Покушение на Тесея (др. изд.) - Булычев Кир. Страница 53

Не спеша удаляясь с Тесеем от шума и проклятий, доносившихся сзади, Кора имела возможность как следует рассмотреть своего подопечного.

Разумеется, сходство с Густавом оставалось настолько ясно выраженным, что даже человек, мало знакомый с рагозским принцем, узнал бы его. Но узнав, удивился.

Принц Густав был высок ростом, худ, чуть сутуловат, то есть его нельзя было назвать откровенно хилым человеком, но, пожалуй, физически он был развит недостаточно. Он был скорее студентом кабинетного склада, чем атлетом.

К тому же принц Густав был близорук, отчего носил очки, а не контактные линзы, ибо, как говорится в анналах рода Рагозы, в детстве мальчик часто плакал, терял линзы, и его отец Теодор-Рудольф III как-то упал, поскользнувшись на потерянной ребенком линзе, и сломал шейку бедра. Чувство вины перед горячо любимым отцом овладело мальчиком настолько горячо, что он поклялся: никаких линз! Коррекцию же зрения или установку новых глаз запретила бабушка принца Густава, которая где-то вычитала, что эти операции могут вредно отразиться на здоровье, а главное, умственных способностях мальчика.

Здесь, в ВР-круизе, Густав изменился – иначе бы и не было смысла затевать все это дело. Как и каждый «заказчик», Густав вообразил перемены в собственном теле, какие он желал. И вообразив, получил.

Порой, где-то читала Кора, путешественники в ВР вовсе не обязательно становятся богатырями или геркулесами. Наоборот, они даже согласны выбрать себе некий соблазнительный недостаток, вплоть до известного своими безобразиями в ВР Ахмета Магомет-оглы, который вообразил и осуществил себя невысоким, хромым и страшнолицым, решив повторить походы и подвиги Тамерлана. Его пришлось вытаскивать из круиза по частям, спасая после первого же восстания сельджукской гвардии.

Густав пошел по обычному пути. Он оставил себя таким, как есть, но улучшил, как подсказало ему тщеславие: «Ах, если бы я был на голову выше его да вдвое шире в плечах, он бы убежал от меня быстрее зайца!» Считайте, что принц осуществил свою школьную мечту. Зная, каким был принц Густав, мы без особых трудностей можем представить себе, как выглядел принц Тесей.

– Я здесь приезжая, как и вы, господин Тесей, – сказала Кора. – И мне спокойней и надежней идти вместе с вами.

– Вы узнали меня? – Растерянная и добрая улыбка принца, такая знакомая Коре по справочному изоматериалу, тронула его губы и затуманила глаза. – Как вам это удалось?

– Это небольшой мир, – ответила Кора. – Здесь люди знают друг друга по именам. Я жалею иногда, что не родилась в будущем, когда все концы Ойкумены будут уже известны и населены, когда я смогу встретить на улице Афин настоящего гиперборея или этруска. Как тогда будет интересно! Сколько будет разных людей и товаров! Наверное, тогда корабли будут плыть быстрее, а Дедал наконец-то построит свой воздушный корабль, о котором он уже давно всем уши прожужжал.

– Не надо! – вырвалось у юноши, который в сердце своем оставался все же интеллигентным, хорошо воспитанным студентом. – Вы забываете о жестокой судьбе… мальчика… как же его звали…

Кора чуть не подсказала, но сообразила, что в Густаве сработал блок беспамятства. Он не мог знать будущего этого мира, он был частью его, он его формировал, и, как только он заглянет в будущее, весь смысл ВР-круиза, конечно же, пропадет. Нельзя забывать, что ты здесь, возможно, единственная, кто смотрит в будущее… исключая Дельфийского оракула. Погодите-погодите, а что, если пифии – работницы службы виртуальной реальности? Смешно… Впрочем, нет, они слишком часто ошибаются.

– О чем мы говорили? – спросил Тесей, прижимая указательный палец к переносице, – жест, оставшийся от прошлого, когда он носил очки.

– Мы говорили, что я люблю путешествовать.

– По виду своему вы принцесса, – произнес Тесей. – Простите, если я вам покажусь невоспитанным…

– Для этой эпохи вы слишком хорошо воспитаны, – оборвала его Кора. – Вам придется быть погрубее.

– О да, я сам это уже чувствую, – согласился молодой человек. – Они думают, что я их боюсь. Но ведь это ошибка. Я, должен вам сказать, приехал сюда для того, чтобы восстановить свои права. И никого не боюсь. Мне вообще не свойственно чувство страха.

– Точнее! – потребовала Кора. Молодой человек удивился такому требованию, но подчинился ему:

– Точнее, я намерен преодолеть в себе чувство страха для того, чтобы, возвратившись куда надо, вести себя достойно.

Густав не стал уточнять, а Кора не стала настаивать. Обе стороны поняли этот краткий монолог в меру своей информированности.

Наконец они поднялись на холм, увенчанный дворцом Эгея. Здесь, над узкими городскими кварталами, было прохладнее, с горы, поросшей соснами, скатывался прохладный ветерок, в прозрачном воздухе медленно плыли паутинки. По площади перед дворцом вышагивали большой семьей индюки. Два солдата в медных доспехах и шлемах, надвинутых на носы, чтобы укрыться от солнца, дремали у входа.

Тень Тесея упала на одного из них, тот лениво поднялся, опершись на короткое копье.

– Кто ты, странник? – спросил он, и ясно было, что времена стоят мирные, врагов в Афинах не ожидают, так что одинокий щеголь в сопровождении богатой молодой женщины не вызывает тревоги.

– Меня зовут Тесей. Я пришел из Трезины, – сказал молодой человек. – Я хочу видеть царя Эгея.

– Еще вопрос, захочет ли царь Эгей видеть провинциала, – проворчал воин, но беззлобно, как бы для порядка. – Эй! – крикнул он в глубь двора, в который выходили двери и ворота хозяйственных построек и конюшен. – К царю гости.

Последовала длительная пауза. Потерявший вдруг уверенность в себе Тесей переминался с ноги на ногу, из глубины двора вышла большая белая коза с голубой ленточкой на шее и стала обнюхивать хитон Коры.

– Ты не обращай внимания, – сказал сидевший воин. – Это Номия, нимфа, гонялась за Дионисом и вот догонялась!

Коза, она же бывшая нимфа, опустив короткие рожки, кинулась на воина, а Кора, которая совершенно не представляла, чем провинилась Номия перед Дионисом, отошла в сторонку, чтобы не испортить в суматохе хитон.

Это был их мир, даже Тесей чувствовал себя здесь своим. А она лишь выполняла задание. Кора подумала, что не спросила Тесея, каково было ему, студенту Московского университета, отрубить ноги пожилому человеку Прокрусту, даже если тот и в самом деле виноват перед древним человечеством. Надо будет спросить… правда, если Медея не расправится с Тесеем в этом дворце.

Кора профессионально оглядела двор и двери, откуда выглядывали любопытные слуги, – типичный лабиринт, здесь и убегать, и сражаться очень трудно, а если Тесею подстроят какую-нибудь ловушку, его трудно будет защищать. Любопытно, родилась мысль, там, наверху, в компьютерном центре «ВР» есть дисплей, на котором видна энцефалограмма Тесея, чтобы вытащить его в момент смертельной опасности? А есть ли такой же дисплей для нее, агента Коры Орват? По крайней мере, никаких параметров перед уходом с нее не снимали. Может быть, раз ее круиз никем не оплачен, они решили сэкономить? А если так, то прекращение ее жизнедеятельности не отразится на показаниях приборов! Грустно!

– Ну, ты идешь, девушка? – спросил Тесей. Видно, повторил вопрос, так ей показалось по тону.

Перед ними стоял воин более импозантного вида, чем солдаты на входе в бедных кирасах и домотканых юбочках из-под них.

Шлем его был украшен гребнем из конских волос, по бокам которого были прикреплены петушиные перья. Поножи покрывал чеканный узор.

За ним следовал пожилой местный служитель в синей хламиде из милетской шерсти и широкополой войлочной шляпе.

– Чем мы обязаны визиту столь высоких гостей? – спросил он, быстро и внимательно оглядывая их.

– Я Тесей, – сказал молодой человек. – Внук Питфея и сын Этры. Послан ими в гости к Эгею.

Придворный никак не отреагировал на слова Тесея, но обратил взор к Коре.

Та представилась честно:

– Кора, дочь Тадеуша из страны гипербореев.

– Великая богиня? – спросил придворный с некоторой опаской, но без трепета. Видно, сюда раз в неделю заглядывает кто-то из великих богов.