Гладиаторы - Ерохин Олег. Страница 91

— Лезь! — приказал Гелерий.

Спустившись по лестнице, Сарт оказался в пиршественном зале — в том, который он совсем недавно покинул. Почти все бродяги храпели‚ только двое поднялись на скрип, мутными глазами посмотрели на него и принялись зевать. Сарта провели в темницу, с которой он уже успел познакомиться. Гелерий кликнул старого разбойника, и тот, не удивляясь, опять надел на него цепь.

— Пусть остается здесь, пока не вернется Вириат, — сказал Гелерий. — А там посмотрим, что с ним делать.

— Так ты не убьешь его? — разочарованно протянул Паллисий. — Я и не думал, что ты такой трус, Гелерий!

— Глупец! — Гелерий зло посмотрел на Паллисия. — Ты что, не знаешь, как Вириат относится к бывшим гладиаторам? Тем более этот — друг его… Тебе, наверное, захотелось посмотреть, как он будет беситься, узнав что я убил его приятеля? Ты хочешь поссорить нас? Смотри, Паллисий…

Паллисий понял, что хватил лишку.

— Я хотел, как лучше… — виновато протянул он. — Но ты наш атаман, и тебе решать… Пусть живет…

Потянулось время. И Сарт не мог измерять его: солнечные лучи были не в силах пробить земную толщу, под которой находилась темница, старик же, приносивший Сарту объедки, отмалчивался, когда египтянин начинал выспрашивать его. И объедки эти старый Гиппатий приносил Сарту не по времени, а как вздумается…

Скупясь на еду для узника, Гиппатий не был щедр и на масло, которым заправлялся светильник: проклятый старик зажигал светильник только на короткое время — на столько, сколько, как считал он сам, было необходимо для поглощения пленником приносимой им скудной еды. И, сидя в темноте, Сарт сумел кое-что додумать, а кое-что предположить.

Самое главное, до чего додумался Сарт, — то, что он понял причину, по которой схваченные люди Гелерия, согласно уверениям знатоков, даже раздираемые пыткой, никогда не обмолвились о его убежище. А причина была такая: их держала клятва, данная ими Танату, незыблемость которой, в свою очередь, основывалась на суеверии, взбудораженном жутью кровавого обряда ее принесения. Что касается жрецов Таната, то они, конечно же, действовали тайно: в Риме человеческие жертвоприношения были запрещены. И тем не менее жрецы Таната действовали: видать, мзда, получаемая ими за возможность принести клятву Танату (живому богу, а не его изваянию!)‚ была достаточно велика.

А еще Сарт никак не мог отделаться от мысли, которая и толкнула его руку, пославшую нож в бога, — мысли о фальши происходящего. Было ли то, что представлялось Танатом‚ действительно способным одухотвориться и шевельнуть его земным телом, или же это был просто обман? Тогда он решил, что то был обман, и, кажется, не ошибся: разве стерпел бы настоящий бог такое надругательство над собой — попытку его, бога Смерти, убить. И чем? Обыкновенным ножом!

И еще Сарт вспоминал ту юную особу, которую слуги жреца бросили на алтарь для заклания. И жалость, лишенная ярости и гнева, столь незнакомая ему, трогала сердце его в эти мгновения — или, может, тут было нечто кроме жалости?..

Однажды темницу посетил Гелерий. И не один — за ним двое его подручных, в одном из которых Сарт узнал Скавра‚ втащили человека средних лет, дрожавшего в подбитом мехом плаще. Гелерий проворчал: «Будешь сидеть здесь, пока не заплатишь» и тут же вышел. Очевидно, слова его были обращены к человеку, им приведенному, на Сарта же он не обратил никакого внимания.

Как только тюремщики удалились, незнакомец упал на солому и в отчаянии стал заламывать руки.

— Господин, видно, богат, раз ему предлагают уплатить, — осторожно сказал Сарт.

— О, в недобрый час боги наделили меня богатством… — проговорил незнакомец со стоном. — Я — Гней из рода Квинкциев, купец. Я возвращался из Сирии с караваном, и вот в двух милиариях от Рима на меня напали, отняли все, что у меня было, а потом приволокли сюда, требуя выкуп! Так из чего же я буду платить?

Купец долго еще плакался Сарту, Сарт же обдумывал свое…

— Раз тебе приходится путешествовать, ты, наверное, неплохо владеешь оружием? — наконец прервал египтянин стенания купца.

— Думаю, неплохо, — согласился купец и замолчал, а затем менее плаксивым голосом продолжил: — Шестеро из напавших на меня бандитов подтвердили бы это. Правда, я никого не убил, но отметины от моего кинжала у них останутся надолго.

Сарт опять погрузился в свои мысли. Теперь их было двое, караульщиков наверху — четверо. Один он не рискнул бы напасть на четверых, но вдвоем, используя внезапность…

Однажды старик Гиппатий принес в темницу очередную порцию объедок. Когда Гиппатий входил и дверь темницы из-за этого была какой-то миг приоткрыта, Сарт прислушался — из соседней комнаты не донеслось ни звука. «Значит, все бродяги на деле, — отметил Сарт. — Кроме караульщиков, разумеется».

Свои выводы Сарт оставил при себе. Более того: когда старик зажег светильник, он вообще не подавал никаких признаков жизни. Он лежал, привалившись боком к собранной в кучу соломе, неподвижный и молчаливый.

Гиппатия поведение Сарта смутило: оно отличалось от той неугомонности египтянина, к которой он привык.

— Наверное, утомился, — сказал Гиппатий громко. — Ну что же, отдохни, отдохни…

Гиппатий вышел — хлопнула дверь. Когда он появился опять, порция объедков, предназначенная Сарту, оставалась нетронутой. Гиппатий хмыкнул:

— Ну-ну, меня не обманешь… Вот когда засмердишь‚ тогда поверю, что издох.

Гиппатий вышел, но вскоре опять вернулся. Похоже, он подслушивал за дверью, не появятся ли у Сарта признаки жизни в его отсутствие.

— Эй ты, толкни его! — приказал Гиппатий купцу.

Гней Квинкций, по виду — не менее Гиппатия удивленный поведением Сарта, хотел было подойти к нему, но цепь оказалась слишком короткой.

Гиппатий ругнулся и проворчал:

— Щас посмотрим… — И бросил миску с объедками, нетронутую Сартом, прямо ему в голову.

Сарт не шевельнулся.

Гиппатий опять ругнулся — на этот раз крепче. Он вынес из соседней комнаты кочергу и осторожно приблизился к Сарту, держа ее перед собой. А затем, видя безразличие египтянина к проделанным им действиям, Гиппатий с размаху опустил кочергу на его плечо.

Сарт смолчал. Смолчал как труп или как упрямый хитрец?

Гиппатий размахнулся опять. И опять, подойдя ближе, чтобы больнее ударить…

Распрямившись в прыжке, Сарт опрокинул Гиппатия, прижал его к полу и прошептал:

— Теперь отвечай, старик, если не хочешь, чтобы я выколол тебе глаза твоей кочергой: как выбраться отсюда? Как снять цепь?

Гиппатий от страха потерял дар речи. Египтянину пришлось его как следует встряхнуть, прежде чем он пробормотал, запинаясь:

— Э… господин… я освобожу тебя: дай мне только сходить за молотком и пробойником, чтобы можно было снять цепь, а потом я расскажу, как выбраться… Здесь есть запасной ход…

— Э нет, старая лиса! — возразил Сарт без тени колебания. — Я еще не потерял рассудок. Ишь ты, отпустить тебя за молотком! А разве ты не знаешь другого способа, как избавиться от цепи? Ты стар, Гиппатий, а значит — хитер, раз дожил в лихоимцах до сивой волосни. А раз ты хитер, то ты, конечно же, не раз примеривался к этой цепи: твои взбалмошные дружки запросто могли бы накинуть ее на тебя. Стало быть, ты знаешь способ, как снять ее, не прибегая к молотку с пробойником… Ну?

Гиппатий молчал. Египтянин, чтобы подбодрить старика, провел глубокую царапину через лоб его и до подбородка, едва не задев глаз.

— Ну?

Гиппатий упорствовал.

Сарт занес кочергу прямо над злыми глазами старика.

— Я… я помогу тебе снять цепь, — задрожав дряблым подбородком, пролепетал Гиппатий. — Только… дай мне встать…

«Старик, кажется, оттаял», — подумал Сарт и помог Гиппатию подняться, крепко сжимая его плечо.

— Я должен подойти туда, — сказал Гиппатий слабым голосом, показывая на кольцо в стене, к которому прикреплялась цепь, державшая египтянина за ногу.

Сарт подвел старого разбойника к стене. Обеими руками взявшись за кольцо, старик с натугой провернул его. Раз, другой… Потом дело пошло быстрее: кольцо в руках Гиппатия закрутилось, как крылья мельницы при хорошем ветре, и… отвалилось от стены.