Мертвая армия - Самаров Сергей Васильевич. Страница 8

На небольшую возвышенность, когда-то, наверное, бывшую настоящим островом, а сейчас — просто островком среди болота, колонна спецназа ГРУ взошла чуть раньше майора Зотова. Путь сразу лежал к избушке. А что это именно избушка, а не капитальный дом, видно было уже невооруженным глазом. Просто поставили на четыре удобно расположенные квадратом камня сруб, внутри отлили из болотной глины печь, которая топится «по-черному». Верхнюю опалубку печи сняли, внутренняя сама сгорела, прорезали оконные и дверной проемы, вставили окна, навесили дверь, и получилась избушка. Старший лейтенант Гавриленков навидался таких избушек-зимовий множество, даже ночевал в некоторых во время учений вместе со своим взводом, и все они бывали однотипными. Все имели запасы дров для случайного путника. Но и сам путник, перед тем как избушку покинуть, обязан был дров принести. Для следующего путника. Это закон тайги. Замерзший зимой человек не должен сразу в лес за дровами отправляться. Ему главное — согреться с дороги.

Солдаты открыли дверь избушки как раз тогда, когда на остров поднялся майор Зотов. Старший лейтенант увидел, что ему делают какие-то знаки. Зовут, и зовут настоятельно, усердно. Значит, что-то там экстраординарное. Майор Зотов вошел в избушку и больше не показывался, а Гавриленков повернулся к капитану полиции:

— Что-то там не так… Может, следы вашего спецназа? Хотя солдаты о нем не знают… — И поспешил к острову.

Полицейский капитан последовал за ним. Расстояние было не велико. Сам Сергей Сергеевич умудрился своим шестом прощупать болото впереди и пройти по мелкому месту, а Семен Николаевич поспешил, прощупать дно поленился, и провалился чуть не по пояс. Но выбрался быстро, торопливо.

На высокое крыльцо грубой избушки они поднялись уже вместе. Гавриленков открыл дверь, заглянул внутрь и сразу увидел человеческую ногу рядом с дверью. Это нога мешала двери открыться полностью. Старший лейтенант надавил посильнее, надеясь, что обладатель ноги почувствует давление и уберет ногу, но нога не шевелилась.

В избушке было сумрачно. Единственное окно по соседству с дверью было занавешено одеялом, на это Гавриленков обратил внимание, еще подходя к крыльцу. Глаза не сразу привыкли в такому освещению, а когда привыкли, увидели, что и на полу, и на нарах в разных позах лежат человеческие тела. В том, что это не живые люди, сомнения почему-то не было.

— Вот и полицейский спецназ нашелся… — сказал командир взвода спецназа ГРУ.

— Тела членов группы полицейского спецназа, — поправил его капитан Подопригора. — Все мертвы, и нет признаков насильственной смерти.

Отсутствие ран старший лейтенант Гавриленков тоже заметил.

— Может, просто угорели? Товарищ майор, не трогать печку! — резко прикрикнул он на старшего по званию. — Вообще ничего здесь не трогать. Все выходим…

Майор на такой резкий окрик не обиделся, даже слегка испуганно посмотрел на него. Он, конечно, не привык, чтобы им командовал какой-то старший лейтенант. Но уж слишком решительно этот спецназовец себя повел, и возразить майор не решился. Ему было просто нечего возразить. Втроем они вышли на крыльцо.

— Воздух там какой-то ужасный. Вонючий. Химией пахнет, — заметил Гавриленков.

— Да. И еще плесенью. Сергей Сергеевич, я возвращаюсь на дорогу, мне нужно сообщить о находке. Пусть высылают следственную бригаду и бригаду экспертов. По-моему, здесь даже воздух следует на анализ брать. Потом попытаюсь тебя догнать.

— Хорошо, — согласился старший лейтенант. — Я дам тебе троих солдат в сопровождение. С ними и догонишь. Маршрут ты знаешь. Карты у нас одинаковые.

— Договорились. Я только позвоню с места, где связь есть, передам координаты и сразу назад. Можно и без солдат.

— Без них я за тебя переживать буду.

К офицерам подбежал командир второго отделения младший сержант Загоскин.

— Товарищ старший лейтенант, там еще тело. В воде. Солдаты вытаскивают. Тоже полицейский. Грудь прострелена…

— Вот это уже более интересно, чем угарный газ, — сказал командир взвода, направляясь за младшим сержантом. — Кто не угорел, того добили. Только кто добил?..

Почему Гавриленков посмотрел на майора Зотова, он и сам бы не ответил.

— Откуда я-то могу знать, — пожал плечами майор. — Я вообще только вчера из Москвы прилетел.

Четверо сослуживцев майора догнали их. Вообще группа Зотова почему-то всегда держалась чуть сзади, словно не желая общаться со старшим лейтенантом спецназа и капитаном полиции.

— Ладно, я пошел… — глянув на убитого, сказал капитан Подопригора.

— Сколько тебе времени понадобится?

— Думаю, часа в четыре уложусь. Два — туда, два — обратно. Это по самым худшим подсчетам. Туда — постараюсь как можно быстрее, потом уже пойдем на скорость — еще быстрее, чем быстро. Будем догонять.

— Нам идти помедленнее?

— Зачем время терять? Идите как обычно. Мы нагоним.

— Загоскин! Берешь двух человек. Идете с капитаном в качестве охраны и помощников. Работать при полном внимании. В случае опасности стрелять на опережение. Потом в темпе нас догоняете. До темноты обязаны догнать. По времени как раз получается…

Глава вторая

Самолет из Лондона приземлился, как ни странно это звучит, минута в минуту по расписанию. Даже такие удивительные случаи, говорят, в авиации бывают! Тем не менее долго пришлось ждать, когда освободится выдвижная пассажирская галерея-«гармошка», заменяющая привычные для других аэропортов трапы. Но галерея все же освободилась, «Боинг-747» подрулил на стоянку, и рукав «гармошки» выдвинулся к открытому люку. Действие было проведено предельно точно. В лондонском аэропорту Хитроу рукав, как помнил профессор Груббер, попал на место только со второй попытки.

Здесь минуты экономились, но дальше предстояло их только терять. Владимир Иванович Груббер очень не любил терять свое драгоценное время на таможенном досмотре, но вынужден был встать в общую очередь. Однако через минуту два офицера в пограничной форме подошли к нему и вежливо спросили:

— Полковник Груббер?

— Так точно.

— Пойдемте с нами, товарищ полковник. Ваши вещи таможенники осмотрят в VIP-зале.

Более молодой офицер подхватил тяжелый чемодан Владимира Ивановича и понес в руках, не желая катить его. Хватало человеку здоровья. В VIP-зале заканчивали осмотр вещей какого-то мелкого и суетливого человека, говорящего с таможенниками на американском языке, как определил Груббер, потому что английским этот язык можно было назвать только с очень большой натяжкой. По крайней мере, он не понял половину торопливо произнесенных и скомканных в окончаниях слов.

— Как погодка в Москве? — спросил Владимир Иванович старшего из пограничников.

— Пока держится. К вечеру обещают штормовой ветер. С Балтики до нас добирается.

Из-за больших стеклянных дверей VIP-зала Грубберу помахал рукой генерал Макарцев. Хотя профессор и знал, что его обязательно встретят, все равно было приятно, что встречают вот так, почти с почетом, хотя и без оркестра.

Таможенные процедуры были закончены быстро. Кажется, таможенника даже не интересовало содержимое чемодана Владимира Ивановича, а осмотр проводился только для проформы. Предыдущему клиенту, вертлявому американцу, внимания было уделено несравненно больше. У того перерыли оба вместительных чемодана. Но такое невнимание могло только радовать.

Заработав штамп в загранпаспорт, Владимир Иванович двинулся к выходу. Генерал-майор Макарцев, здороваясь, даже приобнял профессора за плечи, словно они невесть сколько лет не виделись. Встречать Груббера приехала машина из института, естественно, не просто машина из гаража, а персональная профессорская — снежно-белый «Мерседес S-500 AMG». Водитель, знающий привычки шефа, привычно устроился на заднем сиденье, поскольку впереди всегда сидел охранник, к нему присоединился генерал-майор Макарцев, а сам Владимир Иванович занял водительское место за рулем. Водить он не только любил, но и умел. Еще когда три года назад создавалась лаборатория, профессор затребовал себе именно такую машину, отвечающую его немалым габаритам. Думал, что его попросят умерить аппетиты, потому что на таких машинах ездят только министры, а заместители министров пользуются транспортом поскромнее. Но Владимиру Ивановичу не возразили. Слишком долго его уговаривали возглавить лабораторию, чтобы возражать из-за каких-то нескольких миллионов рублей. Он тогда поездил на ней и по городу, и за городом, и единственный вопрос, который, покачав в восхищении головой, задал менеджеру автосалона после окончания тест-драйва, был таким, что менеджер растерялся: