История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович. Страница 38

плотный и твердый, как стальной брус. Это шедевр художественной

экономности и строгого «дорического» стиля. Господин из Сан-Франциско (как

и две «сельские поэмы» – Деревня и Суходол) окружен созвездием других

рассказов на иностранную и городскую темы, сходных с ним стилистически: та

же смелость рисунка и строгая прозаичность. Среди лучших Казимир Стани-

славович (1915) и Петлистые уши (1916) – смелое исследование преступных

наклонностей.

Из наиболее лирических иноземных и городских рассказов выделяются

Сны Чанга (1916) и Братья (1914). В них лирическая поэзия Бунина,

оторванная от родной почвы, теряет жизненность, становится неубедительной и

условной. Язык тоже теряет свою красочность, становясь «международным».

И все-таки Братья – сильное произведение. Это рассказ о сингалез ском рикше

из Коломбо и его английском седоке. Рассказ мастерски избегает

сентиментальности.

Лучший из бунинских послереволюционных рассказов – Исход (1918), по

плотности и богатству ткани и по действенности атмосферы почти

приближающийся к Суходолу. После 1918 г. Бунин не написал ничего

подобного. Некоторые из его рассказов ( Гаутами, В некотором царстве) –

замечательные произведения «объективного» лиризма. Но большинство его

нынешних рассказов дряблее, больше «провисают». Кажется, что лирический

элемент, разрастаясь, взрывает границы той самой сдержанности, которая и

делает его мощным.

6. Леонид Андреев

Когда популярность Горького пошла на убыль, главным любимцем

общества стал Леонид Андреев.

Этот процесс начался еще до революции 1905 г. Вскоре после нее на смену

революционной пришла новая школа, которую можно назвать метафизической,

или просто пессимистической, потому что ее авторы писали рассказы и пьесы о

метафизических проблемах и неизменно разрешали эти проблемы в

пессимистическом и нигилистическом духе. Эти писатели были на вершине

славы в годы, непосредственно последовавшие за поражением первой

революции (1907–1911), и «социологические» историки русской литературы

всегда стараются объяснить это движение политическим разочарованием.

Политический мотив, конечно, был важен для успеха движения у публики, но

само движение началось раньше, и многие из лучших и наиболее характерных

произведений Андреева были написаны до 1905 г.

Старомодные критики и читатели старшего поколения правоверной

радикальной (а тем более консервативной) школы практически не отличали

Андреева от символистов. И тот, и другие казались им одинаковым уродством.

На самом деле между Андреевым и символистами очень мало сходства,

кроме отхода от общепринятых стандартов и склонности к грандиозному и

предельному.

Символисты и Андреев всегда высокопарно серьезны и

торжественны, – чувства юмора им явно не хватает. Но различия между

ними значительно важнее.

Символистов объединял высокий уровень сознательного мастерства;

Андреев оперировал готовыми клише и мастерством не отличался.

Кроме того, символисты были людьми высочайшей культуры и играли

главную роль в великом культурном возрождении русской интеллигенции;

Андреев же презирал культуру, которой ему явно не хватало.

Наконец – и это самое важное, – символисты стояли на основе

реалистической (в средневековом смысле слова) метафизики, и если и

были пессимистами в жизни, то в отношении смерти были оптимистами, то

есть мистиками.

Только Блок знал абсолютную пустоту, приближающую его к Андрееву, но

пустота Блока происходит от ощущения исключенности из высшего и реального

Присутствия, а не от осознания Вселенской Пустоты. Андреев (и Арцыбашев)

шли от научного агностицизма и были чужды любому мистическому

оптимизму – их пессимизм был полным и всеобъемлющим: пессимизм и в

отношении к жизни, и в отношении к смерти. Коротко (и грубо) говоря,

символисты шли от Достоевского, а Андреев от Толстого. Отрицание культуры

и острое сознание стихийных основ жизни – смерти и пола – в этом суть

толстовства, которая вновь проявляется в философии Андреева и Арцыбашева.

Литературное влияние Толстого на этих двух писателей невозможно

переоценить.

Леонид Николаевич Андреев родился в Орле в 1871 г. Его семья

принадлежала к мелкой провинциальной интеллигенции. Отец рано умер, и

Андреевы жили в бедности, но Леонид получил обычное

среднеинтеллигентское образование в орловской гимназии и затем (в 1891 г.)

поступил в Петербургский университет. В конце первого семестра он пытался

покончить с собой из-за любовного разочарования, вернулся домой и провел

несколько лет в праздности. У Андреева, как практически у всех русских

интеллигентных молодых людей, не поглощенных революционными идеями, не

было никаких жизненных интересов. Вся его жизнь была попыткой заполнить

чем-нибудь душевную пустоту. Обычно для заполнения пустоты начинали пить,

ибо человеку необходимо было опьянение, чтобы выдержать. Он вовсе не был

мрачным и одиноким: у него было множество друзей, он был общителен и

весел. Но его веселость была искусственной, натужной, под ней таилось

смутное, неоформленное смятение. Характерно, что в молодости у Андреева

был такой эпизод: он лег на шпалы между рельсами, и поезд прошел над ним,

не задев его. Андрееву нравилось играть ужасами, позже его любимым чтением

были рассказы Эдгара По. В 1893 г. Андреев вернулся в университет – на этот

раз Московский, – получил диплом юриста и был принят в коллегию адвокатов

(1897). Но уже прежде он начал свое литературное поприще. Сначала он

печатал отчеты из зала суда и мелкие рассказы в орловских газетах.

Юридической практикой он занимался недолго, так как скоро его стали

печатать в литературных журналах, – а с 1898 г. его рассказы уже привлекали

внимание критиков и собратьев по перу. Одним из первых, кто одобрил

Андреева, был Горький. У них завязалась дружба, длившаяся до конца 1905 г. К

1900 г. в прозе Андреева начинает звучать его собственная андреевская нота, и

в 1901 г. появляется один из его лучших рассказов Жили-были. Его сразу и

справедливо приветствуют как надежду нового реализма и достойного

младшего брата Горького. Первая книга его рассказов имела огромный успех.

Это были счастливейшие годы в жизни Андреева. Он только что счастливо

женился, он был окружен преданными друзьями, в основном молодыми

прозаиками, смотревшими на него как на мэтра; слава его росла, он

зарабатывал много денег. И именно на вершине счастья он наконец нашел ноту

безнадежного отчаяния, которая и есть Андреев.

В 1902 г. были напечатаны два рассказа Бездна и В тумане, в которых тема

пола разрабатывалась с необычным реализмом и смелостью. Несмотря на

очевидную серьезность, даже морализм обоих рассказов, консервативная и

старомодная радикальная пресса встретила их с возмущением, а графиня

С. А. Толстая написала гневное письмо в газету, протестуя против такой грязи в

литературе. Она не могла не заметить в рассказе В тумане влияния своего

мужа.

С тех пор об Андрееве заспорила вся Россия; газеты, упоминая о нем,

теряли последние остатки сдержанности. Но успех Андреева у читателей от

этого только рос, и с 1902 до 1908 г. каждый его новый рассказ становился

литературным событием и приносил ему новую славу и новые деньги. Он

разбогател.

В 1906 г. умерла первая жена Андреева, он женился во второй раз, но