочником по античной мифологии. Это заслуга Павла, который барельефы и вообще скульптуру обожал и хорошо в них разбирался. Барельефы впервые появились на стенах Летнего дворца Петра I — наивные, смешные и трогательные. А вот с павловских времен барельефы — лепные картины, образцы высокого мастерства — станут неотъемлемой частью архитектурного убранства города. Уподобятся книгам, иллюстрирующим античную историю, в которой петербуржцы легко находили аналогию тогдашней современности. На стенах павильонов история Диониса-Вакха, подарившего людям не только веселье и вино, но и театр и много чего еще. (см. «Шествие Диониса-Вакха, он же — Бахус»).

Обойдем же неторопливо сначала вокруг, а затем внутри Михайловский, Инженерный замок. Третий, «знаковый», как теперь принято говорить, для судьбы нашего города ансамбль (первые два — Петропавловка и Эрмитаж) неразрывно связан не только с судьбой Павла I, но многих выдающихся людей России, стучавших каблуками своих (разумеется, военных!) сапог по булыжнику гулкого восьмигранного двора, под взглядами маскаронов, где теперь установлен замечательный памятник убиенному императору [69]. Павел I, примостившись на краешке трона, не то с восторгом, не то с ужасом смотрит, пытаясь постигнуть, понять этот странный и страшный город и Россию, которую он любил, когда служил ей в чине императора…